АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Равнина близ Филипп.
Входят ОКТАВИЙ и АНТОНИЙ с войсками.
ОКТАВИЙ
Мои предположенья оправдались.
А ты еще, Антоний, уверял,
Что на равнину не сойдет противник:
Ему сподручней, будто бы, в горах
Сражаться – а враги идут к Филиппам,
Где собираются нам дать ответ,
Совсем не дожидаясь вопрошанья.
АНТОНИЙ
Октавий, я читаю в их сердцах.
Ясна причина этого маневра:
Они бы рады с места не сходить,
Позиции в горах для них удобней,
Но неприятель хочет показать,
Что духом он силен. Уловка эта
Жалка и не обманет никого.
Входит ГОНЕЦ.
ГОНЕЦ
Военачальники, готовьтесь к битве!
Враг движется в порядке строевом,
Он развернул кровавые знамена.
И мы должны немедля дать отпор.
АНТОНИЙ
Октавий, разверни на левом фланге
Свои войска, но очень не спеши.
ОКТАВИЙ
На левом станешь сам, а я на правом.
АНТОНИЙ
Зачем ты мне идешь наперекор,
Особенно теперь?
ОКТАВИЙ
Я так желаю.
Марш.
Барабаны.
Входят БРУТ, КАССИЙ, ТИТИНИЙ, МЕССАЛА с войском.
БРУТ
Смотри: стоят – переговоров ждут.
КАССИЙ
Титиний, здесь постой, мы выйдем с Брутом.
ОКТАВИЙ
Антоний, может, их атаковать?
АНТОНИЙ
Нет, лучше сами отобьем их, Цезарь.
Идем – они же говорить хотят.
ОКТАВИЙ
Ни с места без сигнала к наступленью!
БРУТ
Сначала будем биться на словах,
Сограждане?
ОКТАВИЙ
В баталиях словесных
Вам равных нет, а мы так просто бьем.
БРУТ
Хорошие слова сильней ударов,
Особенно плохих, Октавиан.
АНТОНИЙ
И ты, Брут, сочетал небезуспешно
Плохой удар и добрые слова –
Кричал: «Да здравствует великий Цезарь!»
И в сердце ударял его ножом.
БРУТ
Антоний, как ты бьешь, пока не знаю,
Но мне известно, как ты говоришь.
У пчел из Гиблы ты весь мед похитил
И перелил его в свои слова.
АНТОНИЙ
Мед – но не жала я забрал.
БРУТ
И жала,
И даже их жужжанию уже
Ты подражаешь. Ты ужалить жаждешь,
Но прежде угрожаешь.
АНТОНИЙ
Жалкий лжец!
А вы-то как вели себя, злодеи,
Пред тем, как в теле Цезаря сшибить
Свои проклятые клинки? Кривлялись,
Как обезьяны, ластились, как псы,
И Цезаря сандальи лобызали,
Как подлые плебеи, как рабы.
А ты всех омерзительнее, Каска –
Ты в спину Цезарю нанес удар.
У, лицемеры!
КАССИЙ
Вот как – лицемеры!
Зачем ты Кассия не слушал, Брут?
Благодаря тебе охальник этот
Нас поливает грязью.
ОКТАВИЙ
Ничего!
Мы скоро вас польем еще и кровью,
Когда от слов мы к делу перейдем.
Я поднял меч, и он в ножны вернется
Лишь по отмщенье тридцати трех ран
На теле Цезаря. Иль Цезарь новый
Падет от злой предательской руки.
БРУТ
Тогда ты совершишь самоубийство,
О новый Цезарь!
ОКТАВИЙ
Вряд ли я рожден,
Чтоб самому на Брутов меч бросаться.
БРУТ
Юнец, ты зря смеешься. Эта смерть
Почетнее и доблестнее многих.
КАССИЙ
Да, но школяр-щенок, вступивший в связь
С развратником гнилым, подобной чести
Не стоит.
АНТОНИЙ
Этот верен сам себе.
ОКТАВИЙ
Идем, Антоний. Я бросаю вызов
Вам, изверги! Решитесь дать ответ –
Сегодня встретимся на поле боя.
Да где уж вам! Придется подождать,
Пока еще вы с духом соберетесь!
Да где тот дух, что снизойдет на вас?
ОКТАВИЙ и АНТОНИЙ с войском отходят.
КАССИЙ
О, ураган, реви! Бушуйте, волны!
Плыви, корабль! Нас не остановить.
Мы движимы теперь самой стихией.
БРУТ
Луцилий, подойди!
ЛУЦИЛИЙ
Да, господин?
БРУТ и ЛУЦИЛИЙ отходят.
КАССИЙ
Мессала!
МЕССАЛА
Слушаю, военачальник!
КАССИЙ
Сегодня день рожденья моего.
Да, как ни странно, этот день. Дай руку.
И будь свидетелем, что, как Помпей,
Я возлагаю – также против воли –
Все наши упованья на одно
Сраженье. Мы спасем свободу Рима
Или погибнем. Знаешь, до сих пор
Я разделял ученье Эпикура,
Но и приметам начал доверять.
Так вот, когда мы покидали Сарды,
На стяг передний сели два орла.
Они клевали корм из рук солдатских
И были вместе с нами до Филипп.
И вдруг сегодня утром их не стало.
Теперь над нами грает воронье
И застит небо, словно черный полог.
Под этой черной тенью мы идем,
Возможно, к поражению и смерти.
МЕССАЛА
Ты суевером стал?
КАССИЙ
Ну, не совсем.
Я бодрость духа сохранил и смело
Навстречу всем опасностям пойду.
БРУТ
Так, хорошо, Луцилий.
КАССИЙ
Я хотел бы,
Чтоб мы с тобою, благородный Брут,
До старости друзьями оставались.
Но хрупки жизни наши. Если мы
Потерпим пораженье, то, конечно,
Беседуем с тобой в последний раз.
Что ты предпримешь при таком исходе?
БРУТ
Хотел бы я не изменять ни в чем
Той философии, что разделяю.
Когда-то я Катона порицал
За то, что он убил себя. Пожалуй,
Я сам не понимаю до конца,
В чем малодушие самоубийства,
Я просто верю в благость высших сил,
Которые вселенной управляют.
КАССИЙ
Но если битву проиграем мы,
Тебя за триумфальной колесницей
В цепях прогонят через Рим.
БРУТ
О нет!
Мой гордый дух не примирится с этим!
Я знаю: мы сегодня завершим,
Что начинали в мартовские иды.
Не знаю, суждена ли встреча нам.
Тогда прощай и всё прости мне, Кассий.
Прекрасно, если встретимся опять,
А если нет – прекрасно мы расстались.
КАССИЙ
Прощай, и всё прости мне, честный Брут.
Я буду счастлив новой нашей встрече.
А нет – я счастлив, что простились мы.
БРУТ
Так выступаем. Жаль, что не известно,
Чем всё закончится, но хорошо,
Что в мире всё кончается когда-то,
И мы узнаем всё, в конце концов.
Уходят.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Поле битвы.
Входят БРУТ и МЕССАЛА.
БРУТ
Скачи, скачи, Мессала. Мой приказ
Доставишь отдаленным легионам.
Шум битвы за сценой.
Пусть разом атакуют, и когда
Октавий дрогнет – тут и я ударю.
Скачи, скачи, Мессала, поживей.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Другая часть поля.
Шум битвы.
Входят КАССИЙ и ТИТИНИЙ.
КАССИЙ
Нет, посмотри, как драпают, мерзавцы!
Теперь я враг народу своему.
Когда сорвался первым знаменосец,
Я труса зарубил и флаг понес.
ТИТИНИЙ
Эх, как с приказом Брут поторопился!
Октавия он потрепал слегка,
И, возомнив, что это уж победа,
Солдаты мародерством занялись,
А нас тем часом взял в кольцо Антоний.
Входит ПИНДАР.
ПИНДАР
Беги! Антоний в лагере твоем!
Беги, спасайся, благородный Кассий!
КАССИЙ
Холм далеко, мне трудно разглядеть.
Титиний, что горит – мои палатки?
ТИТИНИЙ
Да, Кассий.
КАССИЙ
Если ты мне друг, скачи
Туда во весь опор, потом обратно.
Необходимо точно знать, кто там.
ТИТИНИЙ
Быстрее мысли обернусь.
ТИТИТНИЙ уходит.
КАССИЙ
Ты, Пиндар,
Стань на вершину этого холма –
Всегда я, к сожаленью, видел плохо –
И за Титинием во все глаза
Следи, докладывая, что увидишь.
ПИНДАР поднимается на холм.
Я в этот день родился и умру.
Замкнулся круг, вернув меня к истоку.
Ну, что?
ПИНДАР
О господин!
КАССИЙ
Да что же там?!
ПИНДАР
Титиний окружен, но все же скачет.
Еще немного – и возьмут его.
Догнали. Спешились. С коня он сходит.
Всё, взяли.
Крики.
И от радости вопят.
КАССИЙ
Сойди, довольно. Довелось пред смертью
Узнать, как друг пропал из-за тебя.
И сам я словно это всё увидел.
Финал, достойный труса.
ПИНДАР спускается.
Подойди.
Взял в плен тебя я в Парфии. Спасенный
От смерти, ты поклялся мне тогда,
Всё, что тебе я прикажу, исполнить.
Исполни это – и свободен будь.
Вот меч, и не простой: он тем прославлен
Что Цезаря пронзил. И вот сейчас
Он поразит меня. Лицо закрою –
Уже закрыл. Теперь смелее бей!
ПИНДАР ударяет его.
Ликуй же, Цезарь. Меч, тебя убивший,
Убийцу твоего и покарал.
Умирает.
ПИНДАР
Эх, Кассий, Кассий! Вот твоя свобода!
Да только что в ней радости, когда
Она получена такой ценою!
Всё кончено, уходит Пиндар прочь.
Ноги его не будет больше в Риме.
Входят ТИТИНИЙ и МЕССАЛА.
МЕССАЛА
Хотя Антоний Кассия разбил,
Брут положение уравновесил
Победой над Октавием.
ТИТИНИЙ
Ну, что ж,
Такая новость Кассия утешит.
МЕССАЛА
А где же он?
ТИТИНИЙ
Стоял здесь, у холма.
С ним раб остался.
МЕССАЛА
Глянь-ка, это Кассий?
ТИТИНИЙ
Так не лежат живые!
МЕССАЛА
Это – он?
ТИТИНИЙ
Нет, этот человек – уже не Кассий.
Ну, вот и завершился этот день.
Заходит солнце, кровью истекая,
И растворяется в могильной мгле.
День Кассия ушел в лучах кровавых,
И солнце Рима поглотила тьма.
Боюсь, что наше дело безнадежно.
Сам Кассий пал, не веря в мой успех.
МЕССАЛА
Неверие в успех погубит дело.
Ошибка роковая рождена
Унынием. Вот сила заблужденья:
Нас побеждают призраки, а мы
Им позволяем властвовать над нами.
Рождает предрассудки человек
И сам при этих родах погибает.
ТИТИНИЙ
Эй, Пиндар! Где ты?
МЕССАЛА
Да, найди его.
А я отправлюсь к Бруту. Мне придется
Удар ему столь тяжкий нанести.
Воистину удар – он пострашнее
Кинжала и отравленной стрелы,
Сквозь ухо мозг пронзающей.
ТИТИНИЙ
Ступай же,
Мессала, я пока останусь здесь.
МЕССАЛА уходит.
Зачем меня услал ты, храбрый Кассий?
Ведь это оказались не враги,
А люди Брута, и они надели
Венок победный на голову мне,
Чтоб я отвез тебе его. Ты слышал
Их радостные крики, но придал
Им ложный смысл. Однако я исполню,
Что Брут велел. Носи же свой венок.
Увидит Брут, как будешь ты увенчан.
Последую примеру твоему:
Как римлянин, я тоже смерть приму.
Трубы.
Входят
БРУТ, МЕССАЛА, КАТОН, СТРАТОН, ВОЛУМНИЙ и ЛУЦИЙ.
БРУТ
Где он, Мессала?
МЕССАЛА
Здесь. А вот Титиний
Его оплакивает.
БРУТ
Почему
Он вверх лицом?
КАТОН
Он мертв.
БРУТ
О Юлий Цезарь!
Твой дух, как видно, непреодолим?
Он бродит, против нас же обращая
Оружье наше.
Шум битвы.
КАТОН
Доблестный Титиний!
Он друга смертью увенчал своей.
БРУТ
Кто в Риме так велик, как эти двое?
Прощайте же, последние герои!
Рим больше не родит подобных вам.
Но воли не могу я дать слезам.
Для почестей найдем мы лучше время.
Перевезите в Фасос их тела.
Когда бы мы их здесь похоронили,
Могли бы совершенно духом пасть.
Катон, Луцилий, нам пора на поле,
А Флавий с Лебеоном поведут
Войска. Наш главный день не завершился.
Еще не вечер. Римляне, за мной!
Мы снова испытаем жребий свой.
Уходят.
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
Другая часть поля.
Шум битвы.
Входят, сражаясь, солдаты обеих армий.
Затем – БРУТ, КАТОН, ЛУЦИЛИЙ и другие.
БРУТ
Сограждане, смелей! Не падать духом!
КАТОН
Меж нами падших нет. Эй, кто за мной?
Во всеуслышанье провозглашаю:
Я сын Катона Марка – друг страны
И враг тиранов. Да, я сын Катона!
БРУТ
А я Марк Брут! Я друг отчизны Брут!
За мной, друзья! Узнайте Марка Брута!
(Уходит, сражаясь)
КАТОН падает.
ЛУЦИЛИЙ
Ты с честью умер, доблестный Катон,
Ушел ты благородно, как Титиний,
Достоин ты великого отца.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ
Сдавайся иль смерть!
ЛУЦИЛИЙ
Для смерти сдамся
И заплачу, чтобы ты меня убил.
Бери – и славься, как убийца Брута.
ПЕРВЫЙ СОЛДАТ
Такого пленника убить нельзя.
ВТОРОЙ СОЛДАТ
Беги, беги к Антонию скорее!
И передай, что нами схвачен Брут.
ЛУЦИЛИЙ
Обрадую его! Хотя Антоний
Уже идет сюда.
Входит АНТОНИЙ.
Мой господин!
Брут нами взят! Мы захватили Брута!
АНТОНИЙ
А Брут-то где?
ЛУЦИЛИЙ
Для вас он не доступен.
Живым не сдастся благородный Брут.
Его избавят боги от позора.
Живой иль мертвый, Брут неодолим,
И он себе вовеки не изменит.
АНТОНИЙ
Дружище, твой трофей – увы, не Брут,
Но, думаю, они друг друга стоят.
А этого – с почетом содержать.
Иметь таких друзей я предпочел бы,
А не врагов. Разведать, жив или Брут
Или убит, и доложить немедля.
В шатре Октавиана буду я.
Уходят.
СЦЕНА ПЯТАЯ
Другая часть поля.
Входят БРУТ, ДАРДАНИЙ, КЛИТ, СТРАТОН и ВОЛУМНИЙ.
БРУТ
Сюда, осколки армии разбитой.
Здесь, у скалы, и сделаем привал.
КЛИТ
Хоть нам Статилий факелом сигналил,
Но не вернулся: видно, в плен попал
Или погиб.
БРУТ
Ты, Клит, садись. Наверно,
Погиб. Всё погибает на глазах.
Послушай, Клит…
КЛИТ
Нет, ни за что на свете!
БРУТ
Молчи.
КЛИТ
Да я себя убью скорей!
БРУТ
Хочу я попросить тебя, Дарданий…
(Говорит ему что-то на ухо)
ДАРДАНИЙ
Не сделаю такого никогда!
КЛИТ
Дарданий?
ДАРДАНИЙ
Что?
КЛИТ
О чем таком ужасном
Брут попросил?
ДАРДАНИЙ
Чтоб я убил его!
Вот что задумал!
КЛИТ
Да, он полон горем,
И слезы выступают на глазах.
БРУТ
Волумний!
ВОЛУМНИЙ
Да, мой вождь?
БРУТ
Мой друг, послушай.
Дух Цезаря являлся дважды мне.
Сначала в Сардах, а потом в Филиппах –
Минувшей ночью. Это смерти знак.
ВОЛУМНИЙ
Ты заблуждаешься.
БРУТ
Не надо лишних
Речей. Ты видишь сам, к чему идет.
Враги загнали нас на край обрыва.
Шум.
И лучше броситься с него самим,
Чем ожидать, когда нас скинут в пропасть.
Волумний, мы ведь дружим с детских лет.
Пожалуйста, во имя этой дружбы
Меч мой возьми – я брошусь на него.
ВОЛУМНИЙ
Во имя дружбы о таком не просят,
И этого не делают друзья.
Снова шум.
КЛИТ
Бежим! Бежим! Нельзя здесь оставаться!
БРУТ
Прощайте, Клит, Волумний и Стратон!
Стратон, проснись. За всё меня простите.
Я счастлив оттого, что из друзей
Никем и никогда я не был предан.
Я с честью поражение снесу,
А торжество врагов моих бесчестно.
Прощайте все. Брут людям рассказал
Историю своей нелегкой жизни.
Ночь близится, слипаются глаза,
Усталые, покоя просят кости.
Труд завершен, исполнился мой срок.
Шум.
Крики: «Бегите! Бегите! Бегите!»
КЛИТ
Беги, беги скорей!
БРУТ
Спасайтесь сами,
А я потом. Ты задержись, Стратон.
КЛИТ, ДАРДАНИЙ и ВОЛУМНИЙ уходят.
В тебе я видел искры благородства.
Ты отвернись и крепко меч держи,
Я брошусь на него. Ну, что, согласен?
СТРАТОН
Дай руку и прощай.
БРУТ
Прощай, Стратон.
Дух Цезаря, ты удовлетворен?
Отнять чужую жизнь я не был рад,
Свою отдам охотнее стократ.
(Бросается на меч и умирает.)
Шум битвы.
Сигнал к отступлению.
Входят ОКТАВИЙ, АНТОНИЙ, МЕССАЛА, ЛУЦИЛИЙ и войско.
ОКТАВИЙ
Кто этот человек?
МЕССАЛА
Он служит Бруту.
А что с твоим хозяином, Стратон?
СТРАТОН
Он навсегда останется свободным,
В отличие, Мессала, от тебя.
Брут одержал славнейшую победу
Над Брутом и останется в веках.
Над нам враги не восторжествовали,
Досталось им лишь тело для костра.
ЛУЦИЛИЙ
А что я говорил! И Брут великий
Мою удостоверил правоту.
ОКТАВИЙ
Его людей беру к себе на службу.
Друг, ты согласен перейти ко мне?
СТРАТОН
Да, если даст согласие Мессала.
ОКТАВИЙ
Будь добр, Мессала, отпусти его.
МЕССАЛА
Ответь, Стратон, как Брут ушел из жизни?
СТРАТОН
Он бросился на меч, что я держал.
МЕССАЛА
Он до конца пред Брутом долг исполнил.
Теперь он волен Цезарю служить.
АНТОНИЙ
Из заговорщиков лишь Брут был честен.
Других толкнули зависть и корысть,
Его подвигла мысль об общем деле
На этот роковой, прискорбный шаг.
Но смерть его достойна подражанья,
И в жизни он прекрасен был во всем.
В нем так слились природные начала,
Как будто бы Натура изрекла:
«Вот достоверный образ человека».
ОКТАВИЙ
И мы ему достойно воздадим.
Внести покойного в мою палатку,
Пусть там лежит до самого утра
В великолепном боевом убранстве.
(Антонию)
Солдатам всем его почтить вели,
А мы оценим, что приобрели.
Уходят.
3 сентября – 20 октября 2007 г.
© Перевод А. В. Флори, 2008
