Проект создан при поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (грант № 05-04-124238в).
РУССКИЙ ШЕКСПИР
Информационно-исследовательская база данных
Новости
23.12.2009
БЫТЬ иль ИМЕТЬ? Вот в чём вопрос…
Мне не повезло. Лев Наумович Коган не был в числе преподавателей нашего курса на журфаке. Учась искусству театральной рецензии у замечательного Бориса Самуиловича Когана, я только слышала, что в УрГУ есть другой, не менее замечательный Коган. Философ, но также и театральный критик. На тот момент мой курс большего о нём не знал. Не суждено было слышать лекции Л. Когана, на которые, вспоминают его ученики, они ходили не только согласно учебному долгу, но и просто для удовольствия. Не дано было видеть его среди коллег, во время научных дебатов, а он, будучи заведующим кафедрой, практиковал приглашение студентов на заседания кафедры, дабы они учились искусству научных дискуссий. Не видели мы и студенческих капустников с участием Л. Когана, на которых, рассказывают, во всей красе блистали его поэтический дар, редчайшее чувство юмора и природный артистизм. Увы, и «Чёрного человека» в исполнении Л. Когана ни разу не довелось услышать — а Лев Наумович, влюблённый в Есенина, нередко читал его наизусть. Даже на «БСК» или «ДБСК» я была бы согласна! По слухам, иные студенческие работы Л. Коган отмечал этими загадочными символами, означавшими — «бред сивой кобылы» и «дикий бред сивой кобылы». Но мало кто обижался — знали: именно Коган убедит, заставит, поможет преодолеть в себе этот «бред» и первый же будет рад.

Лев Наумович КоганЛев Коган был настолько масштабен в разных ипостасях (философ, культуролог, искусствовед, политолог, поэт, педагог, социолог), что после его кончины кто-то из учеников выразился весьма точно:

«…человечество минус Коган». Знавшие его и полушутя почитавшие даже его имя за символическую предначертанность — «Лев» и «На-умыч», ещё при жизни Когана понимали: он — глыба в научном мире. Иным же, как и мне, это открылось годы спустя — благодаря изданию двухтомника избранных трудов Льва Наумовича.

«Философ не часто становится героем повести или романа…» — писал Л. Коган в своей работе «В четвёртом измерении: философские идеи русской литературы». Продолжу: труды философов ещё реже оказываются в поле зрения читателей. Слишком специально, слишком мудрёно. «Серой краской по серому», как писал о философии Гегель. Однако двухтомник «Личность. Культура. Общество» — иной случай. Выдающийся ученый-гуманитарий, один из тех, с чьим именем связано развитие в СССР, в России социологии и культурологии, создатель уральской социологической школы, Лев Наумович Коган был, по всеобщему признанию, «человеком эпохи Возрождения». Харизматичный не только по жизни, но и в своих литературных трудах. Энциклопедический диапазон его знаний, исследований, обобщений не пугает — притягивает, поскольку всякий раз глубина научного анализа сопряжена с лёгкостью стиля. При этом темы многих трудов Л. Когана актуальны на все времена и для каждого — «Цель и смысл жизни человека», «Художественный вкус», «Человек и его судьба», «Интеллигенция», «Искусство и мы», «Зло», «Труд и красота». Кажущаяся абстрактность названий — именно кажущаяся. Внутри текста всё предметно и конструктивно. Уж на что, казалось бы, по-советски лозунговый постулат «Труд и красота» (Л. Коган сформулировал эту идею в 1950-е), но в книге под таким названием и в защищённой на её основе докторской диссертации главным стали не дифирамбы труду советского человека, но обоснование важнейшей идеи: человек свободный в таких условиях нормально трудиться не может и не должен. «Красота спасёт мир» у Когана приобрела новый, вполне конкретный акцент: именно красота должна помочь человеку развиваться.

Парадоксальны, но крайне любопытны размышления Л. Когана об истории и проблемах российской интеллигенции. Он был убеждён: интеллигент — отнюдь не каждый, кто занят умственным трудом, «интеллигентность… это культура, ставшая повседневной нормой поведения», посему придавал колоссальное значение самообразованию и самовоспитанию человека, образно говоря — «самоделанию». И — всерьёз был озабочен проблемой «Интеллигенция и рынок». «Интеллигенция не может принять установку общего поклонения золотому тельцу, торгашества, господства бездуховности. Русской интеллигенции всегда было присуще стремление жить на результаты своего собственного труда» — это, что называется, из общих суждений. А вот и конкретно: Л. Коган отстаивал — рынок и рыночные отношения не должны препятствовать талантливой молодёжи реализовать свои способности, государство должно взять на себя ведущую роль в поддержке бесплатного, доступного образования. Сколь актуально и обжигающе звучит это сегодня, когда в сфере образования — всё наоборот: в период учёбы даже государственные вузы норовят побольше выкачать из студента (не знаний — денег!), а после диплома государство словно теряет всякий интерес к молодому специалисту — «трудоустройство, востребованность — твои проблемы. Рынок!..».

Некоторые суждения и выводы Льва Наумовича коллеги с горьким сожалением называли несвоевременными. Они не вписывались в сиюминутность, поскольку точкой отсчёта для Л. Когана были ценности непреходящие, вечные. С середины 1980-х книжный рынок заполнили разномастные пособия про то, как быстренько и без особых усилий стать счастливым и богатым, побольше заиметь, преуспеть в карьере, обойти других. Л. Коган же в своих трудах, впервые объединив категории «человек», «судьба» и «время», размышляет о том, как не стать игрушкой судьбы, доказывает: владеть временем, владеть судьбой, строить её, невзирая на предлагаемые обстоятельства, это и значит — уходить в вечность. «Вечность» для Когана — синоним духовности и культуры, а вопрос о судьбе и назначении человека — из разряда окаянных (в том смысле, что они преследуют исследователя всю жизнь).

С позиций вечности Л. Коган анализирует события даже в той сфере, сама природа которой сиюминутна, летуча, изменчива — театр. Любимый им Театр! В двухтомник избранного не вошли, к сожалению, блистательные театральные рецензии Л. Когана, которых ждали даже столичные театры (рецензии включены в сборник «Феномен многогранной творческой личности», предшествовавший выходу избранных трудов Л. Когана). Зато в «Избранном» — фундаментальные работы по Шекспиру («Без мантии», «Философия: серьёзная и весёлая. Очерки о философии Уильяма Шекспира»). Читать их — наслаждение не меньшее, нежели читать самого Шекспира либо лицезреть сценические версии его пьес. В поисках философских смыслов «Короля Лира», «Гамлета», «Макбета» Коган — тоже мастер интриги, только увлекает не сюжетом, а неординарностью суждений, позволяющих в знакомом наизусть открыть бездны подтекста. Казалось бы, гамлетовский монолог «Быть иль не быть» перепахан-разобран исследователями до каждой запятой и паузы, но Л. Коган предлагает «отложить 11 тысяч томов по Шекспиру и остаться один на один с текстом». Он проводит «очную ставку», сравнение этого монолога с монологами Гамлета после встречи с Призраком, на кладбище и с монологом из первого, ещё пиратского издания Шекспира, и оказывается: 33 строки про «Быть иль не быть?» — не просто драматургический хит, традиционно одариваемый аплодисментами зрителей. Поменьше бы аплодисментов, побольше раздумий! Ведь 33 строки гамлетовского монолога — целый пласт глубочайших идей, многовековой опыт философских раздумий. И Л. Коган пытается разбудить читательскую мысль…

Такова же интонация когановских трудов по литературной классике. О ней вроде ещё со школьной скамьи принято говорить с точки зрения вечности. Но почему-то именно со школы большинство теряет всякий интерес к лучшим образцам мировой литературы. В книге «Жизнь в поколениях. Классика и современность» Л. Коган объясняет — по-че-му. Он говорит о жизни классики в «малом» времени (современность) и «большом», о связи философии и художественной литературы, которая для России стала национальной традицией, предлагает поразмышлять о диалоге культур и не бояться спорить с крупнейшим литературоведом А. Аникстом.

Однажды Лев Наумович написал:
Пусть чего-то в жизни не добился,
Пусть не смог, не смел, не дотянул,
Пусть ошибся, пусть недоучился,
Пусть не там, на так, не в тех влюбился.
Пусть не ту мелодию тянул.
Знаю я: дорогой в неизвестность
С теми, кто со славою дружил,
Я один пойму, что значит «вечность».
Я не лез, не двигался, я — жил.
 
В его формулу жизни обязательным условием входила мысль, рефлексия. В двухтомник, составленный коллегами и учениками Л. Когана, включены его философские и социологические работы, его поэтическое и эпистолярное наследие. При разнообразии тем всё это — размышления не о том, как ИМЕТЬ, а о том, как БЫТЬ. О самостоянии. О том, как вопреки любым привходящим обстоятельствам «не отойти от себя» (формулировка Л. Когана). Чтение не для праздного времяпрепровождения. Но оно и рассчитано на homo intelligens, человека мыслящего.
 
Ирина Клепикова
 
 

©

Информационно-исследовательская
база данных «Русский Шекспир», 2007-2023
Под ред. Н. В. Захарова, Б. Н. Гайдина.
Все права защищены.

russhake@gmail.com

©

2007-2024 Создание сайта студия веб-дизайна «Интэрсо»

Система Orphus  Bookmark and Share

Форум «Русский Шекспир»

      

Яндекс цитированияЭлектронная энциклопедия «Мир Шекспира»Информационно-исследовательская база данных «Современники Шекспира: Электронное научное издание»Шекспировская комиссия РАН 
 Каталог сайтов: Театр Каталог сайтов - Refer.Ru Яндекс.Метрика


© Информационно-исследовательская база данных «Русский Шекспир» зарегистрирована Федеральной службой
    по надзору за соблюдением законодательства в сфере СМИ и охраны культурного наследия.

    Свидетельство о регистрации Эл № ФС77-25028 от 10 июля 2006 г.