Новости
30.07.2008
Мечта стать осетинским Отелло
Ахсара Ванеева можно не задумываясь отнести к разряду самых ярчайших и востребованных артистов Юго-Осетинского Госдрамтеатра. Его актерские работы, будь то роли главные или эпизодические, всегда становились самыми яркими находками каждого спектакля. Заслуженный артист РЮО, заслуженный артист РСО-Алании и Карачаево-Черкесской Республики – его знают и любят не только в родном городе, но и зрители многих республик Северного Кавказа. В последние годы Ахсар Ванеев помимо актерской работы вплотную занялся и режиссурой. В его постановке зрители смогли оценить такие спектакли как «Расыггæнджытæ», «Чъребайаг сомихæгтæ» и т. д. Несмотря на трудности, с которыми неизбежно сталкиваются творческие люди Ахсар никогда не усомнился в правильности выбранной профессии, ведь, как он сам говорит, стать актером ему было предопределено судьбой с раннего детства.– Актером, наверное, я стал не случайно. Сколько себя помню, всегда любил петь, танцевать, выступать перед публикой. В селе Хвце, где мы жили, был самодеятельный коллектив, в выступлениях которого самое активное участие принимали мои старшие братья и сестры, которые привлекли и меня к этой творческой работе. Я играл небольшие роли в самодеятельных постановках и постепенно настолько увлекся этим процессом, что уже с трудом представлял будущее без сцены. После окончания школы меня призвали в ряды Вооруженных сил, и, казалось бы, настало время забыть о творческой деятельности, но и тогда я нашел выход. В войсковой части, где я проходил службу, за короткий срок сумел организовать самодеятельный коллектив, благо среди солдат еще нашлись люди, владеющие игрой на некоторых музыкальных инструментах, и мы стали работать, организовывать выступления в части. До сих пор с теплотой вспоминаю сослуживцев – русских, которые под моим руководством научились танцевать осетинские народные танцы.
После службы в армии последовали долгие годы учебы. Сначала было Цхинвальское музыкальное училище по классу вокала, затем в числе других молодых людей из Южной Осетии был направлен в Московский театральный институт. Это был шанс, который бывает дан раз в жизни, и я по мере своих способностей и возможностей старался им воспользоваться. После учебы на театральном факультете я освоил еще и режиссерскую профессию, окончил режиссерский факультет Московского института культуры. С тех пор уже около 30 лет неразрывно связан с нашим драмтеатром.
– Как встретил театр начинающего артиста Ахсара Ванеева? С дипломом актера в театр приходят многие, но попасть в «обойму» и задержаться там надолго могут далеко не все. Как скоро Вам стали доверять основные роли в спектаклях?
– Это произошло довольно скоро, причем режиссеры практически сразу разглядели во мне комедийного актера, и после нескольких сыгранных ролей в комедиях это амплуа прикрепилось ко мне на всю жизнь. У нас в театре были и есть такие актеры, которых публика никак не хочет воспринимать в роли серьезных драматических персонажей и я тоже в их числе. Например, помню случай, произошедший с ныне покойным Давидом Габаревым (царство ему небесное). Все знали, что Давид Петрович был мастером комедийного жанра и даже его простой выход на сцену мог вызвать в зрительном зале взрыв хохота. Но однажды, в спектакле «Хъуыбадты чындз» он все-таки вышел на сцену в серьезном драматическом образе и стоило ему просто оказаться на сцене, как зал уже смеялся, причем, практически, никто текст не слушал.
– Но быть актером одного амплуа все равно, что быть всю жизнь актером одной роли. Неужели жанровое разнообразие драматургии не вызывало у вас желания хотя бы попробовать себя в серьезных драматических постановках, сыграть в трагедии, к слову какого-нибудь отъявленного злодея?
– Играть в трагедиях мне, конечно, приходилось, но мое участие всегда сводилось к выходу в массовых сценах, выступить на первом плане в таких спектаклях мне не удавалось. Режиссеры не видели во мне персонажа, которому можно сопереживать, сочувствовать, которого можно жалеть или ненавидеть. Возможно, это было правильно, но в душе мне всегда хотелось сыграть главную роль в драматической постановке и то, что мне пока этого не удалось, считаю своим упущением.
– В любом случае востребованности Вам как раз таки хватало, учитывая то, что последние 15 лет наш театр практически «работал» на комедийных постановках. Бытует мнение, что эти легкие комедии ровным счетом ничего не дают ни для зрителя, ни, тем более, для актера. Можете с этим согласиться?
– Почему-то принято считать, что острые психологические, и в первую очередь, социальные проблемы можно поднять и показать только в серьезной драматической постановке, а комедийные спектакли рассчитаны лишь на пустой смех. Но я принципиально не согласен с этим мнением. Посредством юмора можно поднять любую проблему, заставить, хоть и ненавязчиво, задуматься и поразмышлять зрительный зал, главное, чтобы этот юмор не выходил за рамки эстетических норм. Что касается возможностей творческого роста актера, то тут главное – любовь к своей профессии, к самому процессу работы. Если не отдаваться ей полностью, не выкладываться без остатка, зрительского признания добиться весьма сложно.
– Говорят, что во время спектакля Вы часто импровизируете. Многие Ваши коллеги, да и зрители, наверняка подмечали, как предусмотренные по сценарию тексты в Вашем исполнении зачастую плавно переходили в импровизированный диалог с партнером. Такого рода самодеятельность режиссерами приветствуется или наоборот?
– Импровизации должно быть место в любом жанре искусства, тем более на сцене театра. Актер, опирающийся исключительно на заученный текст роли может неожиданно оказаться в весьма проигрышной ситуации и растеряться. Другое дело, что любая импровизация не должна выходить за рамки спектакля, и подана очень умело. Иногда актер вносит в роль что-то свое, какую-то небольшую фразу, жесты, мимику. И это придает его персонажу необычайную колоритность. Я всегда стараюсь наделить своих персонажей чем-то необычным, и это добавляет им большего комизма, делает их более запоминающимися. Что касается импровизированных диалогов, то тут, конечно, главное то, насколько мы с партнером понимаем друг друга, ведь если нет уверенности в партнере, любая на ходу выданная фраза может нарушить весь ход спектакля.
– Кстати, о партнерстве. С кем из актеров Вам легче было работать?
– Очень легко и удобно работается с Вильгельмом Хасиевым. Кроме того, мне посчастливилось быть в партнерстве с величайшими актерами нашего времени Людмилой Галавановой и Давидом Габараевым, уже одно лишь участие которых давало спектаклю гарантированный успех.
– Творческий кризис и бездействие нашей труппы, связанные с отсутствием здания театра каждый из актеров переживает по-своему. Одни просто ждут возрождения театра, другие, в их числе и Вы, ищут выходы из творческого кризиса посредством занятия другой работой. Последние несколько лет Вы работаете в Народном театре Цхинвальского района. Это как-то помогает Вам переживать непростой для осетинской сцены период?
– Народный театр – это самодеятельный коллектив и даже сравнивать эту работу с работой в Госдрамтеатре не имеет смысла. Еще до войны в Южной Осетии, я, в качестве художественного руководителя работал со многими самодеятельными коллективами наших сел, в том числе и с ансамблями Дменисского и Мугутского клубов. Но в период открытой военной агрессии эту работу пришлось оставить, ибо добираться до указанных сел из-за перекрытия дорог грузинскими бандформированиями стало невозможно. Несколько лет назад начальником отдела культуры Цхинвальского района был назначен Ростик Гаглоев, который настойчиво стал предлагать мне опять возглавить один из его подведомственных творческих коллективов. Сначала я долго отказывался, но все решил трагический случай пожара в драмтеатре. Оставаться в пассивном ожидании я не хотел, да и не мог в принципе. И принял предложение поработать в Народном театре режиссером, как-никак, эта моя вторая профессия.
– А по внутреннему ощущению Вы больше кто – актер или режиссер?
– Мне ближе актерская профессия. Кажется даже, что актером я родился, а режиссером стал только последние 15 лет. Находиться на сцене, создавать яркие образы, выкладываться полностью для каждой роли и потом, в конце спектакля, услышать заслуженные аплодисменты – всего этого я не переживал уже четыре года, и переживаю этот период очень драматично.
– Насколько я знаю, труппа нашего театра в последнее время работала над парой постановок. Проходили репетиции в зале временного здания театра. Вы не задействованы в готовящихся спектаклях?
– Одна из наших последних работ – пьеса Геора Хугаева «Бабуца, Гагуца, Данел æмæ Дарданелл», в которой у меня одна из основных ролей.
– Судя по названию спектакля наш театр своей направленности на комедийный жанр не изменяет...
– Не совсем так. Этот спектакль по жанру – психологическая трагикомедия, с актуальной на сегодняшний день тематикой, о том, как люди массово покидают деревни села и устремляются в город. Постановку спектакля осуществил режиссер Федор Харебов, и, казалось бы, работа завершена и все готово для премьерного показа. Но тут мы столкнулись со множеством проблем. В первую очередь, спектакль, как оказалось, негде показывать, точнее некому – в зал Совпрофа до сих пор не завезены стулья для зрителей. В такие моменты бывает больно и обидно до слез, опускаются руки и на время исчезает вера в лучшее завтра, которой мы живем все последние годы. Сейчас труппа театра в отпуске и, как нам обещают, к завершению отпускного периода зал приведут в рабочее состояние. Не хочется быть скептиком, но верится с трудом. Как говорится, поживем – увидим.
– В такие моменты не возникает мыслей бросить работу и по примеру многих коллег уехать в поисках лучшей жизни?
– Иногда возникает мысль: «Хватит мучаться и жить иллюзиями», но это бывает минутная или даже секундная слабость. Во время известных событий 1989-92 годов считалось недостойным мужчины уезжать отсюда, мы с оружием в руках защитили свою землю, свой народ, своих детей. Несмотря на тяжелый период с этими годами у меня связано и много положительного, ибо жизнь на родной земле, среди своих родных, близких и друзей ни с чем не сравнимое удовольствие, к тому же я вместе со своими друзьями и коллегами занимался любимым делом и осознание того, что это приносит людям радость и удовлетворение добавляло ко всему чувство ответственности. Да, может быть и сегодня мы живем не в лучших условиях, но мы прошли через многое и просто обязаны выстоять до конца.
– Ваш старший сын тоже получил актерскую профессию. Вы как-нибудь повлияли на его выбор?
– Я никогда не хотел, чтобы мои сыновья стали актерами, наоборот, был категорически против. За долгие годы работы по профессии я столкнулся со многими отрицательными сторонами актерского труда. Низкооплачиваемость, невостребованность, определенная зависимость от многих факторов – такого будущего для своих детей я не хотел. Но вопреки моему мнению, мой сын Эдуард, проявил настойчивость в выборе профессии, закончил театральный факультет во Владикавказе и сегодня работает в театре. Что ж, это его выбор, и мне остается только уважать его решение. Надеюсь, жалеть об этом ему не придется.
– Оглядываясь на пройденный путь, можно загадывать и на будущее, по крайней мере, составить творческие планы. Каковы мысли насчет новых актерских и режиссерских работ?
– Режиссерские планы у меня в основном связаны с Народным театром. Хочется вынести на суд зрителя несколько полноценных постановок, которые будут соответствовать высокому уровню драматургии, не ограничиваясь рамками самодеятельности. Что касается актерских работ, то тут все зависит от быстрейшего возрождения нашего национального театра, без которого я не вижу и своего будущего. Мечта всей моей жизни сыграть злодея Кассия в трагедии Шекспира «Отелло». Я жду эту роль, и, кажется, что эта отрицательная роль может стать чем-то новым в моей актерской биографии и сможет удивить не одного зрителя.
Беседу вела
Рада Дзагоева
Источник: Осинформ
