Новости
15.10.2010
Почти по Шекспиру
Три убийства с отягчающими обстоятельствами, соблазнение несовершеннолетней, продажа запрещенных лекарственных препаратов, незаконная регистрация брака, распространение наркотиков, организация похищения и две успешные попытки суицида.
Таков итог криминально-любовных разборок в драме Уильяма Шекспира «Ромео и Джульетта», премьерой которой 2 октября 2010 г. в «Свободном пространстве» открылся очередной театральный сезон.
Приглашенный в Орел режиссер Ги Холланд (соотечественник великого английского драматурга) мудрить не стал. Он последовал примеру американского кинорежиссера База Лурмана: перенес действие трагедии из Средневековья в современный город.
Правда, вместо пистолетов, как в фильме, в этот раз были ножи. Но даже актеры, исполняющие роли Ромео и Джульетты, были удивительно похожи на Ди Каприо и Клер Дэйнс.
Заимствований и отсылок в постановке немало. Актер, играющий Меркуцио, при чтении монолога подражал Джонни Деппу в роли Джека-Воробья, синьор и леди Капулетти напоминали персонажей Брехта, их слуга — Гавроша…
Не обошлось без штампов. К примеру, почти весь спектакль на сцене за столиком в позе размышляющего Хемингуэя просидел актер Игорь Гольтяпин. Все сразу поняли, что это то самое чеховское «ружье, которое должно выстрелить». Так и вышло: Гольтяпин оказался Аптекарем.
А сцена, где отец Лоренцо отправляет на e-mail Ромео письмо, но оно не доходит из-за того, что Интернет завис, ничего, кроме смеха в зале, не вызвала.
Но в целом спектакль неплохой. Стоит отметить работу художника — Карины Автандиловой, которая с помощью двух видеоэкранов по ходу пьесы знакомит орловских зрителей с таким жанром, как «песочная анимация».
Артисты играли неплохо. Особенно старались молодые. Но кого мне стало искренне жаль, так это актрису Юлию Прохорову. По прихоти режиссера ей досталась роль, которой у Шекспира вообще нет — официантки. И за весь спектакль она произносит всего одно слово («Дура!»), которое в оригинале текста пьесы тоже отсутствует. Сможет ли она потом гордо сказать: «Я играла Шекспира!»?
Поэтому, когда зрители аплодировали сразу всем актерам, я решил, что аплодирую персонально Прохоровой. Потому что она просто актриса, которая просто выполняет свою работу. И ей тоже полагается маленький кусочек большой шекспировской славы.
Приглашенный в Орел режиссер Ги Холланд (соотечественник великого английского драматурга) мудрить не стал. Он последовал примеру американского кинорежиссера База Лурмана: перенес действие трагедии из Средневековья в современный город.
Правда, вместо пистолетов, как в фильме, в этот раз были ножи. Но даже актеры, исполняющие роли Ромео и Джульетты, были удивительно похожи на Ди Каприо и Клер Дэйнс.
Заимствований и отсылок в постановке немало. Актер, играющий Меркуцио, при чтении монолога подражал Джонни Деппу в роли Джека-Воробья, синьор и леди Капулетти напоминали персонажей Брехта, их слуга — Гавроша…
Не обошлось без штампов. К примеру, почти весь спектакль на сцене за столиком в позе размышляющего Хемингуэя просидел актер Игорь Гольтяпин. Все сразу поняли, что это то самое чеховское «ружье, которое должно выстрелить». Так и вышло: Гольтяпин оказался Аптекарем.
А сцена, где отец Лоренцо отправляет на e-mail Ромео письмо, но оно не доходит из-за того, что Интернет завис, ничего, кроме смеха в зале, не вызвала.
Но в целом спектакль неплохой. Стоит отметить работу художника — Карины Автандиловой, которая с помощью двух видеоэкранов по ходу пьесы знакомит орловских зрителей с таким жанром, как «песочная анимация».
Артисты играли неплохо. Особенно старались молодые. Но кого мне стало искренне жаль, так это актрису Юлию Прохорову. По прихоти режиссера ей досталась роль, которой у Шекспира вообще нет — официантки. И за весь спектакль она произносит всего одно слово («Дура!»), которое в оригинале текста пьесы тоже отсутствует. Сможет ли она потом гордо сказать: «Я играла Шекспира!»?
Поэтому, когда зрители аплодировали сразу всем актерам, я решил, что аплодирую персонально Прохоровой. Потому что она просто актриса, которая просто выполняет свою работу. И ей тоже полагается маленький кусочек большой шекспировской славы.