Акт третий. Ахтман Т. Офелия, Гертруда, Дания и другие...

Акт третий

Актёры репетируют пьесу Шекспира "Гамлет"

Режиссёр - Призрак:

Гамлету

Вот

хлопает в ладоши

все смеются

Довольно рифмовать - можно сойти с ума: ночью я пытался приласкать жену - в рифму - и не попал... (смех) Всё! На репетиции обойдёмся без излишней красивости... Продолжим:

Актёр -Гамлет:

Говори, я слушаю!

Режиссёр-Призрак:

И должен отомстить, когда услышишь.

Режиссёр:

- вот рифма проклятая привязалась, будто дёргает кто-то, да не в такт...

Режиссёр-Призрак:

Актёр-Гамлет:

О боже!

Режиссёр-Призрак:

Отмсти за гнусное его убийство.

Актёр-Гамлет:

Убийство?

Режиссёр-Призрак:

Режиссёр: Здесь - всё моя роль, это вы сами прочтёте у господина Шекспира. Гениально, то есть, божественно... так, так... вот:

Режиссёр-Призрак:

Актёр-Гамлет:

О вещая душа! Мой дядя?

Призрак:

Режиссёр: Дальше идут леденящие кровь подробности дела...и вот, важно, что король не снимает маску благородства и на том свете, что означает, что роль принадлежит ему по-праву, и бедняга Клавдий зря лез из кожи: он второе лицо, то есть, природный подлец... Герой и злодей: не очень оригинально для сюжета, но зато работает безотказно.

Режиссёр-Призрак:

Режиссёр: Твоя реплика, Гамлет...

Актёр-Гамлет:

Режиссёр: (хлопает в ладоши) Стой, ты слышишь что говоришь: "стой"? Вот - ключ твоего дальнейшего поведения. Теперь поменьше внешних проявлений - Гамлет берёт себя в руки, вернее, ему так кажется: теперь он сам и все вокруг - актёры в его спектакле - не в чужом, как прежде, когда он был не более, чем марионетка, а в своём, где он - сам и создатель и творение! Понимаешь? Взять себя в руки значит перейти в центр интриги под названием "моя судьба". Это всё равно, что родиться заново и начать жизнь самому, а не по сценарию тех, в чьих руках оказался по воле рока.

Актёр: Ну, и чего он добился? Смерти? Жил бы себе - катался, как сыр в масле...

Режиссёр: Жил да не был... Быть и жить - не одно и тоже - вот смысл сочинения Шекспира: жить сыром в масле кажется заманчивым пока голоден, а потом оказывается, что урчит уже не в брюхе, а повыше - в душе - тошно бывает и от сытой жизни, когда недостаёт добра...

Актёр: Мало ему в королевстве добра? Всё добро - его! Чего ещё? Ему - аплодисменты, как бы не сыграл, а нам - свист, хоть вывернись наизнанку.

Режиссёр: Свистят - от души, а льстят - от лицемерия, то есть, лжи. Читал закон Божий? Ложь - зло. Чем выше карабкались, тем ниже падали, пока не докатились до преисподней.

Актёр-Гамлет:

Режиссёр: Браво! Ты начал понимать, продолжи...

Актёр-Гамлет:

О что за дрянь я, что за жалкий раб!

Режиссёр: Нет, не это... Это и так выходит лучше всего: кликушествовать на публику... Ты прочти его монолог "Быть или не быть", где он пытается понять свою суть - вот истинное покаяние. Ну, соберись и настройся на "ля" всей этой партитуры. Слушайте! Ля..а...

Актёр - Гамлет:

Все аплодируют

Режиссёр : Молодец, сынок! Услышал "ля"- теперь не фальшивь и будешь гением. Так, прогоним быстренько Гертруду и Офелию - удача, что в пьесе нет ни одной женской роли, которой бы не смог сыграть и мужчина - достаточно парика с юбкой. Правда, в сценах безумия они более человечны, то есть, женственны... (Выходят два парня в женских костюмах: жеманны, писклявые голоса...)
Офелия, старайся не басить в последнем монологе и побольше белил. Не перепутайте: Офелия - белая, а Гертруде побольше румян, особенно после того, как Гамлет доказал ей, что душа может быть срамным местом.
Прорепетируйте сами: ваши роли просты настолько, что в них не нужно даже входить - там ничего нет внутри: ни одной мысли, а все чувства - поверхностны, вроде украшений.
А пока есть сцена поважней: Розенкранц и Гильденстерн. (выходят актёры)

Актёр-Розенкранц:

Мой досточтимый принц!

Актёр-Гильденстерн:

Мой драгоценный принц!

Режиссёр: Ведите себя не ровно: вино вольности ещё бродит, но положение поджимает.
В этой колоде: вы - два валета. Шулер проиграл: козырнул вами, и вы были биты. Ему казалось, что вы близки Гамлету, то есть, сумеете войти в его в положение, но как валет может войти в положение принца? Только через плутовство - вы плохие плуты, ребята - рады бы продать душу, да нечего - простаки по своей сути: не герои и не злодеи. Вот, трагедия посредственности: быть - не дано, а не быть, но выжить, сыграв роль - не достаёт лицемерия: ведь ложь сродни искусству. Флейта есть?
(Актёры препираются у кого была флейта в последний раз: "Я тебе давал - не давал")
Вот так и играйте - сами себя. Пронзительный инструмент - печален до содрогания души, когда играют умело, и визжит от плохого обращения. Тут сложная игра из слов и ассоциаций, но как иначе проникнуть в замысел творца? Вступай, Гильденстерн, с конца второй картины, где запутался в собственной пошлости - играй чистую фальшивку: "о мой принц..."

Актёр-Гильденстерн:

О мой принц, если моя преданность слишком смела, то это моя любовь слишком неучтива.

Актёр-Гамлет:

Я не совсем понимаю. Не сыграете ли вы на этой дудке?

Актёр Гильденстерн:

Мой принц, я не умею.

Актёр-Гамлет:

Я вас прошу.

Актёр Гильденстерн:

Поверьте, не умею.

Актёр-Гамлет:

Я вас умоляю.

Актёр-Гильденстерн:

Я и держать её не умею, мой принц.

Актёр-Гамлет:

Это так же легко, как лгать: управляйте этими отверстиями при помощи пальцев, дышите в неё ртом, и она заговорит красноречивейшей музыкой. Видите - вот это лады.

Актёр Гильденстерн:

Но я не могу извлечь из них никакой гармонии, я не владею этим искусством.

Актёр-Гамлет:

Вот, видите, что за негодную вещь вы из меня делаете? На мне вы готовы играть; вам кажется, что мои лады вы знаете; вы хотели бы исторгнуть сердце моей тайны; вы хотели бы испытать от самой низкой моей ноты до самой вершины моего звука; а вот в этом маленьком снаряде - много музыки, отличный голос; однако вы не можете сделать так, чтобы он заговорил. Чёрт возьми, или, по-вашему, на мне легче играть, чем на дудке. Назовите меня каким угодно инструментом, - вы хоть и можете меня терзать, но играть на мне не можете.

Режиссёр: Вот, истина явилась в сочетании слов, подобранных так гармонично, что лучше и не скажешь: чтобы уметь плутовать, нужно знать правду, иначе соврёшь себе в убыток и сваляешь дурака...

Актёр: Ты хочешь сказать, что... чтобы лгать, нужно знать правду?

Режиссёр: Вот именно: как можно изменить тому чего нет? Чтобы солгать, нужно знать истину, а её знает только Господь Бог, да ещё, может быть, гений, а уж он ни на что не променяет гармонию на фальшь...

Актёр (рассуждает): Солгать может только тот, кто знает истину, ...но познавший истину, уже не станет лгать... значит истинная ложь - это... - так можно сойти с ума... но чтобы "сойти", нужно его иметь... то есть быть умным ... (кривляется): "быть не быть"
(все смеются, кривляются: "быть - не быть")

Режиссёр (хлопает в ладоши): Истинная ложь - зло, а ложная истина - глупость... Злодеи и герои - нынче только в театре, а в жизни "злодей" - это простак, что мнит себя героем. Хватит болтать!
Работаем! Осталось самое простое: восемь убийств, и это у нас так хорошо поставлено, что обойдёмся без репетиций. Напомню порядок конца: первым - для разминки - Полоний. Офелия не стала дожидаться, когда её испачкают румянами, как Гертруду: ушла, как принц велел - в монастырь - да в самый надёжный... Валеты биты за кулисами. Сцена дуэли Гамлета и Лаэрта - половина успеха: лучше переврать слова, чем удары шпагой.
Гертруда, последнюю реплику:

Актёр-Гертруда:

Умирает

Актёр-Гамлет:

Злодеи! Эй, двери на запор! Предательство! Сыскать!

Лаэрт (падает):

Актёр-Гамлет:

Поражает короля

похоронный марш, пушечный залп, занавес...
Актёры устали, вялы...

Режиссёр (хлопает в ладоши с преувеличенной бодростью): Отдыхать до вечера, и чтобы на представлении блистали! Потом обещан ужин с королевского стола: здесь отличное вино...