Новости
22.06.2010
Это просто шейманство какое-то!
На прошлой неделе Валерий Шейман (на снимке), народный артист России, лауреат Госпремии, да просто бесконечно любимый ульяновской публикой актер, вновь вышел на ульяновскую сцену. Случай выдался особенный.
Четыре сезона работающий в столичном Театре у Никитских ворот актер отмечал 60-летний юбилей. Давно замечено: когда Шейман выходит на публику, он полностью заполняет сцену, когда начинает говорить своим неповторимым голосом, пространства становится мало.
Шеймановские роли до сих пор встают, как живые, только тронь воспоминания. Эзоп, Борис Годунов в «Монархах», Генри в «Лев зимой», Клавдий в «Гамлете» и высшая, недостижимая вершина — Гетц в «Дьявол и Господь Бог». (Когда-то столичный критик написал: «Российский театр имеет центр там, где происходит лучший спектакль. И сегодня этот центр в Ульяновске, на спектакле “Дьявол и Господь Бог”».) Если б эти спектакли могли возобновить свою жизнь на нашей сцене, публика была бы только благодарна. Другое дело, сможет ли актер приезжать часто в Ульяновск из Москвы, где он занят в 11 спектаклях, преподает на курсах Института русского театра, снялся в фильме Александра Зельдовича «Мишень» по книге Сорокина в роли премьер-министра в 2020 г. (портрет Владимира Путина висит в кадре на стене) и к тому же воспитывает двух любимейших внучек — Лизу и Софию, читает им сказки Пушкина (представляете, как повезло девочкам)?
В плотном расписании Валерия Шеймана нашлось время для интервью «Симбирскому курьеру».
— Валерий Сергеевич, когда для бенефиса примеривали на себя роли из ульяновского репертуара, как они Вам?
— Я просматривал видеозаписи тех работ — и уже относился к себе как к кому-то, кто там играет, и поймал себя на мысли: то, что происходит, мне нравится как профессионалу. Потому что ребята там работают точно, умно, изобретательно и интересно. Сложилось так, что в московских театрах делать бенефисы не принято. На моих глазах два артиста отметили свои юбилеи в этом сезоне, и все обошлось посланием из СТД за подписью Александра Калягина и поздравлениями на доске с распределением ролей. Это меня сразило, и я немного загрустил. И вот в этот момент мне встретились мои ульяновские коллеги и друзья, которые сказали: давай думай, ты от нас не убежишь. И раз уж так сложилось, раз мой бенефис случился в Ульяновске, я с наслаждением вспоминаю лучшие, яркие моменты, юные страницы своей жизни.
— В дни памяти Иосифа Бродского по телеканалу «Культура» передавали отрывки из спектакля по его пьесе «Мрамор». И там я увидела Вас в главной роли.
— Художественный руководитель Театра у Никитских ворот Марк Розовский был знаком с Бродским и почитает творчество этого нобелевского лауреата, которого народным не назовешь — он элитарен до предела.
К Бродскому надо идти. Но когда ощутишь темперамент его мысли, то открывается новый мир. И, конечно же, он хулиган: ненормативная лексика — его конек. Розовский предложил мне подумать над пьесой Бродского «Мрамор». Она произвела на меня двойственное впечатление. Во-первых, очень глубокая и умная, во-вторых, вульгарная, на первый взгляд. И бесконечно длинная, с матерными словами, где «жопа» — самое безобидное. Розовский решил соединить поэзию Бродского и его драматургию. У нас получилось представление по пьесе «Мрамор» со стихами, где поэт бьется над проблемой, что есть свобода и время. Бродский писал про боль человека, рвущегося к свободе. А его гнобили, гнали. На родине он был изгой. И вот идет спектакль, и вдруг к юбилею Бродского нам предложили сыграть его в Центральном доме литератора, когда собралась литературная общественность. Вот как раз эту программу снимал телеканал «Культура». Так случилось, что Розовский через несколько дней был на похоронах Андрея Вознесенского, потом рассказывал: «Прихожу поклониться гробу, ко мне поворачиваются знакомые поздравляют, — один, другой. Говорю: с чем? — Прекрасный спектакль».
— Еще один Ваш спектакль, который претендует на смещение в его сторону центра российского театра, — «Экклезиаст». Как пришла идея этой постановки?
— Розовский — удивительный человек. И самые сильные его стороны — выдумка и фантазия. Он просто подошел ко мне и сказал: «А слабо сыграть Библию? Ты давно читал Экклезиаста?». Конечно, ошарашил.
Как это — играть текст, которому 3000 лет? Стали думать, о чем это, как это? И оказалось, все такое живое — Речь идет о человеке, потерявшем опору, на которой базировалась его нравственность. Ведь все же знают десять заповедей, что мешает жить по ним? Живите и будьте счастливы. Так нет же — нравственные колки сбиты, идеология строителей коммунизма ушла, а на смену ничего не пришло. Как важно вспомнить истину, до предела понятную. Как обрести эту почву?
Как?.. В муках души Экклезиаст ищет ответы, не для других — для себя.
Авторство этой части Ветхого Завета приписывают царю Соломону. Эта глава стоит особняком — она духоборческая, она не смиренна, она революционна, она в стороне. Экклезиаст провозглашает, что все идет по кругу: «Суета сует — все суета». И хочет знать, что будет после него. Он долго бьется. Есть там такие слова: «Вот все сделал он прекрасно, вложил мир в сердце их, но я же видел место суда, а там беззаконие, место правды, а там неправда». «Бог создал человека правым, а вот люди пустились во многие помыслы» — вот там где-то причина несовершенства мира. К чему приходит смятенный дух Экклезиаста? Ответ — в последней фразе: бойся Бога и заповеди его соблюдай.
Люди после этого спектакля долго не уходят. Ведь все же об этих идеях знают — они на слуху. И все-таки зрители после спектакля нам говорят: вы напомнили о важном, это же про меня. Они говорят: мы придем еще. В одной из статей о спектакле написано: оказывается, нужен всего час, чтобы прочесть Экклезиаста.
— Валерий Сергеевич, что бы Вы могли сказать молодым нашим артистам, которые стремятся в Москву на любых условиях, хоть в роли продавцов мебели? Ведь когда-то, закончив ГИТИС, Вы, наверное, тоже не хотели уезжать из Москвы. Но все-таки приехали в периферийный Ульяновск и стали здесь артистом номер один. И сейчас в Москве у Вас потрясающий репертуар, признание.
— Я действительно не хотел уезжать.
Предлагали роли в Московском областном театре. Это, конечно, не «Ленком», куда Марк Захаров пригласил моего однокурсника Сашу Абдулова.
А в это время в Ульяновске новый главный режиссер театра Александр Михайлов строил новый театр, он пригласил 10 или 12 молодых выпускников вузов Москвы. Мне сказал одну вещь, посмотрев дипломный спектакль «Прощание в июне», который я поставил: «У меня есть счеты с “Гамлетом”, ты должен мне помочь решить эти проблемы». И он сломил меня, Гамлетом нельзя было бросаться. Он прислал нам с Валентиной Савостьяновой телеграмму: «Гамлет и Офелия, вас ждет однокомнатная квартира в центре Ульяновска напротив театра». Я храню эту телеграмму до сих пор. Кстати, Гамлета я так и не сыграл. Сыграл значительно позднее Клавдия в постановке Юрия Копылова. Я не знаю, если бы я не приехал сюда, кем и чем бы я был. Ульяновский театр дал мне путевку в жизнь. Артистами становятся на практике. Те, кто хочет московской жизни — пускай уезжают в Москву, те, кто хочет серьезно заниматься актерской профессией — должны выбрать путь. В Москве люди годами ждут серьезную роль. Я вернулся в Москву с регалиями, и коллеги приняли эти регалии. Если хотите добиться успехов в профессии, работайте там, где есть творческие возможности для роста.
Здесь прошли самые сладкие молодые годы, в которые я постигал профессию, любил, был любим, здесь самый основной кусок моей жизни. Здесь мои друзья. Все, чем я стал — я стал здесь.
Четыре сезона работающий в столичном Театре у Никитских ворот актер отмечал 60-летний юбилей. Давно замечено: когда Шейман выходит на публику, он полностью заполняет сцену, когда начинает говорить своим неповторимым голосом, пространства становится мало.Шеймановские роли до сих пор встают, как живые, только тронь воспоминания. Эзоп, Борис Годунов в «Монархах», Генри в «Лев зимой», Клавдий в «Гамлете» и высшая, недостижимая вершина — Гетц в «Дьявол и Господь Бог». (Когда-то столичный критик написал: «Российский театр имеет центр там, где происходит лучший спектакль. И сегодня этот центр в Ульяновске, на спектакле “Дьявол и Господь Бог”».) Если б эти спектакли могли возобновить свою жизнь на нашей сцене, публика была бы только благодарна. Другое дело, сможет ли актер приезжать часто в Ульяновск из Москвы, где он занят в 11 спектаклях, преподает на курсах Института русского театра, снялся в фильме Александра Зельдовича «Мишень» по книге Сорокина в роли премьер-министра в 2020 г. (портрет Владимира Путина висит в кадре на стене) и к тому же воспитывает двух любимейших внучек — Лизу и Софию, читает им сказки Пушкина (представляете, как повезло девочкам)?
В плотном расписании Валерия Шеймана нашлось время для интервью «Симбирскому курьеру».
— Валерий Сергеевич, когда для бенефиса примеривали на себя роли из ульяновского репертуара, как они Вам?
— Я просматривал видеозаписи тех работ — и уже относился к себе как к кому-то, кто там играет, и поймал себя на мысли: то, что происходит, мне нравится как профессионалу. Потому что ребята там работают точно, умно, изобретательно и интересно. Сложилось так, что в московских театрах делать бенефисы не принято. На моих глазах два артиста отметили свои юбилеи в этом сезоне, и все обошлось посланием из СТД за подписью Александра Калягина и поздравлениями на доске с распределением ролей. Это меня сразило, и я немного загрустил. И вот в этот момент мне встретились мои ульяновские коллеги и друзья, которые сказали: давай думай, ты от нас не убежишь. И раз уж так сложилось, раз мой бенефис случился в Ульяновске, я с наслаждением вспоминаю лучшие, яркие моменты, юные страницы своей жизни.
— В дни памяти Иосифа Бродского по телеканалу «Культура» передавали отрывки из спектакля по его пьесе «Мрамор». И там я увидела Вас в главной роли.
— Художественный руководитель Театра у Никитских ворот Марк Розовский был знаком с Бродским и почитает творчество этого нобелевского лауреата, которого народным не назовешь — он элитарен до предела.
К Бродскому надо идти. Но когда ощутишь темперамент его мысли, то открывается новый мир. И, конечно же, он хулиган: ненормативная лексика — его конек. Розовский предложил мне подумать над пьесой Бродского «Мрамор». Она произвела на меня двойственное впечатление. Во-первых, очень глубокая и умная, во-вторых, вульгарная, на первый взгляд. И бесконечно длинная, с матерными словами, где «жопа» — самое безобидное. Розовский решил соединить поэзию Бродского и его драматургию. У нас получилось представление по пьесе «Мрамор» со стихами, где поэт бьется над проблемой, что есть свобода и время. Бродский писал про боль человека, рвущегося к свободе. А его гнобили, гнали. На родине он был изгой. И вот идет спектакль, и вдруг к юбилею Бродского нам предложили сыграть его в Центральном доме литератора, когда собралась литературная общественность. Вот как раз эту программу снимал телеканал «Культура». Так случилось, что Розовский через несколько дней был на похоронах Андрея Вознесенского, потом рассказывал: «Прихожу поклониться гробу, ко мне поворачиваются знакомые поздравляют, — один, другой. Говорю: с чем? — Прекрасный спектакль».
— Еще один Ваш спектакль, который претендует на смещение в его сторону центра российского театра, — «Экклезиаст». Как пришла идея этой постановки?
— Розовский — удивительный человек. И самые сильные его стороны — выдумка и фантазия. Он просто подошел ко мне и сказал: «А слабо сыграть Библию? Ты давно читал Экклезиаста?». Конечно, ошарашил.
Как это — играть текст, которому 3000 лет? Стали думать, о чем это, как это? И оказалось, все такое живое — Речь идет о человеке, потерявшем опору, на которой базировалась его нравственность. Ведь все же знают десять заповедей, что мешает жить по ним? Живите и будьте счастливы. Так нет же — нравственные колки сбиты, идеология строителей коммунизма ушла, а на смену ничего не пришло. Как важно вспомнить истину, до предела понятную. Как обрести эту почву?
Как?.. В муках души Экклезиаст ищет ответы, не для других — для себя.
Авторство этой части Ветхого Завета приписывают царю Соломону. Эта глава стоит особняком — она духоборческая, она не смиренна, она революционна, она в стороне. Экклезиаст провозглашает, что все идет по кругу: «Суета сует — все суета». И хочет знать, что будет после него. Он долго бьется. Есть там такие слова: «Вот все сделал он прекрасно, вложил мир в сердце их, но я же видел место суда, а там беззаконие, место правды, а там неправда». «Бог создал человека правым, а вот люди пустились во многие помыслы» — вот там где-то причина несовершенства мира. К чему приходит смятенный дух Экклезиаста? Ответ — в последней фразе: бойся Бога и заповеди его соблюдай.
Люди после этого спектакля долго не уходят. Ведь все же об этих идеях знают — они на слуху. И все-таки зрители после спектакля нам говорят: вы напомнили о важном, это же про меня. Они говорят: мы придем еще. В одной из статей о спектакле написано: оказывается, нужен всего час, чтобы прочесть Экклезиаста.
— Валерий Сергеевич, что бы Вы могли сказать молодым нашим артистам, которые стремятся в Москву на любых условиях, хоть в роли продавцов мебели? Ведь когда-то, закончив ГИТИС, Вы, наверное, тоже не хотели уезжать из Москвы. Но все-таки приехали в периферийный Ульяновск и стали здесь артистом номер один. И сейчас в Москве у Вас потрясающий репертуар, признание.
— Я действительно не хотел уезжать.
Предлагали роли в Московском областном театре. Это, конечно, не «Ленком», куда Марк Захаров пригласил моего однокурсника Сашу Абдулова.
А в это время в Ульяновске новый главный режиссер театра Александр Михайлов строил новый театр, он пригласил 10 или 12 молодых выпускников вузов Москвы. Мне сказал одну вещь, посмотрев дипломный спектакль «Прощание в июне», который я поставил: «У меня есть счеты с “Гамлетом”, ты должен мне помочь решить эти проблемы». И он сломил меня, Гамлетом нельзя было бросаться. Он прислал нам с Валентиной Савостьяновой телеграмму: «Гамлет и Офелия, вас ждет однокомнатная квартира в центре Ульяновска напротив театра». Я храню эту телеграмму до сих пор. Кстати, Гамлета я так и не сыграл. Сыграл значительно позднее Клавдия в постановке Юрия Копылова. Я не знаю, если бы я не приехал сюда, кем и чем бы я был. Ульяновский театр дал мне путевку в жизнь. Артистами становятся на практике. Те, кто хочет московской жизни — пускай уезжают в Москву, те, кто хочет серьезно заниматься актерской профессией — должны выбрать путь. В Москве люди годами ждут серьезную роль. Я вернулся в Москву с регалиями, и коллеги приняли эти регалии. Если хотите добиться успехов в профессии, работайте там, где есть творческие возможности для роста.
Здесь прошли самые сладкие молодые годы, в которые я постигал профессию, любил, был любим, здесь самый основной кусок моей жизни. Здесь мои друзья. Все, чем я стал — я стал здесь.
Фото: Театральная афиша
