(Картина 10 <3.3>. Входят Клавдий, Розенкранц и Гильденстерн.)

КЛАВДИЙ. Не стоит ждать, пока его безумье
            Приобретёт клинический размах.
            Я наделю вас властными правами,
            Которые позволят вам его
            Доставить в Англию: я не намерен
            Ежеминутно жизнью рисковать
            По воле психа.

ГИЛЬДЕНСТЕРН. Мы всегда готовы.
            Спасибо за оказанную честь:
            Быть вашему величеству защитой —
            Наш первый долг. Мы рады вам служить.

РОЗЕНКРАНЦ. Нет в жизни ничего дороже жизни,
            И каждый жизнь свою оберегать
            Обязан в меру сил — тем выше мера
            Заботы о правителе страны,
            Ответственном за жизни сотен тысяч.
            Его кончина, как водоворот,
            Засасывает всех: как в механизме
            Ведущий вал в себя вбирает все
            Взаимосвязи с мелкими частями,
            А выходя из строя, рушит всю
            Конструкцию, лишённую опоры,
            Так и с монархом связана страна:
            В порядке он — в порядке и она.

КЛАВДИЙ. Прошу вас подготовиться к поездке:
            Мы закуём опасность в кандалы
            И пустим по этапу.

РОЗЕНКРАНЦ[1]. Поскорей бы.

(Розенкранц и Гильденстерн уходят. Входит Полоний.)

ПОЛОНИЙ. Милорд, он к матери своей сейчас
            Придёт; я спрячусь за ковром персидским,
            Чтоб наблюдать процесс: она ему
            По полной вломит, но, как вы сказали, —
            И правильно, — так как любая мать
            В плену у материнского инстинкта,
            Ей безраздельно доверять нельзя.
            Надеюсь, что смогу ещё сегодня
            Представить свой доклад.

КЛАВДИЙ. Спасибо, друг.

(Полоний уходит.)

            Неправедный поступок дурно пахнет,
            И эта вонь преследует меня,
            Не отпуская. Я — убийца брата,
            И пусть об этом знаю я один,
            Тревожная раздвоенность сознанья
            Напоминает всякий раз о том,
            О чём бы мне не следовало помнить.
            Как будто руки до сих пор в крови
            И никакой божественный источник
            Не может смыть её. Зачем Господь
            Предпочитает даровать прощенье
            Тому, кто ничего не совершал?
            И для чего придумана молитва,
            Когда её не слышат наверху
            И не дают ответа? Кто поможет
            Слова к такой молитве подобрать?
            «Прошу простить мне грязное убийство»?
            Но ведь в моём распоряженье всё,
            Что я убийством этим заработал, —
            Богатство, власть, корона и жена —
            Украл и возвращать не собираюсь.
            Зачем пытаться искупить свой грех,
            Когда дешевле просто откупиться?
            В продажном мире на преступный мир
            Работает судебная система —
            Не по карману нам небесный суд:
            Там следствие ведётся по закону,
            И мы должны своим грехам смотреть
            В глаза, чтоб видеть собственную сущность.
            Когда мы каемся и вновь грешим,
            То грош цена такому покаянью.
            В потёмках зла, где смертный мрак царит,
            Мой крик души сквозь стены каземата
            Почти не слышен ангельским ушам.
            Смиренное коленопреклоненье,
            Как узника, закованного в цепь,
            Меня свободы выбора лишает.

(Входит Гамлет.)

ГАМЛЕТ. Ему конец: он молится — настал
            Момент, чтобы послать его на небо, —
            И всё, мой страшный долг исполнен? Нет:
            Ублюдок, моего отца убивший,
            Получит от меня путёвку в рай
            И деньги на дорожные расходы —
            Да за такую месть благодарят!
            Он моего отца подкараулил,
            Когда тот был вдвойне не защищён,
            Вдвойне лишён душевного покоя
            И грех двойной свершал в греховном сне.
            Теперь убийца облегчает душу
            Пред Господом и сам себя готов
            За всё простить и стать невинной жертвой.
            Нет, меч возмездья должен поразить
            Его, когда он будет спьяну дрыхнуть,
            Или совокупляться со вдовой
            Убитого им датского монарха,
            Или сидеть за карточным столом,
            Иль втихаря за кем-нибудь шпионить,
            Вгоняя душу в краску от стыда
            И в ад себе дорогу открывая. —
            Молись, но знай: ты не увидишь рая. (Уходит.)

КЛАВДИЙ. Своим молитвам я не верю сам —
            Зачем неправду слушать небесам![2] (Уходит.)

---