Романтики питали особенную привязанность к наследию Уильяма Шекспира, и несчетное количество музыкальных опусов, навеянных опусами великого британца, тому подтверждение. Винченцо Беллини с одной из его первых опер "Капулетти и Монтекки" даже называют первопроходцем в этом отношении — трагическую историю веронских любовников он озвучил раньше Берлиоза, Гуно, Чайковского и Прокофьева. Исторический парадокс, однако, заключается в том, что либреттист оперы Феличе Романи опирался в своей работе не на Шекспира, а на два других либретто на тот же сюжет, которые, в свою очередь, имели основой средневековые итальянские исторические хроники, а вовсе не текст английского классика. Таким образом, Беллини и Шекспир оказались напрямую друг с другом не связаны, и отсюда большое количество расхождений в трактовке сюжета. Так, у Беллини Тибальд не брат Джульетты, а ее жених, нет Меркуцио, зато есть отец Джульетты Капеллий, а Лоренцо не духовное лицо, а врач и советник семьи Капулетти. Все это, впрочем, для меломанов имеет второстепенное значение; гораздо важнее, что "Капулетти и Монтекки" — один из манифестов стиля бельканто, где в наибольшей степени раскрывается его эстетика. Здесь царит культ прекрасного пения, нежных ненатуралистичных страстей и даже самые трагические события решены в светлых красках.
Еще одна особенность "Капулетти и Монтекки" заключается в том, что обе центральные партии написаны для женских голосов. В 1830 году, в период работы над оперой, в венецианском театре La Fenice в распоряжении композитора были две первостатейные примадонны Розальбина Коррадори-Аллан и Джулия Гризи. Сливающиеся в прекраснейших дуэтах два высоких голоса — беспроигрышный прием еще со времен оперы барокко, поэтому неудивительно, что сценическая судьба "Капулетти" была предсказуема и к опере обращались всякий раз, когда в том или ином театре требовалось удовлетворить амбиции двух ведущих исполнительниц. В свое время громовой успех имели постановки с участием Эдиты Груберовой и Агнес Бальтса (Covent Garden, 1982), Лейлы Куберли и Делорес Зиглер (La Scala, 1988; этот спектакль был показан в рамках московских гастролей театра), Лоры Клейкомб и Дженнифер Лэрмор (Парижская опера, 1996). Нынешнее московское исполнение по уровню имен вполне вписывается в этот славный перечень.
Московской филармонии удалось получить в свое распоряжение двух великолепных итальянок, каждая из которых уже была в столице и имеет свой круг почитателей. Патриция Чьофи, исполняющая Джульетту, дебютировала в прошлом году в "Травиате" Верди и заставила многих пересмотреть свое отношение к образу Виолетты, в отечественной традиции не трагической, а лирической героини. Об Анне Бонитатибус (Ромео) говорили на протяжении всего 2006 года — сначала она ворвалась в консерваторские пенаты в образе глюковского Орфея, затем снискала огромный успех в партии россиниевской Золушки. В 2010 году в парижском Театре на Елисейских Полях Чьофи и Бонитатибус должны выйти вместе в сценической постановке "Капулетти и Монтекки", так что приятно сознавать, что Москва опередила одну из оперных метрополий мира. Двум примадоннам создана достойная огранка: молодой и начинающий уверенную карьеру на Западе российский тенор Сергей Романовский (Тибальд), два опытных зарубежных баса — латыш Паульс Путнинс (Лоренцо) и Мирко Палацци (Капеллий), хор "Мастера хорового пения" Льва Конторовича и симфонический оркестр "Новая Россия". За дирижерский пульт встанет итальянец Лучано Акочелла, уверенно продирижировавший прошлогодней "Травиатой". Он знает все секреты бельканто не понаслышке и знает, как угодить двум примадоннам, создав идеальные условия для прекрасного пения.
