О героях спектакля, появляющихся из-за черных полупрозрачных занавесей, многое сообщают костюмы

К тридцатилетию Киевского академического Молодого театра его худрук и главный режиссер Станислав Моисеев представил спектакль «Сатисфакция» по шекспировскому «Венецианскому купцу». Работа над спектаклем шла более двух лет, тем не менее длительное ожидание премьеры оправдалось с лихвой, считает Юлия Бентя.

Каждая премьера Станислава Моисеева последних лет в Молодом театре становится краеугольным событием в киевской театральной жизни. Достаточно вспомнить, например, «Четвертую сестру» — редко случаются спектакли, настолько удачные в каждой из своей составляющих, начиная с актерских работ и заканчивая музыкальным решением. «Сатисфакция» — аналогичный случай при других переменных, что лишний раз доказывает, какое колоссальное и первостепенное значение имеет режиссерский мозг, подающий верные смысловые импульсы и задающий действию неуклонную ритмическую структуру.

Работа над «Венецианским купцом» велась долго (два года с перерывами) и основательно. Театр мог воспользоваться одной из двух известных украинских версий пьесы — Ивана Франко или Ирины Стешенко, но вместо этого заказал перевод Андрею Бондарю, изначально сделав ставку на современное звучание классики. Мастерски лаконичное музыкальное оформление Юрия Шевченко получило яркий психоделический оттенок: и лирические мелодии любовного экстаза, и полиритмические нагнетания здесь как будто пропущены через электронный фильтр, отсеивающий натуральность звука. Художник-постановщик Алексей Гавриш сделал созвучный сценографический ход, смоделировав виртуальное игровое пространство: сцена окружена со всех сторон подвижным занавесом — прозрачной черной газовой тканью, которая используется самым неожиданным образом. Появление каждого персонажа на сцене в виде окутанного тканевым туманом барельефа и постепенное его раскрытие в ходе диалога так ярко и ново, что, по мнению многих театралов, Алексею Гавришу следовало бы немедленно запатентовать идею.

Можно долго перечислять приметы современности, которые вобрала в себя новая постановка. Заданный Шекспиром национальный конфликт интересов уже на уровне костюмов Юлии Зауличной модулирует в сферу гендерного. Тонкая, звенящая, как струна, Порция (Валерия Ходос) одета, как заядлая клабберша. Ради нее пресно-флегматичный Бассанио (Дмитрий Тубольцев) просит своего друга-купца Антонио (Станислав Боклан, примеряющий в сцене суда розовый спортивный комбинезон, почему-то очень похож на президента Федерации футбола Украины Григория Суркиса) одолжить у еврея Шейлока (Алексей Вертинский) три тысячи дукатов. Троица друзей Антонио — золотая молодежь, покуривающая марихуану и тягающая за собой выпивку ящиками. Байкер Лоренцо (Станислав Бзежинский) уводит у Шейлока единственную дочь Джессику (Иванна Поточняк) и, облачая в байкерскую куртку, обращает ее в свою религию.

Пока другим актерам костюм, четко указывающий на социальную страту, к которой принадлежит их герой, заменяет и веру, и мировоззрение, и историю, Шейлок в исполнении ярко-характерного Алексея Вертинского комфортнее всего чувствует себя голышом в ванной. Здесь он, лениво потирая себя мочалкой, выдает просителям денег свой первый монолог, и тут же в финале спектакля мы видим его мертвым (с перерезанными венами — на современный манер), обставленным свечами, с молящимся рядом другом Тубалом (Анатолий Петров).

Парность персонажей здесь доведена до абсолюта и представлена в таком же современном, неприкрыто гомоэротическом варианте. Воедино сливаются не только соплеменники Шейлок и Тубал, а также связанные обязательствами друзья Антонио и Бассанио. В ревниво-страстных отношениях состоят Порция и ее служанка Нерисса (Анна Васильева), буквально рычащая на каждого жениха хозяйки и глянувшая в сторону мужчины — Марка Дробота в роли Грациано — как будто из мести, и только после того, как свадьба Порции и Бассанио оказалась неизбежной.

Сатисфакция в постановке Молодого театра возведена в базовую категорию человеческих отношений и отвечает обоим возможным трактовкам слова — буквальной («сделать достаточно») и привычной («удовлетворение»), имеющей какой-никакой сексуальный контекст. Недаром даже Шейлок, которого у Шекспира уж никак не заподозришь в других интересах, помимо денежных, у Моисеева все метит вырезать у Антонио фунт мяса не в области сердца, а между ног.

Здесь жестокие мужчины сочиняют законы, а мудрые, любящие и милосердные женщины ради выживание этого мира вынуждены незаметно их обходить. И на фоне этой подковерной войны полов совсем теряется тема антисемитизма, которой стращают каждого, кто берется за «Венецианского купца»,– в спектакле Молодого театра «еврейский вопрос» по ненадобности вынесен за прозрачные черные шторки.

 

Юлия Бентя

Фото: Владислава Соделя

Источник: КоммерсантЪ (Украина)