© Флоря А. В., 2008

  ТРОИЛ ПАНДАР ТРОИЛ ПАНДАР ТРОИЛ ПАНДАР ТРОИЛ ПАНДАР ТРОИЛ ПАНДАР ТРОИЛ

Поверь, что даже бог Долготерпенья

Не вынес бы того, что я терплю,

Когда сижу за трапезой Приама.

А у меня одна лишь на уме –

Прекрасная Крессида. Я изменник:

Ни на мгновенье с ней не расстаюсь.

ПАНДАР ТРОИЛ

И я о том же. Сердце расщепляют

Мне воздыханья тяжкие. Тогда

Я опасаюсь, чтоб отец и Гектор

Не заподозрили во мне тоски –

И прячусь за натужною улыбкой.

Так грозовую тучу осветит

Убогий луч, но сам же в ней исчезнет.

Так и печали, что всегда со мной,

Веселостью не скроешь напускной[2].

ПАНДАР

Будь она такой же темноволосой, как Елена, их вообще было бы не различить. Впрочем, Крессида мне племянница – понятно, что я ее хвалю. Хотя думаю, что и посторонний со мной согласился бы, особенно послушав, как она говорит. Не отрицаю, твоя сестра Кассандра куда красноречива, но…

ТРОИЛ

О Пандар! Пандар! Все мои надежды

Пожрала бездна – ты же, как на зло,

Саженями промериваешь прорву!

Я, видно, от любви свихнул с ума,

Когда тебе открылся! Ты словами

О прелестях возлюбленной моей

Отверстые разбередил мне раны.

Ее глаза, и локоны, и речь,

И поступь – это всё орудья пытки.

А ты и разошелся! Ты и рад!

Зачем ее ты поминаешь всуе!

Да, руки у нее белей белил –

Так сам я, что ли, этого не вижу?

Не знаю, что и белизна сама

В сравненье с ними стала как чернила,

Чтоб расписаться в нищете своей?

Лебяжий пух с рукою этой рядом

Тяжел и груб, как войлок. Этих рук

Касания почти неощутимы,

Зато прикосновение ветерка

Царапает, как руки землероба.

Ну, да, конечно, я ее люблю!

Но ты копаешься в кровавых ранах,

Ланцетом, их нанесшим. Лучше б ты

Их умастил бальзамом утешенья!

ПАНДАР

Я говорю лишь правду.

ТРОИЛ

Но не всю.

ПАНДАР

Ну, тогда я лучше буду молчать. Говорить будешь ты – всё, что угодно. Для меня любой поворот темы – не трагедия. Если Крессида прекрасна – чего еще желать? Если она недостаточно хороша, она всегда может измениться к лучшему.

ТРОИЛ ПАНДАР

Нет, нет и нет! Я уже пытался – и что получил? Она недовольна, ты недоволен! Нет, мне это надоело. Крутишься, крутишься – а в ответ одна неблагодарность!

ТРОИЛ ПАНДАР

Видишь ли, Крессида мне племянница, и я не могу судить беспристрастно и сравнивать ее с Еленой. Не то сказал бы, что Крессида во все дни красива, а Елена прекрасна только по праздникам. Но это все равно. Будь она чернее арапки, что за дело мне до нее?

ТРОИЛ ПАНДАР

А мне без разницы, с кем ты ее сравнивал! Зря она не ушла с отцом, дура! Отправлялась бы лучше к своим грекам. В следующий раз, как ее увижу, скажу обязательно: иди к своим грекам, дура. Хотя нет, какое мне дело до нее!

ТРОИЛ

Пандар!

ПАНДАР

Всё, я уже исчез.

ТРОИЛ

Милый Пандар!

ПАНДАР

Ни слова больше. Пускай всё остается как есть.

Когда ж ты захлебнешься, гнусный рев!

Все сбрендили – и греки, и троянцы!

Зато уж как Елена хороша,

Когда мы это удостоверяем

Своею кровью каждый день! Но я

Полемики подобной не любитель.

Елены красота – не аргумент

Для моего меча. Но этот Пандар

Каков! А я от страсти очумел.

Нет, на меня чуму наслали боги.

Бессмертные! Да что ж я сделал вам?

Но, к сожаленью, вся моя надежда –

На Пандара. А он уж так упрям!

Крессида так надменна и строптива!

О Аполлон, ты Дафну возлюбил –

И что, она вот так же издевалась?

Меня ты просветил бы, Аполлон:

Крессида, Пандар – что они за люди?

И кто я сам – хотелось бы понять.

Крессида в Трое – словно перл индийский,

Меж нами лег бурливый океан.

Я в нем – лишь гость: купец, а бравый Пандар –

Мне и корабль, и лоцман, и маяк.

Снова трубят тревогу.

ЭНЕЙ

Царевич! Отчего ты не на поле?

ТРОИЛ

Затем, что здесь. Ответ достоин баб,

Причем не амазонок. И поступок,

Как ни прискорбно, женственен вполне.

Так что произошло на поле брани?

ЭНЕЙ

Покинул битву раненый Парис.

ТРОИЛ

Кем ранен?

ЭНЕЙ

Менелаем.

ТРОИЛ

                                        Полагаю,

Он сам вручил оружье Менелаю:

Снабдил его рогами, а потом

Проверил их удар на лбу своем.

Трубят тревогу.

ЭНЕЙ

Вот будет катавасия на славу!

Бежим скорей!

ТРОИЛ

                          Мне более по нраву

Быть дома, сопрягая день и ночь

В уме понятия «желать» и «мочь».

Идешь?

ЭНЕЙ

           Лечу!

ТРОИЛ

                     Летать я не умею,

Но прямо к катавасии успею.

    КРЕССИДА

Кто там прошел?

АЛЕКСАНДР

                             Царица и Елена.

КРЕССИДА

Куда они спешат?

АЛЕКСАНДР

                                 Понаблюдать

За битвою хотят с восточной башни:

Обзор оттуда лучше: поле всё

Как на ладони. День-то необычный.

Ведь Гектор, что всегда так терпелив,

Сорвался: наорал на Андромаху,

Слугу ударил, до свету еще

Надел доспехи и, как земледелец, –

На поле вышел. Волглые цветы

(Как бы в поту от страха) прорицают[3]

Несчастия, которыми грозит

Мужам ахейским Гектор разъяренный.

КРЕССИДА

И в чем причина ярости его?

АЛЕКСАНДР

Да ходят слухи, что в ахейском стане

Военачальник есть один – Аякс,

Он по происхождению троянец,

И Гектора племянник.

КРЕССИДА

                                     Ну и что ж?

АЛЕКСАНДР

Аякс – самостоятельный мужчина:

В том смысле, что способен сам стоять.

КРЕССИДА

Кто из мужчин на это не способен,

Когда не пьян, не болен, не безног?

АЛЕКСАНДР КРЕССИДА АЛЕКСАНДР КРЕССИДА

Кто идет?

АЛЕКСАНДР

Твой дядюшка Пандар.

КРЕССИДА

А Гектор всё же герой.

АЛЕКСАНДР

В мире ему нет равного.

ПАНДАР

О ком речь?

КРЕССИДА

Доброе утро, дядя.

ПАНДАР КРЕССИДА

Сейчас, дядя.

ПАНДАР

О ком вы все-таки сплетничали? Гектор ушел при тебе? Елена уже встала?

КРЕССИДА

Гектора я не застала, а Елена еще не поднималась.

ПАНДАР

Оно и понятно: Гектор умчался чуть свет.

КРЕССИДА

Вот о Гекторе мы и говорили. Он был в бешенстве.

ПАНДАР

В бешенстве?

КРЕССИДА

Александр уверяет, что да.

ПАНДАР

Правда, правда! Я даже догадываюсь о причине. Да уж, порубит он сегодня народу! И Троил от него не отстанет. Пусть поберегутся Троила! Я знаю, что говорю.

КРЕССИДА

А что, Троил тоже… в этом самом?

ПАНДАР

В бешенстве? Да он взбесился почище Гектора!

КРЕССИДА

О Юпитер! Как можно их сравнивать!

ПАНДАР

А с кем же сравнивать Троила, если не с Гектором? И вообще как можно судить о человеке с первого взгляда?

КРЕССИДА

А то я его больше никогда не видала!

ПАНДАР

Вот! Тебе хочется видеть его почаще. Поскольку Троил есть Троил.

КРЕССИДА

Да уж не Гектор! Ты сам подтвердил мои слова.

ПАНДАР

Конечно, Троил не Гектор.

КРЕССИДА

А кто сомневается! Каждый из них – особь.

ПАНДАР

Особь? Несчастный Троил! От всех обособился!

КРЕССИДА

Может, он просто какой-то особенный?

ПАНДАР

Хорошо бы, если так. В Индию босиком совершил бы паломничество, чтоб в этом убедиться.

КРЕССИДА

Но он всё же не Гектор…

ПАНДАР КРЕССИДА

Извините!

ПАНДАР

Разве что старше.

КРЕССИДА

Простите!

ПАНДАР

Троил еще не достиг зрелости. А вот когда он войдет в лета Гектора – ты заговоришь по-другому. Хотя у Гектора и сейчас нет Троиловой смекалки.

КРЕССИДА

Гектору ума не занимать.

ПАНДАР

И Троиловых доблестей нет у него.

КРЕССИДА

Ну и что?

ПАНДАР

И Троиловой красоты.

КРЕССИДА

Он и сам не урод.

ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА

Что, Троил красится, как мим?

ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА

С этой гречанкой не соскучишься! И вообще ей невозможно угодить.

ПАНДАР

Вот Троил как раз ей угодил бы. Недавно сама подошла к нему, когда он стоял в оконной нише. На первый взгляд, у Троила на подбородке – три-четыре волоска, не больше.

КРЕССИДА ПАНДАР

Да, он молод, но так силен, что снесет любую тяжесть, не то что Гектор.

КРЕССИДА ПАНДАР

И все-таки Елена любит его. Видели бы вы, как она гладила его двойной подбородок…

КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА

Зачем пробовать, когда на ней самой пробы негде ставить?

ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР

И Кассандра смеялась.

КРЕССИДА ПАНДАР

И даже Гектор смеялся.

КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР

Они смеялись не волосу, а забавному ответу Троила.

КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР

Хорошо, племянница, на сегодня хватит. Подумай о том, что я тебе говорил вчера.

КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР

Тихо! Они возвращаются. Отойдем и посмотрим, как они пойдут в Илион. Тебе ведь хочется посмотреть, милая Крессида?

КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА

Говори потише!

ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР

А это Антенор. Следует признать, он весьма язвителен, зато большой умник. Замечательный муж! Да где же Троил? Он кивнет мне головой, когда он заметит меня. Это добрый знак.

КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА

Значит, у того, кто и так богат добром, его прибавится.

ПАНДАР КРЕССИДА

О храбрый муж!

ПАНДАР КРЕССИДА

Ударов – мечей?

ПАНДАР

Этот муж… Прежде всего, красивый. И тоже не робкого десятка. Кто-то говорил, что он сегодня ранен. Но что-то не заметно. То-то Елена обрадуется! Скорей бы появился Троил! Сейчас ты его увидишь.

КРЕССИДА

Этот, что ли?

ПАНДАР

Это Гелен. Но где же Троил? Он что, не был там сегодня? А это Гелен.

КРЕССИДА

А Гелен хорошо дерется?

ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА ПАНДАР КРЕССИДА

Зато у греков есть Ахилл, он будет получше твоего Троила.

ПАНДАР

Ахилл? Как можно сравнивать! Это тяжеловоз, битюг, буйвол.

КРЕССИДА

Ну, хватит этих животных сопоставлений!

ПАНДАР

Что «хватит»? Слепая ты, что ли? Где твой вкус? Да знаешь ли ты, что такое настоящий мужчина? Высокий род, красота, стать, красноречие, вежество, сила, отвага, щедрость, юность, наконец, – не украшают мужчину, подобно пряностям, улучшающим вкус брашна? В этом, так сказать, вся соль.

КРЕССИДА

Если говорить так, то мы кончим антропофагией. Но ты назвал не все его качества.

ПАНДАР

Нет, таких непредсказуемых женщин больше не существует! Никогда не угадаешь, какой поворот она даст твоим словам!

КРЕССИДА

Поворот? Что же здесь непредсказуемого? Когда женщина защищает живот, она поворачивается спиной. Хитрость моя скрывает ум, скромность защищает честь. Лицо я прячу под маской. А ты должен охранять всё это. У меня много стражей и соглядатаев.

ПАНДАР

Например?

КРЕССИДА

Обойдемся без примеров. А лучшего стража назову: это молчание. Если я не смогу уклониться от ущерба, по крайней мере, скрою это. Разве что пострадавшее место само вспухнет и выдаст меня.

ПАНДАР

Нет, ты невозможна!

СЛУГА

Мой господин желает говорить с тобой.

ПАНДАР

Где он?

СЛУГА

У тебя в доме. Разоблачается.

ПАНДАР

Скажи, что сейчас приду.

КРЕССИДА

До свидания, дядя.

ПАНДАР

Я скоро вернусь, племянница.

КРЕССИДА

С чем, дядя?

ПАНДАР

С известием от Троила.

КРЕССИДА

Намеки, заклинанья, страсть и пыл!

Как он хлопочет за тебя, Троил!

Вокруг тебя зеркал расставил много,

Но отраженье, в сущности, убого.

Хоть расстарался дядюшка весьма,

Но невпопад: я знаю всё сама.

А впрочем, силы тратит он впустую:

На этот путь опасный не вступлю я[4].

Мужчина деву ангелом зовет,

Покуда ангел не падет с высот.

В чем суть любви? Держать на расстоянье,

Того, кто слишком рвется к обладанью.

Итак, Троил, хоть в сердце только ты,

Мои глаза останутся пусты.

    АГАМЕМНОН

Что скисли вы, ахейские вожди?

Вы прямо пожелтели от печали!

Как много ослепительных идей,

Надеждою рожденных, постепенно

Утратив имя действия, сошло

В ничтожество от долгих отлагательств!

Так многие преграды на пути

Меняют направление движенья.

Так соков противоположный ход

Наросты образует на деревьях,

Уродливые создает узлы

И вовсе искривляет ствол порою.

Что в этом необычного? Итак,

Вы раздосадованы, полководцы,

Что Трою осаждаем мы семь лет –

И всё она стоит. Ну что ж, бывает.

И хроники рассказывают нам,

Как пращуров предерзостные планы,

Которые уверенная мысль

Отчетливо и ясно рисовала,

Меняли очертанья оттого,

Что боги в них вносили исправленья.

А потому не стоит раскисать,

Властители. Вам, может, не по нраву

Вмешательство богов? В том нет стыда,

Что нам послал Юпитер испытанья.

Ведь надо же испробовать металл

И лишь затем на нем поставить пробу.

Когда фортуна всем благоволит,

Меж ними не отыщется различий:

Тогда равны невежда и мудрец,

Герой и трус, искусник и бездарность.

Но вот когда нахмурится судьба

И нам пошлет грозу – тогда различья

Проявятся. И ураган сметет

Всё легковесное. А что весомо –

Останется, и значимость свою

Не то что сохранит, а преумножит.

НЕСТОР

Великий Агамемнон, царь царей!

Богоподобный! Пред тобой склоняясь,

Твое сравненье Нестор разовьет.

Воистину, какой блестящий образ!

Пока судьба не испытала нас,

Еще нельзя сказать, чего мы стоим.

Когда спокойно море, плавать в нем

Не страшно даже самым утлым шлюпкам,

С огромным состязаясь кораблем.

Но, чуть Борею лютому удастся

Спокойную Фетиду взволновать

И возмутить – тогда всё прояснится.

Корабль ребристым килем растолкнет

Громады волн и, словно конь Персея,

Уверенно прорвется меж стихий.

А где ж незащищенные лодчонки,

С величьем спорившие? А в порту!

Или добычей стали Посейдона.

Вот так же и превратности судьбы

Наигранную доблесть отметают,

Как буря. Так в погожий летний день

Для стада оводы страшнее тигров,

Однако, если грянет ураган,

Сгибающий дубы, – настырных тварей

Уж не видать: попрятались они.

Зато с восторгом реву бури вторит

И спорит с нею тот, кто ей под стать.

УЛИСС

Великий Агамемнон! Ты опора

И мозг Эллады. Средостенье всех

Мечтаний наших, и надежд, и мыслей!

Позволь теперь Улиссу речь держать.

Конечно, это трудно. Ты оратор,

Воистину достойный похвалы.

А также ты, достопочтенный Нестор.

О, вы мне прямо усладили слух!

Твои слова, наш славный Агамемнон,

На бронзе следует запечатлеть,

Твои же речи, Нестор велимудрый,

На серебре – ведь слово – серебро:

Из этого металла сделан стержень,

Который мог бы Грецию держать,

И из него же выкованы цепи –

Посредники меж языком твоим

И нашими ушами. Души наши

Тем более прикованы к тебе.

Но, как ни скромен я в сравненье с вами,

Послушайте Улисса, господа.

АГАМЕМНОН

Конечно, хитроумный царь Итаки.

Из уст твоих не выйдет слов гнилых,

Как не выходит слова не гнилого

У мерзкого Терсита изо рта.

УЛИСС

Уже давно мы взяли б эту крепость

Меч Гектора могучего давно

Лишился бы хозяина, – когда бы

Одной загвоздки не было. Увы!

Недостает нам только дисциплины.

Анархия мешает нам, вожди.

Взгляните на шатры пустые наши,

Раскиданные по полю. Они –

Отображения своих хозяев!

Ведь так же мы разрозненны и так

Кичимся внешностью своей блестящей,

Которая скрывает пустоту.

Мы свой нектар должны нести по капле,

Как пчелы, повинуясь одному,

И лишь тогда, как мед, вкусим победу.

Мы под личинами не отличим

Начальников от рядовых! Не знаем,

Где трутни, где работники у нас.

Меж тем, как держится миропорядок

На иерархии. У всех планет

Свои орбиты и свои размеры,

Пропорции… Механика небес

Их положенье предопределила

И ноты задала в музыке сфер.

Вот почему они поют так стройно,

И регент солнце с трона своего

Многоголосьем мира управляет

И вредной композиции планет

Не даст разрушить музыку вселенной,

В зародыше недуги исцелит

Одним движеньем царственного ока.

Ему открыты и добро, и зло.

Но если, взбаламутившись, планеты

Пошли бы вдруг вертеться, как хотят,

Какой хаос тогда настал бы в мире!

Какая свистопляска поднялась!

Какие штормы и землетрясенья!

Какие язвы вскрылись бы тогда!

Но главное – какие бы явились

Предвестья небывалых, злейших бед!

Да что там беды! Мир, счастливый прежде,

Разрушится, опору потеряв.

Сорвется в прорву, лестницы лишившись:

Ведь равенство к анархии ведет,

Неравенство – основа мирозданья.

Мир полисов, гражданские права

Стоят лишь на неравенстве сословий.

Наука без ученых степеней

Рассыплется. Торговля и ремесла

Без гильдий не могли б существовать.

Всё держится на чинопочитанье:

И скипетры, и лавры, и венцы.

Представьте, что колки миропорядка

Слегка ослабли – вот пойдет разлад

(Ведь сущность всех вещей – противоречье)!

Восторжествует грубый произвол,

Раскрепостятся злобные стихии,

Раскиснет, словно тесто, плоть земли,

И все предметы потеряют форму.

Смешаются прообразы вещей,

Зло и добро не будут различаться.

Мораль падет, наглейший будет прав

(А как же: сила есть – ума не надо),

Отца растопчет полоумный сын,

И люди это назовут геройством,

Объявят добродетелью порок,

А впрочем, может быть, и не объявят:

Забудут человеческий язык,

Когда утратят облик человечий.

Законом станет лютый произвол

Свирепой силы, жадностью рожденной,

И эта жадность, как вселенский волк,

Проглотит человечества остатки.

О Агамемнон, царь великий наш!

Хоть в чем-то нарушая распорядок,

Мы поощряем хаос мировой,

И постепенно истощаем силы

И катимся назад – хотя, увы,

Совсем, совсем не к золотому веку.

Сначала заместитель отойдет

От высшего начальника, а после

Наступит очередь и остальных –

Ведь есть и в беспорядке свой порядок, –

И постепенно заразимся мы

Проказой зависти и самомненья.

И с головы всё войско прогниет.

Вот почему осада затянулась.

Давно уже пора нам осознать,

Что не геройство выручает Трою.

Она слаба, и только наш раздор

Ее поддерживает до сих пор.

НЕСТОР

Как точно ты поставил нам диагноз!

АГАМЕМНОН

Диагноз – это хорошо, Улисс.

Теперь осталось дело за леченьем.

С кого начнем?

УЛИСС

                          С Ахилла. Чем он слаб?

Как ни прискорбно, силою своею.

Он наша мышца, правая рука –

Во всяком случае, молва венчает

Его такими званьями – и вот

Он возомнил себя царем вселенной.

Он возлежит в шатре, как во дворце,

С ним шут Патрокл – они над всем глумятся,

Похабно пародируют вождей,

Кривляясь, как бездарные подонки,

Которых ум в седалище ушел.

И даже ты, великий Агамемнон,

Стал жертвой их бесчисленных бесчинств.

Считается великим остроумьем,

Когда Патрокл, напыжившись, как мим,

Рвет страсти в клочья, топает ногами,

А если он и раскрывает рот,

Хрипит, подобно сломанным курантам:

«Не потерплю!» (других не знает слов,

Монаршему величию пристойных).

Пред ним бледнеет бешеный Тифон,

Чей злобный рев ничтожен, как литота.

И валится со смеху Ахиллес –

Вернее, подхихикивает гадко:

«Ну, Агамемнон, вылитый! Как есть!

Неподражаемо! Великолепно!

Изобрази, как Нестор, наш мудрец

Разглаживает бороду на брюхе

А после с важным видом порет чушь».

Ну, и Патрокл, конечно, рад стараться!

При том, что сей портрет и прототип

Не лучше сходятся, чем параллели.

Сошелся б так с Еленой Ахиллес

(И вышла бы разрозненная пара).

Но Ахиллес восторженно вопит:

«Какое сходство! Собственной персоной

Наш патриарх – Эллады ум и честь!

Теперь изобрази, как по тревоге

Он вскакивает ночью» – и опять

Идут похабные карикатуры.

Не то что уважения к годам –

Нет даже сострадания к недугам.

Вам, например, смешно, когда старик,

Захлебываясь кашлем, надевает

Доспехи и дрожащею рукой

Никак не может закрепить свой панцирь?

Вот вам смешна подагра? Им – смешна!

И наш Ахилл – воитель благородный,

Десница наша, идол и герой –

Бесстыже ржет: «Умора! Ой, я лопну!

Не из железа ребра у меня!»

Да ведь не лопнет наш неуязвимый

Герой – и будет дальше нас язвить.

И всё, чем мы живем, что нас волнует,

Чем мы гордимся, что у нас болит –

Всё лишь посмешище для двух болванов.

Или мерзавцев.

НЕСТОР

                           Если б только двух!

Улисс уже заметил справедливо,

Что чернь тупая их боготворит –

Не за геройство, а за эту низость:

Улиссу можно – отчего нельзя

И остальным себе ее позволить?

И позволяют! Например, Аякс.

Уже ему вожжа под хвост попала.

Он обнаглел, почти как Ахиллес,

И, преисполненный самодовольства,

Он беспробудно пьет в своем шатре

Накликивая, будто злой оракул,

На головы ахейские беду,

Еще науськивает он Терсита

Чеканить сплетни гнусные про нас,

Как мелкую фальшивую монету.

Нас смешивает с грязью подлый раб

И обесценивает полководцев

В глазах солдат. И нужно ль объяснять

Опасности такого положенья

Среди лихих превратностей войны!

УЛИСС НЕСТОР

Когда у них в почете только сила,

Тогда Ахиллов конь ценней Ахилла.

АГАМЕМНОН

Что это, трубы? Кто там, Менелай?

МЕНЕЛАЙ

Троянец.

АГАМЕМНОН

              Ты зачем сюда явился?

ЭНЕЙ

Ведь это Агамемнона шатер?

Не правда ли?

АГАМЕМНОН

                        Пожалуй, это правда.

ЭНЕЙ

Я, как посол троянского царя,

Рассчитывать могу ли на вниманье

Вождя ахейцев?

АГАМЕМНОН

                            Слово в том даю –

А это слово будет попрочнее,

Чем Ахиллеса пресловутый меч.

По крайней мере, так считают греки,

Бесспорно доверяющие мне.

ЭНЕЙ

Хоть я не грек, но сам тебе поверю.

Как взор Агамемнона отличить

От глаз простого смертного?

АГАМЕМНОН

                                                  Однако!

ЭНЕЙ

Вопрос не праздный. Надо же мне знать,

Пред кем зардеются мои ланиты,

Как перед Фебом скромная заря.

Итак, поведай, где светило это –

Где идол греков – царь Агамемнон?

АГАМЕМНОН

Троянец, это вежливость такая

Или сверхнаглость? Что-то не пойму.

ЭНЕЙ

Да, это вежливость у нас такая.

Троянцы, меч вложившие в ножны,

Всегда милы и ангелоподобны.

А если начинается война,

Мы желчными становимся. И даже

Бываем страшными – то знает Зевс.

Когда мы вооружены… А впрочем,

Молчи, троянец! Нужно быть скромней

Перст приложи к устам. Молчи, Эней!

Бахвальство дешево, но дорога

Хвала, услышанная от врага.

АГАМЕМНОН

Тебя зовут Эней? Я верно понял,

Троянец?

ЭНЕЙ

               Да, ты верно понял, грек.

АГАМЕМНОН

С чем ты пришел?

ЭНЕЙ

                                А это не для всяких

Ушей. Агамемнону лишь скажу.

АГАМЕМНОН

Еще вопрос, захочет Агамемнон

Тебе подставить ухо или нет:

Не слишком доверяет он троянцам,

Чтоб с ними говорить наедине.

ЭНЕЙ

А ухо подставлять и не придется.

Троянец не нашептывать пришел,

И он царя пробудит трубным гласом.

АГАМЕМНОН

Зачем ему трубить и голосить?

Давно уже проснулся Агамемнон.

Смелей, троянец, говори: тебе

Сам Агамемнон это разрешает.

ЭНЕЙ

Ну, уж тогда без труб не обойтись!

Медь громогласная! Буди всех сонных

И кволых обитателей шатров!

Пусть Греция услышит голос Трои!

Хоть это голос скромного посла.

АГАМЕМНОН

И всё, Эней? Не к тем ты обращался.

Юнцам влюбленным это передай,

Но все мальчишки по домам остались,

А мы сюда приплыли не затем,

Чтобы за жен своих сражаться – разве

Лишь за одну. И всё же поручусь,

Среди ахейцев ни один – не трус.

Но если обнаружится такой,

Пусть Гектор ваш сражается со мной.

НЕСТОР

Скажи еще, что Нестор – тот, который

Был юношей, когда ходил под стол

Дед Гектора – так вот: тот самый Нестор,

Конечно, стар, но если в молодых

Нет огонька, то в нем еще найдется.

Под шлемом он укроет седину,

Руками старыми наденет панцирь,

И примет вызов, чтобы заявить:

«Моя любимая была чистейшей

Из женщин мира и – уж ты поверь –

Куда прекрасней Гекторовой бабки!».

Короче, за любовь я постою

И кровь пролью – возможно, и свою.

ЭНЕЙ УЛИСС АГАМЕМНОН

                                    Руку дай, царевич.

Сейчас добро пожаловать ко мне.

О вызове расскажем мы Ахиллу

И прочим славным воинам. А ты

Разделишь нашу царскую трапезу.

Гостеприимство наше оцени:

Троянцам греки кое в чем сродни.

Во время перемирья мы и сами

Умеем церемониться с врагами[5].

УЛИСС

О Нестор!

НЕСТОР

                  Что, Улисс?

УЛИСС

                                        В моем мозгу

Возникла мысль, а ты ей, как Палладе,

Родиться помоги.

НЕСТОР

                               И что за мысль?

УЛИСС

Ствол узловатый расщепляют клинья

Тупые – как наш славный Ахиллес.

Он сделался спесивым и несносным.

И это нам пророчит много зла,

И даже гибель. Нам необходимо

Его остановить.

НЕСТОР

                            О да! Но как?

УЛИСС

Тот вызов, что составлен столь изящно,

И будто бы относится ко всем,

На самом деле обращен к Ахиллу.

НЕСТОР

Простейший вывод! Даже Ахиллес,

Чей мозг бесплоден, как песок ливийский,

Узнав про вызов, сложит два и два.

Ручаюсь Аполлоном, так и будет.

УЛИСС

Как полагаешь, выйдет он на бой?

НЕСТОР

Я думаю! А кто же в войске нашем

Гиганту Гектору равновелик?

Один Ахилл. Ведь поединок этот,

Хоть выглядит забавою пустой,

В себе содержит нечто поважнее.

Троянцы, совершенствуя свой вкус,

Желают лучшим блюдом нашей кухни

Полакомиться. А еще вкусить

Плодов предполагаемой победы.

И этот вовсе не последний бой

Окажется решающим, пожалуй.

Он станет главной пробой наших сил.

Верь: эта схватка в целом обозначит

Нам предстоящее добро иль зло,

Как содержание огромной книги

Из оглавленья можно уяснить.

На торжество настроены троянцы,

Когда посрамлены мы будем все

В лице поверженного Ахиллеса:

Ведь в нем вся Греция воплощена.

Он создан многовековым отбором.

Он – наша гордость, мощь Эллады всей,

Сгущение державы лучших качеств.

Зато мы с ним рискуем потерять

И эти качества, и мощь, и гордость.

В лице Ахилла мы рискуем всем.

О, как тогда троянцы возгордятся!

И будут правы: если Ахиллес –

Оружье наше, то ведь за оружье

В ответе человек, что бьет мечом

И мечет стрелы. Весь народ – ответчик

За тех, кто представляет весь народ

УЛИСС

Вот именно! Поэтому Ахилла

Нельзя до поединка допускать.

Мы словно хитрые купцы поступим:

Не самый лучший выложим товар.

Авось и не останемся в накладе,

А если потеряем мы на нем,

По крайней мере, кое-что в запасе

Останется – и мы не прогорим.

Нельзя Ахиллу с Гектором сражаться.

Нам нежелателен любой исход

Он проиграет – мы всего лишимся.

Представь, что будет, если победит!

НЕСТОР УЛИСС

                                           Ахилл

Прославил бы и нас своей победой,

Однако он гордыней одержим

Безмерной. Он горит в ее огне.

Под солнцем Африки и то прохладней,

Чем рядом с ним. Победу одержав,

Он нас испепелит своим презреньем,

А проиграв – погубит нашу честь.

Но если греки выставят Аякса –

Что и силен, и храбр, как сам Ахилл,

А в глупости – так много превосходней –

Мы нового героя создадим

И наглого накажем мирмидонца.

Чтоб слишком голову не задирал, –

А то уже превыше он занесся,

Чем лук Ириды – радуга. Итак,

Когда Аякс тупой стяжает славу –

Какой удар Ахиллу-гордецу!

А если поражение потерпит –

То опозорен будет лишь Аякс.

Пусть даже мы не одолеем Трою,

Общиплем перья нашему герою.

НЕСТОР

Мне по душе твой план. Пойду к царю

Я с ним подробности оговорю

И на решительность его настрою.

Честь уподобим кости мы – и так

Двух честолюбцев стравим, как собак.

---

[1] Вариант: Троил сдает позиции свои.
[2] Варианты:

За радостью притворной никогда
Не скроется глубинная беда.

Или:

Как ты ни принимай веселый вид,
Он горя твоего не исказит.

[3] Вариант:

Надел доспехи и, как земледелец, –
На поле, где от ужаса цветы
Испариной покрылись, прорицая
Несчастия, которыми грозит
Мужам ахейским Гектор разъяренный

[4] Вариант:

И он впустую тратил красноречье.
В рай дураков не дам себя завлечь я.