История страстной любви Шекпира к своему редактору
Мэри Сидни, графиня Пембрук, бескомпромиссно боровшаяся с предрассудками эпохи. Портрет работы Корнелиуса Дженссена, 1619 |
Автор подробно, даже многословно объясняет, что на создание своего труда ее подвигла известная книга Ильи Гилилова «Игра об Уильяме Шекспире, или Тайна великого феникса», в которой он отдает авторство большинства произведений Шекспира Роберту Мэннерсу, пятому графу Рэтленду. По образованию Елена Гордеева библиотекарь, и снова пространно объясняет, что ее книга не является литературоведческой. Здесь мы встречаем первое преткновение, ибо по задачам книга как раз такова, а по исполнению и псевдонаучному стилю — нет. Во введении Гордеева ссылается всего на три основных издания — этого для книги более чем в 1100 страниц явно недостаточно. Автор изобрела собственную систему ссылок, которую в том же введении путано на нескольких страницах объясняет. Из-за этого читать книгу чрезвычайно затруднительно. Система ссылок в научно-популярном тексте давно разработана.
Метод Гордеевой вызывает еще большее недоумение. Основным доказательством принадлежности ранних произведений Шекспира именно стратфордскому мещанину автор считает страсть — «к театру… к высшему смыслу», поздних — то, что он «становится все более мудрым и язвительным», а это по меньшей мере бездоказательно. Причина, по которой Шекспир, родившийся в Стратфорде-на-Эйвоне, не издал свои сонеты в 90-е годы XVI века, по мнению автора, в том, что «напечатав сборник стихотворных текстов, он окончательно утратит способность писать их». Уж если принять такое допущение, то следует признать, что оно может относиться к страхам любого одаренного поэта, и уж точно никак не является доказательством авторства. Один из ключевых вопросов шекспироведения — о том, мог ли стратфордец в подробностях знать о том, что происходит за морями, — Гордеева решает просто: ссылаясь на авторитет Пушкина, который знакомился с произведениями Шекспира и других заграничных авторов по французским переводам, а позже самостоятельно овладел английским. Да, Шекспир мог читать итальянские источники, но это не означает, что читал. Такие пассажи, как: «Гилилов, как и в свое время Шекспир и как теперь я, покуда работал над статьями и книгой, получил много новых знаний…» — могут вызвать даже улыбку; говорить «Шекспир и я» в работе любого рода некорректно… Упреки можно длить долго, однако то, ради чего задумано все это, стоит затраченного времени.
Из высказывания Веселовского о том, что Шекспир мог познакомиться с Джордано Бруно в Лондоне, осторожных предположений других исследователей о влиянии работ Бруно на тексты Шекспира Гордеева делает вывод, что они были знакомы. Что прототипом Отелло стал Джордано Бруно — обоих предали доверенные ученики, и это факт. Что «глобус» в понимании Шекспира — небесное тело, и влияние Бруно здесь налицо… Все это как раз «похоже» на правду, то есть могло бы быть в реальности. Система допущений приводит автора к известной специалистам по английскому Ренессансу Мэри Пембрук, которая, по мнению автора, платонически отвечала взаимностью влюбленному в нее Джордано Бруно. Известно, что Мэри Пембрук редактировала — для женщины того времени дело неслыханное — некоторые сочинения Шекспира, из-за чего немногие исследователи даже отдают ей авторство последних. Бывал ли в Уилтон-хаусе, поместье, где после замужества жила графиня Мэри, Шекспир? Ее муж, Генри Герберт, второй граф Пембрук, имел свою театральную труппу, с которой, как и с большинством других, Шекспир был связан. Но о том, что он хотя бы раз побывал в имении Пембруков — салоне, своего рода издательском и литературном центре елизаветинской Англии, который называли даже «маленьким университетом», — нет ни одного свидетельства. Опираясь на некоторые места из комедии «Как вам это понравится», Елена Гордеева говорит: «Моя интуиция не противится предположению, что Шекспир написал абсолютно безразличную для сюжета сцену… специально для представления в Уилтон Хаузе».
Елена Гордеева. Плоды шекспиролюбия: Шекспир и Шакспер. Елизаветинцы и Джордано Бруно. — М. : ОГИ, 2014. — 1112 с.
|
Однако здесь интуиция заводит речь уже не об авторстве. Длинная цепочка умозаключений приводит шекспиролюба к сенсационному выводу. «Похоже, что графиня Пембрук, леди Феникс… была главной любовью не только Филиппо, в монашестве Джордано, Бруно из Нолы, но и Уильяма Шакспера, в литературе Шекспира из Стратфорда-на-Эйвоне». То есть Джордано Бруно, покинувший Англию, передал свою страстную любовь к замужней даме Шекспиру. Без сомнения, красивая история — для исторического триллера. И очень жаль, что словом «интуиция» Елена Гордеева словно перечеркивает длинный ряд подробных, хоть порой и натянутых аргументов — вплоть до шелковичных червей, из нитей которых соткан роковой платок — что тщательно выискивала в текстах и биографиях.
Проблема авторства произведений Шекспира — неувядаемая загадка, весьма привлекательная и для неспециалистов. Вопрос этот — одна из самых популярных тем русского Интернета, парадокс в том, что люди не ленятся читать признанных шекспироведов и отстаивать стратфордианскую и нестратфордианскую теории, будто это их личное дело. Однако так повезло лишь Шекспиру. По большому счету о драматургах-елизаветинцах мы не знаем почти ничего, кого ни возьми: хоть Марло, хоть Уэбстера и иных. Тем не менее книга Елены Гордеевой позволяет освежить то, что все-таки знаем. Более того — ее труд наталкивает на сопоставления английского Ренессанса с нашей эпохой. Всякий елизаветинский вельможа, желающий достичь своих целей, имел театральную труппу, как нынешние вельможи постсоветского пространства владеют телеканалами. Елизавета I жестоко боролась с колдовством, но в волшебники мог быть записан честный картограф, а некромант — прослыть прогрессивным ученым. «Ноланец (Бруно), — пишет Гордеева, — исходивший из своих взглядов на материю как на субстанцию, то есть вечное, неизменное, можно сказать, предвидел клонированную в XX веке овцу», — и сравнивает некромантию с клонированием. Красиво, но не совсем верно: некромантия — попытка создать из чего-то однозначно мертвого нечто живое, а это вне христианской традиции невозможно. Но — да, к созданию овечки Долли привело все развитие европейской науки, в том числе и труды Джордано Бруно; умение выудить сенсацию из очевидного — несомненный дар Елены Гордеевой. Ее книгу нельзя назвать бесплодной смоковницей; эти смоквы, плоды шекспиролюбия автора, красивы и занимательны. К тому же гипотеза — движущая часть науки и, хоть может быть отброшена, вносит свой вклад в процесс исследований именно отрицательным результатом.
Сергей Шулаков
Источник: Независимая газета [архивировано в: WebCite | Archive.Today]