Новости
13.02.2011
Офелия, Пан и святой Валентин
В этот день принято вспоминать житие святого Валентина (или двух Валентинов — епископа Интерамнского, исцелявшего больных молитвой и казненного за обращение в христианство сына градоначальника, и священника, тайно венчавшего влюбленных и за это обезглавленного около 269 года). Однако праздник существовал задолго до христианства — в языческие времена он был посвящен богине Юноне. Вернее праздников было два: один — 14 февраля — в честь Юноны (богини любви, брака и семьи, супруги Юпитера), другой — 15 февраля — в честь Фавна (по-гречески Пан — козлоногий бог лесов, полей, скота, соблазнитель нимф).
Если первый был овеян целомудрием и романтикой, то второй походил на любовную лотерею. Так выражала себя двойственная природа любви: с одной стороны, любовь небесная, целомудренная, с другой — земная, плотская. Эта двойственность изначально заложена в самой человеческой культуре, в которой, как известно, есть традиционно противопоставляемые друг другу аполлоническое и дионисийское начала, определяющие динамику ее развития.
Удивительным образом двойственная природа праздника нашла свое отражение в трагедии Шекспира «Гамлет». Известен эпизод, когда обезумевшая от горя Офелия поет песню о Валентине:
Если первый был овеян целомудрием и романтикой, то второй походил на любовную лотерею. Так выражала себя двойственная природа любви: с одной стороны, любовь небесная, целомудренная, с другой — земная, плотская. Эта двойственность изначально заложена в самой человеческой культуре, в которой, как известно, есть традиционно противопоставляемые друг другу аполлоническое и дионисийское начала, определяющие динамику ее развития.Удивительным образом двойственная природа праздника нашла свое отражение в трагедии Шекспира «Гамлет». Известен эпизод, когда обезумевшая от горя Офелия поет песню о Валентине:
Tomorrow is Saint Valentine’s Day,
All in the morning betime,
And I a Maid at your window
To be your Valentine…Фривольное содержание песни — грубоватой, характерной для народных праздников и народного театра, — контрастирует с целомудрием и чистотой Офелии — полупризрака-полунимфы, чье безумие — предвестие смерти, — со сценой, в которой она появляется внезапно и — на фоне всеобщего смятения — раздает собранные ею цветы и травы (в День святого Валентина принято дарить цветы). Король, видя безумие Офелии, называет ее «бедной Офелией», которая «Разлучена с собой и с мыслью светлой, / Без коей мы лишь звери иль картины» (“…divided from herself and her fair judgement without the which we’re pictures or mere beasts”). «Валентинов день» — изначально народный праздник — в устах Офелии обнажает свою двойственность (pictures — beasts), подобно тому, как многочисленные «народные» метафоры и фривольные намеки в устах «безумствующего» Гамлета обретают двойственный смысл.
Каким был праздник во времена Шекспира, сказать трудно. Но в контексте трагедии «Гамлет» он занимает свое место в театральном универсуме как часть народного театра.
