Новости
10.04.2010
Шекспир по-русски или как на липецкой сцене пили водку сэры 17 века
На сцене Липецкого государственного театра драмы имени Л. Н. Толстого вчера, 9 апреля 2010 г., давали спектакль «Двенадцатая ночь» по пьесе Шекспира в постановке английского режиссёра Деклана Доннеллана. Постановкой был дан старт региональному театральному Чеховскому фестивалю.
В первый день показа спектакля в зале побывали и корреспонденты LRNews.
Первое, что впечатлило сидящих зрителей — это отсутствие декораций на сцене, лишь длинные полотна — колоны сменяют то черные, то белые тона.
Второй изюминкой спектакля стало то, что все женские роли на сцене играют мужчины. Причем в их обличие нет привычных глазу накладных форм и яркой косметики, вся схожесть с образом достигается великолепной игрой. Кстати в пьесе задействованы трое известных столичных актера — Александр Феклистов, Михаил Жигалов и Дмитрий Щербина.
Еще одной особенностью постановки английского режиссера стало то, что он смог органично соединить на одной сцене шекспировских героев и современный мир. К примеру, в одной из сцен сэры распивают на сцене водку, купленную в одном из магазинов Липецка под советские застольные песни. А что касается музыки, то ей наполнена вся постановка. Артисты играют на гитарах и поют вживую прямо со сцены латиноамериканские ритмы, от которых ноги сами просятся в пляс.
В общем, как говориться лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, тем более у липецкой публике такой шанс еще есть. Сегодня, 10 апреля 2010 г., в 19:00 постановка будет вновь показана на сцене театра.
Перед спектаклем артист Александр Феклистов, сыгравший в спектакле роль дяди Оливии — сэра Тоби Белча пообщался с журналистами.
— В Липецк вы приехали немного другим составом, который был заявлен первоначально, чем это связано?
— Прекрасный актёр Игорь Ясулович тоже играет в этом спектакле, но он ещё играет в театре Юного зрителя в Москве, и поэтому сейчас он не приехал, не смог. Но вместо него играет актёр — Евгений Писарев. Мне не с тем не другим не сложно.
— Спектакль часто вывозят за границу, а в России часто его показываете?
— Мы играли в двух столицах, а в Липецке будет премьера это спектакля в регионах России. Мы очень волнуемся, и не знает, как публика его воспримет. Его по-разному везде воспринимают. Самая близкая к российской реакции оказалась реакция в Колумбии. Латиноамериканская публика почему-то моментально реагирует, как будто она слышит перевод, не знаю почему. Надеемся, что случится контакт со зрителем.
—Англичанам тяжело играть нашего Достоевского, а каково русским артистам играть английского Шекспира?
— Прекрасно! Большое счастье играть в этом спектакле. Мы играем его уже 7 лет. Очень трудно было репетировать. Если вы возьмёте пьесу «Двенадцатая ночь» — она совершенно не смешная. Она настолько привычна, и мы всегда видим перед собой фильм, наш старый русский, советский фильм, поэтому очень трудно было репетировать — трудно было перейти через эти представления, как это должно быть. Пришлось создавать заново этот мир, который существует в этой пьесе, эту страну Иллирию. Репетировать трудно — играть прекрасно. Хотя физически трудно.
— Каково вам было существовать в этой атмосфере, смотреть на своих партнёров, где мужчины играют женщин?
— Ничего необычного в этом нет, просто во времена Шекспира именно так и играли, потом уже стали играть женщины. У нас был совершенно уникальный педагог — я не помню эту сложную английскую фамилию, её звали Джет. Она заставила нас всех прийти на первую репетицию с веерами, с юбками и с женскими сумками. И мы все так ходили: с веерами, надевали женские кофты, учились ходить и вилять задом. Несколько дней так было, а на третий день мы уже стали возмущаться мы же распределены на мужскую роль, зачем это? Но когда с нас сняли юбки, и откинули веера, а в женских ролях остались те, же мужчины, мы уже не хихикали — и мы уже привыкли. Никакой сложности в этом не было. Поэтому мы абсолютно гармонично перешли на взаимоотношения с этими партнёрами.
— Не боитесь, что провинциальный зритель не поймет этой двусмысленности, не поймёт и примет её за пошлость.
— Не боимся! Это такая вещь….кому-то нравится, а кто-то не дорос до этого, кто-то пуританин. Мы играли это в Америке — насколько пуританская страна. Когда жмёт руку мужчина мужчине или ласкает мужчина мужчину — вы поймёте. Спектакль абсолютно не пошлый, и он не толкает нас в идеологию сексуальных меньшинств — он абсолютно из другой оперы. Поверти на слово, но так оно и есть. Русский зритель, он, конечно, более зажатый, ещё более пуританский, чем американский. Он сам себя стесняется. Он больше, чем надо, смеётся. Он ведёт себя как ребёнок. Посмотрим (смеется — прим. авт.), нас это тоже веселит — так же, как и вас.
— Помимо театра за время фестиваля собираетесь что-нибудь посмотреть в Липецке?
— Да, да, да! Я был здесь в ноябре, ходил в художественный музей и очень счастлив, а теперь собираюсь пойти в музей Плеханова.
— В наш город вы привезли спектакль, который идёт 7 лет. Прорекламируйте липецкому зрителю какие-то свои новые работы.
— Должен выйти очень любопытный проект «Наш Чехов» или «Смерть в пенсне», точно не знаю названия. 17 лет назад Анна Чернакова, дипломница ВГИКа, сняла фильм по мотивам «Вишнёвого сада», я играл Лопахина. Прошло 17 лет и она собрала ту же команду и сняла фильм о том, как мы, труппа, которая когда-то играла в парке «Вишнёвый сад», вызываем режиссёра и пытаемся восстановить этот спектакль. Режиссёра играет Юра Стоянов, а мы всё те же. Относы к истории тоже будут врезаны в этот фильм. Это должно быть любопытно.
— Грядет празднование 65-летния со дня победы в Великой Отечественной войне. Что для вас праздник День Победы?
— Прежде всего, это праздник связан с моей семьей. Мой отец воевал, мой дядя пропал без вести, мои дедушки и бабушки работали в тылу и самое страшное они мне все пересказали, и это навсегда останется во мне. Мой любимый сосед дядя Миша тоже фронтовик и я его пытаю на эту тему до бесконечности. Победа — для меня это, прежде всего, люди, которые это испытали и нас защитили. Для меня это так же Виктор Астафьев, книгу которого «Проклятые и убитые» все должны прочитать, потому что это последняя правдивая книга о войне. Это даже не праздник — это великая боль и память.
В первый день показа спектакля в зале побывали и корреспонденты LRNews.Первое, что впечатлило сидящих зрителей — это отсутствие декораций на сцене, лишь длинные полотна — колоны сменяют то черные, то белые тона.
Второй изюминкой спектакля стало то, что все женские роли на сцене играют мужчины. Причем в их обличие нет привычных глазу накладных форм и яркой косметики, вся схожесть с образом достигается великолепной игрой. Кстати в пьесе задействованы трое известных столичных актера — Александр Феклистов, Михаил Жигалов и Дмитрий Щербина.
Еще одной особенностью постановки английского режиссера стало то, что он смог органично соединить на одной сцене шекспировских героев и современный мир. К примеру, в одной из сцен сэры распивают на сцене водку, купленную в одном из магазинов Липецка под советские застольные песни. А что касается музыки, то ей наполнена вся постановка. Артисты играют на гитарах и поют вживую прямо со сцены латиноамериканские ритмы, от которых ноги сами просятся в пляс.
В общем, как говориться лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, тем более у липецкой публике такой шанс еще есть. Сегодня, 10 апреля 2010 г., в 19:00 постановка будет вновь показана на сцене театра.
Перед спектаклем артист Александр Феклистов, сыгравший в спектакле роль дяди Оливии — сэра Тоби Белча пообщался с журналистами.
— В Липецк вы приехали немного другим составом, который был заявлен первоначально, чем это связано?— Прекрасный актёр Игорь Ясулович тоже играет в этом спектакле, но он ещё играет в театре Юного зрителя в Москве, и поэтому сейчас он не приехал, не смог. Но вместо него играет актёр — Евгений Писарев. Мне не с тем не другим не сложно.
— Спектакль часто вывозят за границу, а в России часто его показываете?
— Мы играли в двух столицах, а в Липецке будет премьера это спектакля в регионах России. Мы очень волнуемся, и не знает, как публика его воспримет. Его по-разному везде воспринимают. Самая близкая к российской реакции оказалась реакция в Колумбии. Латиноамериканская публика почему-то моментально реагирует, как будто она слышит перевод, не знаю почему. Надеемся, что случится контакт со зрителем.
—Англичанам тяжело играть нашего Достоевского, а каково русским артистам играть английского Шекспира?
— Прекрасно! Большое счастье играть в этом спектакле. Мы играем его уже 7 лет. Очень трудно было репетировать. Если вы возьмёте пьесу «Двенадцатая ночь» — она совершенно не смешная. Она настолько привычна, и мы всегда видим перед собой фильм, наш старый русский, советский фильм, поэтому очень трудно было репетировать — трудно было перейти через эти представления, как это должно быть. Пришлось создавать заново этот мир, который существует в этой пьесе, эту страну Иллирию. Репетировать трудно — играть прекрасно. Хотя физически трудно.
— Каково вам было существовать в этой атмосфере, смотреть на своих партнёров, где мужчины играют женщин?
— Ничего необычного в этом нет, просто во времена Шекспира именно так и играли, потом уже стали играть женщины. У нас был совершенно уникальный педагог — я не помню эту сложную английскую фамилию, её звали Джет. Она заставила нас всех прийти на первую репетицию с веерами, с юбками и с женскими сумками. И мы все так ходили: с веерами, надевали женские кофты, учились ходить и вилять задом. Несколько дней так было, а на третий день мы уже стали возмущаться мы же распределены на мужскую роль, зачем это? Но когда с нас сняли юбки, и откинули веера, а в женских ролях остались те, же мужчины, мы уже не хихикали — и мы уже привыкли. Никакой сложности в этом не было. Поэтому мы абсолютно гармонично перешли на взаимоотношения с этими партнёрами.— Не боитесь, что провинциальный зритель не поймет этой двусмысленности, не поймёт и примет её за пошлость.
— Не боимся! Это такая вещь….кому-то нравится, а кто-то не дорос до этого, кто-то пуританин. Мы играли это в Америке — насколько пуританская страна. Когда жмёт руку мужчина мужчине или ласкает мужчина мужчину — вы поймёте. Спектакль абсолютно не пошлый, и он не толкает нас в идеологию сексуальных меньшинств — он абсолютно из другой оперы. Поверти на слово, но так оно и есть. Русский зритель, он, конечно, более зажатый, ещё более пуританский, чем американский. Он сам себя стесняется. Он больше, чем надо, смеётся. Он ведёт себя как ребёнок. Посмотрим (смеется — прим. авт.), нас это тоже веселит — так же, как и вас.
— Помимо театра за время фестиваля собираетесь что-нибудь посмотреть в Липецке?
— Да, да, да! Я был здесь в ноябре, ходил в художественный музей и очень счастлив, а теперь собираюсь пойти в музей Плеханова.
— В наш город вы привезли спектакль, который идёт 7 лет. Прорекламируйте липецкому зрителю какие-то свои новые работы.
— Должен выйти очень любопытный проект «Наш Чехов» или «Смерть в пенсне», точно не знаю названия. 17 лет назад Анна Чернакова, дипломница ВГИКа, сняла фильм по мотивам «Вишнёвого сада», я играл Лопахина. Прошло 17 лет и она собрала ту же команду и сняла фильм о том, как мы, труппа, которая когда-то играла в парке «Вишнёвый сад», вызываем режиссёра и пытаемся восстановить этот спектакль. Режиссёра играет Юра Стоянов, а мы всё те же. Относы к истории тоже будут врезаны в этот фильм. Это должно быть любопытно.
— Грядет празднование 65-летния со дня победы в Великой Отечественной войне. Что для вас праздник День Победы?
— Прежде всего, это праздник связан с моей семьей. Мой отец воевал, мой дядя пропал без вести, мои дедушки и бабушки работали в тылу и самое страшное они мне все пересказали, и это навсегда останется во мне. Мой любимый сосед дядя Миша тоже фронтовик и я его пытаю на эту тему до бесконечности. Победа — для меня это, прежде всего, люди, которые это испытали и нас защитили. Для меня это так же Виктор Астафьев, книгу которого «Проклятые и убитые» все должны прочитать, потому что это последняя правдивая книга о войне. Это даже не праздник — это великая боль и память.
Источник: Липецкие региональные новости
