Пять тысяч он Варрону задолжал,

А Исидору — десять. Это значит,

С моими вместе будет двадцать пять,

Его растраты просто непристойны,

И долго так ему не протянуть,

Коль ты нуждаешься в деньгах, собаку

У нищего стащи и подари

Тимону — и немедленно увидишь:

Собака тут же станет золотой.

А лошадей сменить куда как просто:

Пошли Тимону тройку старых кляч —

Так он тебя одарит рысаками!

Привратники не служат у него —

Он выставил в воротах зазывалу

И распахнул все двери для воров.

Нет, долго так не может продолжаться.

Эй, Кафис!

                     Да, я здесь.

                                            Накинь свой плащ,

Иди к Тимону и потребуй денег

Незамедлительно! А если он,

Ломая шапку, станет запинаться:

Мол, передай хозяину поклон,

Стой на своем. Тверди, что не могу я,

Как прежде, верить на слово ему,

Что так недалеко до разоренья,

Что я уже на грани нищеты,

Что я его, конечно, уважаю,

Но не могу свернуть себе хребет
Его мизинца ради. Наступает
Пора ему платить по векселям.
И никаких не слушай отговорок,
Не церемонься с ним — увидишь сам:
Тимон, который фениксом казался,
Окажется ощипан, как петух.
Ступай.
.

                Бегу.

                             И пеню за просрочку

И в счет не забудь включить.

                                                    О да!

                                                               Пошел.

Не видит и не слышит! Как во сне
Живет он и бросается деньгами
Направо и налево. Между тем
Он самое последнее теряет,
Но не желает этого понять,
Чем это кончится — подумать страшно.
Быть может, и лишился он ума,
Но он добрей, чем доброта сама.
Он об опасности не помышляет
И не захочет выслушать меня,
Что делать? Нет, я все ему открою,
Дождусь его с охоты и скажу.
Эх, горе, горе!

                              А, привет, приятель!

Что, тоже за деньгами?

                                                Да, а ты?

А то за чем же! — Ты, конечно, тоже?

И я, конечно.

                             Хоть бы уплатил.

Ой, что-то сомневаюсь.

                                              Кстати, вот он.

Прошу, не расходитесь, господа.

Сейчас мы отобедаем и снова

Поедем на охоту.

                                   Ты ко мне?

Я требую по векселю уплаты.

Что?! Обознался он? — Где ты живешь?

В Афинах.

                    Странно... Мой домоправитель

Тебе заплатит. Я-то здесь при чем?

Меня он обещаньями все кормит

Уж месяц. И хозяин мой не Крез.

Ему сейчас необходимы деньги,

И к вам он обратиться принужден:

Вас он считает честным человеком.

Ты добрый малый. Завтра подойди.

Пожалуйста…

                             Но я…

                                             Не забывайся!

Я от Варрона.

                           Исидор меня

Послал — и срочно требует уплаты.

Но, сударь, мы не в силах больше ждать!

За вами шесть недель уже просрочки.

Я с вашим управителем никак

Уж месяц не могу договориться

И вот пойти решился прямо к вам.

Хоть дайте дух перевести!

                                                      Ступайте,

Я к вам, друзья, попозже подойду.

А ну иди сюда! Скажи: в чем дело?

Что нужно этим людям от меня?

Как ты позволил им сюда явиться?

Да при гостях! Ведь это же позор!

Ну, братцы, ясно? Вы пришли некстати.

Вот подождите — кончится обед,

Тогда мы это дело и обсудим.

Согласен. А пока их накорми,

Да повкусней.

Пожалуйте, за мною.

Не торопитесь, сейчас посмеемся. Вот Апемант!

И шут с ним! Чтоб его повесили! Сейчас лаяться начнет!

Холера ему в бок! Проклятый пес!

Как поживаешь, дурак?

Да ты, никак, заговорил сам с собой?

Не с тобой, но крайней мере.

Конечно. Себя ты назвал дураком, а я — не ты. (шуту) Пошли отсюда.

Съел дурака?

Нет, если ты еще жив.

Кто же все-таки здесь дурак?

Тот, кто задал последний вопрос. Ах вы, жалкие подобия людей! Подручные кровопийц! Сводники богатства с бедностью.

Одним словом, кто мы такие, Апемант?

Кретины.

Почему?

Потому что сами не знаете, кто вы. Шут, поговори с этими дураками.

Как поживаете, господа?

Спасибо, любезный шут. Что делает твоя хозяйка?

Разводит огонь, чтобы смолить таких дохлых цыплаков, как вы. Хотел бы видеть вас на вертеле в «Коринфе».

Отлично. Так их!

Гляди-ка, паж моей хозяйки!

Что скажешь, разбойник? Что ты делаешь в таком высокоумном обществе? Что скажешь, Апемант?

Будь у меня розга вместо языка — ох, как бы я ответил!

Прочти лучше адреса на этих письмах, добрый Апемант.

А ты и читать не умеешь?

Нет.

Значит, в мире не убудет грамотности, когда тебя повесят. Это письмо Тимону, это — Алкивиаду. Ступай к ним. Ублюдком родился, сводником помрешь.

А ты псомродился и сдохнешь как пес. Тихо, тихо, я уже ушел.

Так же ты улепетываешь от божьей благодати. — Шут, я не пойду к Тимону.

Что, оставишь меня здесь?

Если Тимон еще дома. (слугам) А вы трое служите трем ростовщикам.

Лучше бы они служили нам, Апемант.

Как веревка — вору.

Так вы — слуги ростовщиков?

Да, шут.

Дураки служат ростовщикам, а шуты — нет. Я служу своей хозяйке, а она — совсем не то. К вашим господам люди приходят грустными, а уходят веселыми. А к моей хозяйке приходят веселыми, а уходят грустными. Знаете почему?

Пожалуй, я мог бы это сказать.

Скажи, чтоб мы могли назвать тебя блудодеем. Впрочем, ты от этого хуже не станешь.

Шут, а что значит — блудодей?

Прилично одетый дурак вроде тебя. Иногда он смахивает на сенатора, иногда на судью, иногда на философа с философским камнем за пазухой. А то еще принимает обличье полководца. И вообще этот протей может превращаться в кого угодно от тринадцати до восьмидесяти лет.

А ты не безнадежен, дурак.

Зато ты безнадежен, умник. Мы друг друга уравновешиваем. Ума в тебе ровно столько, сколько во мне глупости.

Такой ответ достоин Апеманта!

Посторонитесь-ка! Тимон идет.

Шут, идем за мной!

За влюбленными, господами и женщинами я следую не всегда, но я всегда — последователь философа.

Уйдите. Мы потом поговорим.

Я поражен. Но отчего молчал ты?

Ведь я по средствам мог бы жить тогда.

Помилуйте! Я разве не пытался!

Да вы не слушали...

                                       Не может быть.

Ты, верно, выбирал плохое время,

И тем оправдываешься теперь.

Да вспомните! Я подносил счета вам,
А вы и не смотрели, говоря,
Что доверяете мне совершенно.
Когда вы за какой-нибудь пустяк
Своим друзьям сторицей воздавали,
Я плакал, но перечить вам не смел.
А впрочем, иногда, не удержавшись,
Я грань почтения переступал
И умолял вас ограничить траты
И сам напрашивался на упрек,
Когда пытался без прикрас представить
Отлив прибытков и прилив утрат.
Но, добрый господин, теперь уж поздно,
Однако вам необходимо знать:
Все ваше нынешнее достоянье
Наполовину меньше, чем долги.

Тогда скорей продай мои поместья.

Они заложены, мой господин,

И части вы лишились. Остального

Едва нам хватит, чтобы усмирить

Тех, кто сейчас потребовал уплаты.

А есть еще другие — те молчат,

Но о себе заявят очень скоро.

Что делать нам тогда? Как будем жить?

Как выкрутимся?

                                   До Лакедемона

Лежит мояземля.

                                    Когда весь мир —

Один короткий вздох: в одно мгновенье

Рискуете вы потерять его,

Что говорить об остальном!

                                                        Да правда.

А если сомневаетесь во мне,

Спросить вы можете кого угодно,

Свидетельствуют даже небеса:

Когда ваш дом переполняли орды

Бездельников, и ваши погреба

Вино, как будто слезы, расточали,

Когда горел повсюду свет, когда

Чудовищные песни оглашали

Ваш дом, я уходил куда-нибудь

И слезы проливал.

                                       Довольно, хватит!

Да, я рыдал и спрашивал богов:

За что же господин мой так наказан?

Зачем так много извели добра

Сегодня ночью эта паразиты?

Ведь это же Тимон, краса Афин,

Такой доверчивый и благородный,

Что даже подлецы из подлецов

Ему в поддержке отказать не смогут,

И меч ему, и деньги отдадут,

И сердца, и души не пожалеют.

Увы, не покупаются друзья!

Вы проявили доблести немало

В гостеприимстве, только торжество,

Достигнутое здесь, недолговечно.

Хоть возле нас и вьется мошкара

В погожий день, но стоит черной туче

Приблизиться, глядишь — их нет как нет.

А может быть, довольно поучений?

Однако я душою не кривил.

Да, я беспечен был, но бескорыстен.

Не плачь — беды ведь не произошло:

Друзья-то у меня еще остались,

А это главное. Увидишь сам:

Я лишь открою кран в кувшине дружбы,

И вслед за тем добро моих друзей

Польется на меня — ведь это проще,

Чем попросить тебя заговорить.

Ах, если б это все осуществилось!

Увидишь ты: нет худа без добра.

Поверишь ли — я рад, что разорился,

А впрочем, я совсем не разорен:

Ведь главное богатство наше — люди.

Эй, Фламиний, Сервилий, подите сюда!

Хозяин...

Мы сделаем вот что: я разошлю вас по одному. Ты пойдешь к Луцию, ты — к Лукуллу, я сегодня с ним охотился... ты — к Семпронию. Передайте, что, волею обстоятельств, я вынужден просить у них по пятьдесят талантов.

Будет сделано!

Луций и Лукулл... Не знаю, не знаю...

А ты пойдешь к старейшинам — ведь я

Неоднократно помогал Афинам

И думаю, что вправе попросить,

По крайней мере, тысячу талантов.

Я с этого и начал, господин.

Занять хотел я денег под расписку —

Когож еще просить! Но старики

В ответ покачивали головами,

И восвояси я ушел ни с чем.

Возможно ли?

                               Они единогласно

Твердили, будто уважают вас,

Но сами стеснены… и все такое...

Что ж, даже благородный человек,

Случается, себе ломает ноги...

Что жаль им вас... желают всяких благ…

На неотложные дела ссылались…

Они все время прятали глаза

И что-то жалкое мне лепетали,

И к нёбу у меня язык прирос.

Пускай их судят всеблагие боги.

Не надо, Флавий, не переживай.

Неблагодарность, видно, по наследству

Передается. Впрочем, старики

Бесчувственны — да это и понятно:

К могиле приближаются они.

На свете все со временем черствеет,

И кровь уже свернулась до поры

И не течет — она давно застыла.

К Вентидию ступай.

                                        Ты не горюй.

Я в честности твоей не сомневаюсь.

На днях Вентидий схоронил отца

И получил немалое наследство.

Когда в тюрьму недавно он попал

И все его оставили, тогда я

Внес пять талантов. Поклонись ему

И подчеркни, что лишь необходимость

Меня заставила припомнить тот

Пустячный случай. Как получишь деньги,

Заимодавцам тут же их верни.

Надеждами не буду я обманут.

Друзья мне руку помощи протянут.

Вы мерите их мерою своей.

А может быть, и правда вам видней.