Театр Романа Виктюка» на двухдневных гастролях в Самаре показал новый спектакль «R&J: Ромео и Джульетта», в котором трагедию Шекспира играют ученики морской школы.

Виктюк, в принципе, мог бы ничего не объяснять — с него никто не спросит, почему шекспировских влюбленных играют накачанные парни с микрофонами в полосатых плавках. На худой конец, все подумают на модное «так играли во времена драматурга». Но на этот раз он все объяснил: мы видим спектакль в спектакле. Шекспира играют не актеры Виктюка, а студенты Британской морской школы. «Британской» — конечно, отсылка к родине драматурга, иначе мальчики могли бы сойти и за отечественных гардемаринов. «Морской» — наверное, чтобы художник Владимир Боер мог построить такие романтичные декорации — подобие корабля, с натянутыми от кулисы к кулисе черными и белыми парусами, канатами и синими матами на полу.

Четверо учеников качаются в этих парусах, как в гамаках, повисают на них, лазают по канатам. Джульеттой будет тот, что посветлее (Игорь Неведров), Ромео — смуглый и брутальный (Алексей Литвиненко). Скидывая тельняшки и брюки, они остаются в матросской расцветки плавках и в виктюковской манере, в микрофон, с придыханиями, оттягиваниями и эротичными телодвижениями (хореография Дмитрия Виноградова) читают шекспировские монологи, не забывая бросаться друг в друга книжками и вырывать из них листы.

Это выходит лучше всего — молодые актеры Виктюка с пониманием дела играют школяров, которым физические упражнения на парусах и матах любезнее книг. А режиссер с радостью играет проверенным приемом, выпуская актеров с томиками в руках, иронизирует, заставляя «Ромео» и «Джульетту» по-мальчишески меряться силой на руках, валить друг друга с узких парт в проникновенных местах и сопротивляться поцелуям однокашника.

Красиво играя драпировками, под хорошо подобранную музыку (у Виктюка, как всегда, идет в дело любая, от Баха до Мэрлина Мэнсона, обязательно громкая) актеры читают Шекспира, в лучшие моменты схватывая что-то в сути трагедии. Смешно и достоверно выходит у Игоря Неведрова нетерпение девчонки Джульетты, никак не умеющей дождаться вестей от нерасторопной кормилицы. Есть правда в том, как одновременно окунают Ромео и Джульетта ноги в море, и в том, как невменяемо бродит Джульетта, проводив Ромео («героиня» вообще удалась). К развязке серьезность нарастает, но, кажется, зрителям больше запоминается, как убивают Меркуцио: два выстрела из пистолета в зал — звонок с урока — и реплика «Закололи!» — чем смерть любовников.

Несмотря на все нарастающую честность, с которой мальчишки вживаются в шекспировскую трагедию, смысл самой печальной повести на свете в таком контексте считывать непросто. Но в «R&J» у Виктюка хотя бы нет претензии на социальность, так испортившей «Мастера и Маргариту». И вообще не видно никаких претензий (что в постановке по Шекспиру само по себе ценно). До того было понятно, что Виктюк непревзойденно умеет «делать красиво»: его «Служанки», пережившие третью редакцию, все еще поражают красотой страстной игры в любовь и смерть, с танцами и отточенно-балетными жестами. В «Ромео и Джульетте» нет такой силы страсти, но оказывается, что у Виктюка получаются высказывания о юности. 

 

 

Источник: «Волжская коммуна» специально для РИА «Самара»