(Картина 17 <4.7>. Входят Клавдий и Лаэрт.)
КЛАВДИЙ. Ну вот, ты знаешь всё и сам судить
Способен, виноват ли я, что шпага,
Которая направлена была
В меня, попала не по назначенью,
А в твоего отца.
ЛАЭРТ. Я одного
Не понимаю: как вы допустили,
Что тот, кто это сделал, избежал
Ответственности и наказан не был
По строгости закона?
КЛАВДИЙ. Для того
Есть две причины, может быть, не важных
На чей-то взгляд, но важных для меня.
Я не хочу заставить королеву
Страдать ещё сильнее, чем она
И так страдает от его безумья.
Спокойствие жены дороже мне,
Чем следованье нормам правосудья.
А если б я рискнул начать процесс
По обвиненью принца, — не уверен,
Что мы смогли бы доказать вину
Его, поскольку Гамлет популярен
В народе, а народ готов во всём
Подозревать обман и ждать подвоха:
Попробуй кинуть камень не в того —
Тебя же самого и закидают.
ЛАЭРТ. Всё это так, но мой отец убит,
Сестра сошла с ума от потрясенья,
Постигшего её, — я не могу
Смотреть на это, зная, что убийца
Жив и здоров. Я отомщу ему.
КЛАВДИЙ. Я тоже не страдаю всепрощеньем
И не намерен оставлять всё так,
Как есть, — поверь, я не сидел без дела
Всё это время, — нет, я кое-что
Предпринял, и, надеюсь, очень скоро
Мне будет чем порадовать тебя.
(Входит секретарь с письмами.)
[Что там?][1]
СЕКРЕТАРЬ. Милорд, от Гамлета два срочных
Письма — для королевы и для вас.
КЛАВДИЙ. От Гамлета? Кто их принёс?
СЕКРЕТАРЬ. Пираты,
Милорд, насколько я успел понять:
Мне Клавдио их передал.
КЛАВДИЙ. Давайте. —
Лаэрт, послушай.
(Секретарю.)
Можете идти.
(Секретарь уходит.)
(Читает.)
«Ваше величество, спешу сообщить вам, что волна вынесла меня на берег вашего королевства. Надеюсь завтра предстать пред вами и, если вас это заинтересует, подробно отчитаться в обстоятельствах моего столь же нежданного, сколь и странного возвращения. Гамлет».
Не понимаю: он один вернулся?
А где же те, кто должен был его…
ЛАЭРТ. Вы почерк узнаёте?
КЛАВДИЙ. Тут не почерк,
А стиль — вот это: «вынесла волна»
И это вот: «подробно отчитаться»…
Опять загадки.
ЛАЭРТ. Главное, чтоб он
Не передумал и сюда явился,
А я не растеряюсь.
КЛАВДИЙ. Если ты,
Лаэрт, настроен действовать серьёзно,
Ты разрешишь тобой руководить?
ЛАЭРТ. Да — при условии, что руководство
Ведёт к победе, а не к сдаче в плен.
КЛАВДИЙ. Он сам сдаётся в плен, идя навстречу
Своей судьбе, которая его
Давно готова заключить в объятья,
Чтоб никогда из них не выпускать.
Нам нужно максимально элегантно
Втянуть его в смертельную игру
И незаметно передёрнуть карту.
[ЛАЭРТ. Располагайте мной — я ваш партнёр.[ii]
КЛАВДИЙ. Я знал, что мы с тобой поймём друг друга.
Следи за мыслью. Как-то раз, когда
Ты был во Франции, мы вспоминали
Тебя за разговором, и один
Из перечисленных твоих талантов
Заставил Гамлета затрепетать
От зависти.
ЛАЭРТ. Вот это любопытно.
Что за талант?
КЛАВДИЙ. Не самый, может быть,
Необходимый в жизни, но полезный
Для юношеских игрищ и забав:
Что в юном возрасте особо ценно,
Со временем утрачивает блеск.][3]
Я тут два месяца назад встречался
С приезжим из Нормандии — я знал
Французов раньше, сталкивался с ними
На поле битвы и могу сказать,
Что в кавалерии они искусны,
Как мало кто, — но этот превзошёл
Всех остальных: он на коне держался
Так грациозно, словно сам он был
Кентавром от рожденья.
ЛАЭРТ. Вы сказали,
Он был нормандец?
КЛАВДИЙ. Да.
ЛАЭРТ. Держу пари —
Ламонд[4].
КЛАВДИЙ. Он самый, совершенно верно.
ЛАЭРТ. Его по части верховой езды
Во Франции считают эталоном.
КЛАВДИЙ. Вот он-то о тебе и говорил,
Как ты силён в искусстве фехтованья
[И что в сравнении с тобой любой
Бретёр французский — жалкий подмастерье][5].
Услышав это, Гамлет всех призвал
В свидетели, что он готов сразиться
С тобой, когда вернёшься ты сюда.
Ну, как тебе идея?
ЛАЭРТ. В чём идея,
Милорд, простите, ваша состоит?
КЛАВДИЙ. Ещё не понял? Очень жаль. Скажи мне,
Лаэрт, ты своего отца любил?
Быть может, как художественный образ,
Ты лишь символизируешь тоску?
ЛАЭРТ. Символизирую? О чём вы это?
КЛАВДИЙ. Не горячись. Я не хочу сказать,
Что памяти отца ты недостоин.
[Я только знаю, что любой порыв,
Подсказанный любовью, благородством
Или другим каким-нибудь из чувств,
Что могут вдохновить нас на поступок,
Со временем проходит: у любви
Запас терпения не беспределен —
Любовь способна форму принимать,
Далёкую от изначальной сути.
Коль ты намерен сделать что-нибудь
Серьёзное, то не тяни, а делай,
Пока ты не перегорел, а то
Момент упустишь, и пиши пропало.
Как раз такой момент сейчас настал.][6]
Когда сюда прибудет Гамлет, что ты
Предпримешь, чтобы плату получить
С убийцы твоего отца?
ЛАЭРТ. Я горло
Перегрызу ему.
КЛАВДИЙ. Святая месть
Не разбирает способов, конечно,
Но можно выбрать способ поумней.
Чем в жертву приносить себя, не лучше ль
Его заставить сделать первый шаг?
Пусть он узнает о твоём приезде,
Ему напомнят, как он рвался в бой,
Когда француз хвалил твоё искусство,
Он должен будет вызов подтвердить,
Мы обусловим время поединка,
Не станем затуплять одну из шпаг,
Ты выберешь её, его заколешь,
Сам будешь удивлён, и все решат,
Что это лишь нелепая случайность.
ЛАЭРТ. Чтобы случайность вдруг не сорвалась,
Я эту шпагу смажу жирным кремом.
Мне прописал какой-то шарлатан
Лекарство против всех земных страданий,
Которое, едва проникнув в кровь,
Не оставляет шансов на спасенье
От гибели мучительной тому,
Кто был уколот ядовитым жалом.
КЛАВДИЙ. Ты прав: нам надо всё предусмотреть
Заранее, иначе план наш лопнет,
Облив нас грязью с ног до головы.
Нет, этого мы допустить не можем.
В резерве надо что-нибудь ещё
Иметь на случай, если не удастся
Осуществить задуманный манёвр.
А, вот что: стоит только разогреться
Ему как следует, — а ты его
Заставишь, я уверен, шевелиться, —
Пусть жажду утолит моим вином —
Мы подмешаем яду в эту чашу,
И месть твоя свершится. — [Что за шум?][7]
(Входит Гертруда.)
[А вот и королева. — Что случилось?][8]
ГЕРТРУДА. Лаэрт, одно несчастье за другим
Идёт, как соглядатай. Утонула
Твоя сестра.
ЛАЭРТ. Что? Утонула? Где?
ГЕРТРУДА. Ты знаешь иву, что над ровной гладью
Реки раскинула свою листву?
Туда пришла Офелия с гирляндой
Из белых маргариток и цветов,
Носящих неприличное названье
У пастухов, а девушки всегда
Их называли пальцами покойных.
Она хотела возложить венок
На крону ивы, но сломалась ветка,
Стряхнув её в заплаканный ручей.
Одежда, как гигантская кувшинка,
Её держала на воде — она
Мотив старинной песни вспоминала,
Как будто не боялась утонуть
Или сроднилась с водною стихией,
Но платье, словно тонущий корабль,
Наполнившись водой, её втянуло
В смертельный омут.
ЛАЭРТ. Утонула, да?
ГЕРТРУДА. Да, утонула, что ещё тут скажешь.
ЛАЭРТ. Офелия, тебе воды и так
Достаточно, — не надо слёз, но всё же
Природа позволяет нам в слезах
Излить всё то, чего должны стыдиться
Мы, чтобы уваженье сохранять
К самим себе. — Милорд, простите, — больше
Я вам не буду докучать своим
Присутствием. (Уходит.)
КЛАВДИЙ. Пойдём за ним, Гертруда.
Я так старался гнев его смирить!
Теперь он может вспыхнуть с новой силой.
Последуем за ним. (Уходят.)
[1] По тексту фолио.
[2] Далее сокращённый сценический вариант:
КЛАВДИЙ. Я тут два месяца назад встречался
С приезжим из Нормандии — вы с ним
Знакомы, между прочим.
ЛАЭРТ. Он нормандец?
Ламонд?
КЛАВДИЙ. Ламонд.
ЛАЭРТ. Да, помню.
КЛАВДИЙ. Он сказал,
Как ты силён в искусстве фехтованья
И что в сравнении с тобой любой
Бретёр французский — жалкий подмастерье.
[3] По тексту второго кварто.
[4] Ламорд, или Ламор (второе кварто); Ламонд, или Ламон (фолио).
[5] По тексту второго кварто.
[6] По тексту второго кварто.
[7] По тексту второго кварто.
[8] По тексту фолио.
© Перевод и примечания
Виталия Поплавского, 2008