22 июля 2008 г. в Пушкинском состоялась последняя премьера сезона – «Убийство Гонзаго» по пьесе Н. Йорданова.
Они такие разные, три премьеры уходящего сезона, как и их авторы: русский классик Федор Достоевский («Дядюшкин сон»), писатель-публицист Юрий Поляков («Женщины без границ»), болгарский поэт и драматург Недялко Йорданов, решившийся на соавторство с самим Шекспиром и написавший пьесу по мотивам великой трагедии о Гамлете, принце датском. Тем более разные, что поставлены совсем не похожими друг на друга режиссерами – Дмитрием Васильевым, Еленой Шишло, Вадимом Радуном. Объединяет их псковская сцена и ее актеры. А еще – творчество художника Валерия Мелещенкова, который, кажется, от постановки к постановке только набирает творческую силу и становится все боле ярко и глубоко мыслящим театральным художником.
…Клеть. Решетчатые бревенчатые стены. Мрачная атмосфера замка Эльсинор, резиденции датских правителей. Клетка, крепко держащая всех, кто попал в переплет страстей, разыгравшихся вокруг престола прогнившего королевства: Полония, Горацио, Офелию, актеров бродячей труппы (другие шекспировские персонажи, включая Гамлета, останутся «за кадром», мы услышим только их голоса шепотом, почти змеиным, обсуждающие происходящее на сцене). Вверху, на галерее, сильно напоминающей тюремную, ту, что для надсмотрщиков, – державные барельефы львов, стерегущих герб. «Дания – тюрьма», - говорит у Шекспира Гамлет. «Тогда весь мир тюрьма», - ответствуют ему.
И тут вступает в свои права режиссура. Уж кто-кто, а Радун умеет использовать возможности оформления на все сто. Решетки начинают «играть»: они то разделяют, то снова соединяют персонажей в одно зарешеченное пространство, из которого «Обратного хода нет, господа, не стройте иллюзий!» (Полоний). Они – то подъемные ворота, то дыба в замковом подземелье. На них, в них, над ними разыгрывается знаменитая шекспировская «мышеловка», что выводит всех на чистую воду. Именно она, сцена убийства герцога Гонзаго, что разыгрывают перед королем и королевой бродячие актеры, дабы «расколоть» Клавдия на признание в убийстве отца Гамлета, стала отправной точкой в драматургии Йорданова. Именно судьбу актеров, призванных говорить со сцены правду и только правду, ставит режиссер Радун в центр спектакля. Все мы невольники, кто чести, а кто и бесчестия, но каждый свою неволю выбирает сам. А всякий художник еще и невольник призвания. Когда актеры арестованы по обвинению в антигосударственном заговоре и заурядный пень оборачивается плахой с торчащей секирой-топором, Амалия, молодая актриса, спрашивает директора труппы Чарльза: «Ты сознательно нам подписал смертные приговоры. По какому праву? - По праву искусства, которому служу, и которое должно говорить правду», - отвечает он.
Определив жанр спектакля как трагифарс, Вадим Радун находит такие выразительные средства, которые делают спектакль ярко-театральным и позволяют о вещах серьезных говорить играючи, а играть всерьез; когда трагическое и смешное сплетено в один разноцветный клубок увлекательного театрального действа. Но – все как в жизни: вчерашние враги народа оборачиваются национальными героями, а палач оказывается необходимым любой власти. Главные герои – актеры, и те, что играют, и те, кого играют. Они и взбалмошны, и трусливы, и тщеславны, и ревнивы, но, несмотря ни на что, остаются верными своему служению. В действительно значительную фигуру вырастает в исполнении Юрия Новохижина директор Чарльз. Он, как всякий живой человек, противоречив и непоследователен: вроде бы знает, на что идет, но, оказавшись в руках Палача, гротескно и ярко сыгранного Сергеем Попковым, готов подписаться под чем угодно. Но вот Палач оскорбляет Элизабет, его жену, и – откуда что берется! – Чарльз, как лев, кидается на него, едва не убив. Такие актерские перепады дорогого стоят. Такова и Элизабет – Галина Шукшанова: с одной стороны вздорная, чтобы не сказать склочная, и ревнивая стареющая актриса, с другой – глубоко любящая и самоотверженная женщина. Достоверен и убедителен Эдуард Золотавин в роли старого актера Бенволио, который раньше всех осознает, что последняя их, одна на всех, роль в этой жизни – жертва. Есть в спектакле и вполне успешный дебют недавно пришедшей в театр Оксаны Корнауховой в совсем не простой роли Амалии. Думается, недавняя выпускница Ярославского театрального института непременно обратит на себя внимание псковского зрителя. Можно поздравить с хорошим почином и недавних студентов псковского колледжа Искусств, а теперь актеров театра Александра Сергеева и Артема Гаврилова, сыгравших роли Генри (молодой актер) и Суфлёра. Моя роль – Полоний, и мне трудно говорить о персонажах непосредственно шекспировских (впрочем, подумалось сейчас, может, и интересно было бы поразмышлять в «Актерском дневнике» о логике работы над этой ролью), но не могу не сказать об Офелии Валентины Банаковой, которой удалось сыграть трагедию беззащитности. Это, знаете, - как узнаёшь о гибели на войне ребенка: за что?! ради чего?! И на эти вопросы тоже надо отвечать.
Спектакль играется (и, хочется думать, будет смотреться) легко, без напряга, на одном дыхании, - возможно оттого, что театр говорит о себе, о близком и знакомом. Но, памятуя шекспировское «Весь мир – театр, а люди в нем актеры», - и о всех нас. Окончательное слово за зрителем, но мы выходим на встречу с ощущением, что «Убийство Гонзаго» может стать знаковым спектаклем в биографии театра.
Вик. Яковлев
Источник: Псковская лента новостей
