Проект создан при поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (грант № 05-04-124238в).
РУССКИЙ ШЕКСПИР
Информационно-исследовательская база данных
Король Лир. Перевод. А. В. Флори. Акт первый

©  Перевод А. В.  Флори, 2007

 
 
АКТ ПЕРВЫЙ
 
 
 
СЦЕНА ПЕРВАЯ
 
 
 
Дворец КОРОЛЯ ЛИРА.
 
Входят КЕНТ, ГЛОСТЕР и ЭДМУНД.
 
 
 
КЕНТ
А я думал, что герцог Олбэнский королю более по душе, чем герцог Корнуэльский.
ГЛОСТЕР
Да, и мне всегда так казалось. Но сейчас, перед разделом королевства, их доли так выровнены, что стало неясно, кого угодно предпочитать их величеству.
КЕНТ
Это ваш сын, милорд?
ГЛОСТЕР
Да, щенок моего помета. Я одной своей частью принял личное соучастие и в изготовлении этого пащенка, и в преступлении против приличий. Даю вам это показание, не оправдываясь, потому что уже привык показывать на себя без слов оправдания.
КЕНТ
Не понял!
ГЛОСТЕР
Зато когда я без лишних слов показал одной девке нечто, и весьма существенное, она все поняла, не дожидаясь предложения. Вы, естественно, презираете меня за сношения с этой шлюхой?
КЕНТ
Что естественно, того я не презираю. Да и молодой человек удался на славу.
ГЛОСТЕР
Известно, на какую славу. У меня есть еще сын, на год старше, тот уже полноценный. Но, как видите, я оказал честь и ублюдку, взял его в дом, раз уж он вылез на свет, хотя его, конечно, никто не звал. Его мамаша была веселая тварь, и мы на пару лихо смастачили этого байстрюка. Ничего не поделаешь, приходится признавать сукиного сына[1]. Ты знаешь этого благородного рыцаря, Эдмунд?
ЭДМУНД
Нет, сэр.
ГЛОСТЕР
Это граф Кентский, мой достойнейший друг. Почитай его так же, как ты обязан любить родного отца.
ЭДМУНД
К вашим услугам.
КЕНТ
Рассчитывайте на мое расположение, сударь.
ЭДМУНД
Постараюсь его оправдать.
ГЛОСТЕР
Граф девять лет провел в заморских странах и скоро снова отбывает… А вот и их величество.
 
Трубы.
 
Входят придворные с короной, затем — ЛИР, КОРНУОЛ, ОЛБЭНИ, ГОНЕРИЛЬЯ, РЕГАНА, КОРДЕЛИЯ и свита.
 
ЛИР
Ты, Глостер! Галла приведи сюда
И сбегай за Бургундцем. Да живее!
ГЛОСТЕР
Есть, государь!
 
ГЛОСТЕР и ЭДМУНД уходят.
 
                                А мы хотим совлечь
С волений наших покрывало тайны.
– Эй, там! Подайте карту! — Разделить
Угодно было нам свою державу
На три надела, чтоб ярмо забот
Перевалить на молодые плечи.
Вы будете трудиться и потеть,
А мы покоем станем наслаждаться,
Пока не истощатся наши дни.
Теперь вниманье, Олбэни и Корнуол!
Мы равно вас обоих вознесли,
Отдав вам дочерей своих и земли;
Чтоб вам не стало в голову потом
Оттягивать наделы друг у друга,
Сейчас мы вам укажем, что кому
В приданое пожаловать изволим.
Но спорят за меньшую нашу дочь
Правитель Галльский и Бургундский герцог,
Мы их рассудим также, в свой черед.
Ну, а теперь, милейшие отродья,
Теперь желаем мы послушать вас:
Кто отказал вам части королевства,
Заслуживает толики любви.
Извольте изъявить ее немедля,
И та, что угодит нам больше всех,
Получит наилучшие угодья.
Ну, Гонерилья, ты старее всех –
Вот ты и начинай забаву эту[2].
ГОНЕРИЛЬЯ
Как можно доверять пустым словам?
Любовь превыше всех сопоставлений.
Что мне избрать метафорой ее?
Сиянье дня? Сокровища вселенной?
Зеницу ока? Честь? Здоровье? Власть?
Богатство и свободу? Эту пошлость
Оставим для обычных дочерей.
Мои же чувства к вам — иного рода.
И выразить словами их нельзя[3].
КОРДЕЛИЯ (в сторону)
Как быть Корделии? Хранить молчанье.
В безмолвии вынашивать любовь[4].
ЛИР
От сих до сих — край рек, богатых рыбой,
Край рощ и тучных пажитей, и пойм.
Владей всем этим с мужем и потомством.
Ты, герцогиня Корнуол, начинай!
РЕГАНА
Из той же я руды, мой повелитель,
Что и сестра, и пробы мы одной.
Что я могла б, она уже сказала,
А я еще добавлю от себя,
Что, кроме вас, я никого не знаю
И чувства не питаю ни к кому,
Но чувство к вам воистину безмерно.
КОРДЕЛИЯ (в сторону)
Да, чувства меры нет. Слова! Слова!
Ты нищая, Корделия. Неправда!
Ты их богаче — верою в любовь.
ЛИР
Владей с потомками вот этой третью,
Что изобилием и красотой
Не хуже Гонерильиной нисколько.
Ну вот, теперь меньшая наша дочь,
Утеха нашей старости! Посмотрим,
Французское вино иль молоко
Бургундии придется нам по вкусу,
Но прежде мы послушаем тебя
И, может быть, одарим всех щедрее.
Что ты на это скажешь?
КОРДЕЛИЯ
Ничего.
ЛИР
Ничего?
КОРДЕЛИЯ
Ничего.
ЛИР
Чтоб нечто получить из ничего,
Должна прибавить ты хотя бы что-то.
КОРДЕЛИЯ
Я не умею этого, милорд,
Тем паче принародно. Я люблю вас
Не больше, чем обязана, хотя
Не меньше, чем должна.
ЛИР
                                                   Эй, вправь сейчас же
Ответ! Ты обезмозглела[5] совсем!
КОРДЕЛИЯ
Я вам обязана своим рожденьем
И воспитанием, мой государь.
За это я вас чту и вам покорна.
Раз сестры знать желают только вас,
К чему им познавать еще кого-то
В замужестве? Я сделаюсь женой
И разделю свой долг наполовину:
Не за отца же замуж я пойду!
ЛИР
Как?! Ты все это вправду?
КОРДЕЛИЯ
                                                    Безусловно.
ЛИР
Ты так юна и неприлична?
КОРДЕЛИЯ
                                                     Нет.
Я так юна и нелицеприятна.
ЛИР
Вот нелицеприятность и бери
В приданое! Клянусь священным солнцем,
И тайнами Гекаты и планет,
И звездами, стечением которых
Все наши судьбы определены:
Я отрекаюсь от законов крови
И попираю отчий долг. Теперь
Любой бродяга будет мне роднее.
Да я скорее скифа полюблю
Или какого-нибудь людоеда,
Что смачно хряпает своих детей.
А что такого! Это мне понятно!
Да, мне гораздо ближе каннибал!
И я ему объятия открою,
Но не тебе, что дочерью моей
Когда-то называлась!
КЕНТ
                                            Повелитель…
ЛИР
А может, ты заткнешься, Кент? Не смей
Соваться меж драконом разъяренным
И яростью дракона! Эту тварь
Я больше всех любил и наслаждаться
Хотел ее заботами, пока
Не отойду к богам. — Теперь сокройся! —
Да чтоб я угодил в тартарары,
Когда ее прощу! — Да где там Глостер
И эти Галл с Бургундцем?! — Эй, вы там!
Вы, Олбэни и Корнуол! Поглощайте
Ее надел. Пусть гонор, что она
По дурости достоинством считает, —
Пусть он и достается ей в мужья!
А вам мы власть верховную вручаем
И привилегии передаем.
Себе же оставляем только свиту
В сто рыцарей и будем жить у вас
По месяцу. Снабженье — за вами.
Себе оставим королевский сан
И почести. Итак, передаю вам
Корону и правления бразды.
Делите власть.
КЕНТ
                             Лир великодержавный!
Я почитал тебя, как короля,
И, как отцу, тебе повиновался,
И за тебя молился, как вассал…
ЛИР
Уймись, холоп! Не видишь: лук натянут!
Не нарывайся!
КЕНТ
                                Кто мне запретит?
Стреляй! Уж если сам король свихнулся,
То церемонии теряют смысл
Во всяком случае, для Кента. Честью
Мы к откровенности принуждены,
Когда правитель в умопомраченье.
Оставь же безобразный свой каприз
И от монаршества не отрекайся.
Опомнись! Младшая из дочерей
Тебя не меньше любит, чем другие,
Хоть не кричит об этом. Низость чувств
И сердца пустота — велеречивы,
За это головою поручусь!
ЛИР
Эй, хватит, Кент! А то ведь потеряешь
Ее совсем!
КЕНТ
                       И так уж потерял.
Не слишком за нее дрожал и прежде,
Сражаясь за державу и престол.
ЛИР
Прочь с глаз моих!
КЕНТ
                                      Сорви с них лучше бельма,
А не зеницы!
ЛИР
                            О, свидетель Феб…
КЕНТ
Да, Феб — свидетель, что король не видит.
ЛИР
Кощунствуешь, холоп!
(Хватается за меч.)
ОЛБЭНИ и КОРНУОЛ
                                             Уймитесь, сэр!
КЕНТ
Зачем же? Пусть зарубит он хирурга
И хворь зловредную озолотит.
Возьми назад нелепое решенье,
Не то, пока способен я вопить,
Вопить я буду, что оно нелепо.
ЛИР
Заткнись, изменник! Если верен нам,
Тогда заткнись! Ты нас склонить пытался
Отречься от решенья своего
И мнение переменить — как будто
Все это совместимо с естеством
И положением самодержавца.
Ты обнаглел, холоп. Так вот тебе:
Котомку собирай и приготовься
К скитаньям и лишеньям. Срок — пять дней.
А на шестой чтоб только и видали
В Британии твой окаянный тыл,
И без следа ты сгинул на десятый[6]
Иль ты пропал. Юпитером клянусь,
На этом я стою непоколебимо.
КЕНТ
Прощай, король. Неколебимо стой.
И станет нам Британия тюрьмой.
(Корделии)
Молюсь, чтоб не карали божества
Тебя, дитя, за честные слова!
(Гонерилье и Регане)
Да, вы в речах раскрылись догола.
А ведь еще вам предстоят дела…
(Остальным)
Кент оставляет королевский двор,
Но будет жить, как жил он до сих пор.
 
Уходит.
 
Трубы.
 
Входят ГЛОСТЕР, КОРОЛЬ ФРАНЦУЗСКИЙ,
ГЕРЦОГ БУРГУНДСКИЙ и свита.
 
ГЛОСТЕР
Король Французский и Бургундский герцог
Явились, мой великий государь.
ЛИР
Вас первого мы спрашиваем, герцог.
Вы оба сватаетесь за нее,
И мы желаем знать, каким приданым
Вы были бы довольны.
ГЕРЦОГ БУРГУНДСКИЙ
                                                Только тем,
Что сами обещали вы, — не больше.
А меньше вы не захотите дать[7].
ЛИР
Вы так считаете? Не отрицаю:
Она была когда-то дорога,
Но с некоторых пор подешевела.
Вот, полюбуйтесь — маленькая стервь
Разыгрывает нелицеприятность
И вызывает нашу неприязнь.
Когда вам это по сердцу — берите.
ГЕРЦОГ БУРГУНДСКИЙ
Вас прямо затруднительно понять...
ЛИР
Куда прямее! Вы ее берете
С таким приданым — чуждую отцу,
Ущербную, попавшую в опалу
И ошельмованную? Да иль нет?
ГЕРЦОГ БУРГУНДСКИЙ
Какое «да» при эдаких условьях!
ЛИР
Других условий нет.
ГЕРЦОГ БУРГУНДСКИЙ
                                      Прощайте, сэр!
ЛИР
Итак, я понимаю, вы отпали.
(Французскому королю)
Вам, дорогой союзник, я и сам
Навязывать не стану съединенья
С отбросом, ненавистным для меня.
Ищите счастья не с исчадьем этим,
Кого сама природа признает
Бастардом!
ФРАНЦУЗСКИЙ КОРОЛЬ
                         Ничего не понимаю!
Как! Дочь, любимая превыше всех,
Родителя надежда и отрада,
И утешенье старости его,
Свершила злодеянье… Но какое?
Чтоб нити покровительства порвать,
Она должна была бы оказаться
Чудовищем, противным естеству.
Столь противоестественного чуда
Мой разум не приемлет.
КОРДЕЛИЯ (Лиру)
                                                Государь!
Я не пронырлива и не елейна —
И говорить умею лишь о том,
Что есть на самом деле. Мне впервые
Приходится касаться тех вещей,
Которых нет следа в моей природе —
Распутства, злобы, подлости — всего,
Что отвратительно или преступно.
Помимо остального, лишена
Я лицемерья и лицеприятья,
И рада я, что вызвала ваш гнев
Одним отсутствием пороков этих.
ЛИР
Нет, я такого породить не мог!
ФРАНЦУЗСКИЙ КОРОЛЬ
Нет, этого мой разум не вмещает.
Так, значит, корень всей ее вины —
В несуетно-медлительной натуре —
(Герцогу Бургундскому)
Я вижу, вы не любите ее?
Любовь с расчетливостью не совместна.
Возьмите же ее! Она сама
Поверьте, драгоценней всех сокровищ.
ГЕРЦОГ БУРГУНДСКИЙ (Лиру)
Сегодня же, милорд, все назовут
Корделию Бургундской герцогиней —
Вы дали обещанье…
ЛИР
                                           Но обет
Я тоже дал, а он стократ важнее.
ГЕРЦОГ БУРГУНДСКИЙ (Корделии)
Лишились вы не одного отца,
Теперь вам и замужество не светит.
Мне очень жаль.
КОРДЕЛИЯ
                                   А мне не очень, сэр.
Пускай Бургундию спасают боги,
Которые меня спасли от вас.
КОРОЛЬ ФРАНЦУЗСКИЙ
Чистейшая Корделия! Как много
Ты обрела, лишенная всего![8]
Как, ошельмованная, ты прекрасна!
И никому при этом не нужна —
И хорошо! Я завладею кладом,
Которым вы бросаетесь. Теперь
Попробуйте права мои оспорить!
О боги! Небывалые дела!
Из злобы их любовь моя взошла.
(Лиру)
Ты не дал ей британского надела?
Она всю Францию получит целой!
(Герцогу Бургундскому)
Твое богатство — многоводный край.
К Корделии же рук не простирай.
(Корделии)
Скажи им всем «прости», иди за мною.
Здесь потеряла — там получишь втрое.
ЛИР
Отлично![9] И считай ее своей,
Лишь ты один ее и лицезрей.
В моем краю не встретит прелесть эта
Ни милости, ни ласки, ни привета.
(Герцогу Бургундскому)
Идемте, честный герцог.
 
ЛИР и ГЕРЦОГ БУРГУНДСКИЙ уходят.
 
КОРОЛЬ ФРАНЦУЗСКИЙ
                                                    Нам пора.
Сейчас должна ты с сестрами проститься.
КОРДЕЛИЯ
Прощайте, драгоценности отца!
Как мне не плакать, с вами расставаясь!
Ведь я же понимаю, как сестра,
Насколько вы свои раскрыли души!
Но незачем об этом говорить.
Я вынуждена вам отца доверить.
Не будь он тверд в решении своем,
Сама б я позаботилась о нем.
Прощайте.
ГОНЕРИЛЬЯ
                      А нельзя ли без морали?
РЕГАНА
Действительно! Ведь вас же подобрали —
Так вы, чтоб не попасть впросак опять,
Хозяину учитесь угождать.
КОРДЕЛИЯ
Я с вашею риторикой не спорю.
Все недомолвки прояснятся вскоре.
Прощайте же.
КОРОЛЬ ФРАНЦУЗСКИЙ
                              Идем, моя любовь.
 
КОРОЛЬ ФРАНЦУЗСКИЙ и КОРДЕЛИЯ уходят.
 
ГОНЕРИЛЬЯ
Сестра, нам нужно поговорить о том, что касается близко нас обеих. Отец намерен уехать сегодня же вечером?
РЕГАНА
Да, вместе с вами, а следующий месяц он будет жить у нас. Он так сказал.
ГОНЕРИЛЬЯ
Но у него же семь пятниц на неделе. Вы сами видели только что. Он души не чаял в нашей сестрице — и в одночасье отрекся от нее.
РЕГАНА
Это уже возрастное. Хотя он и раньше был непредсказуем.
ГОНЕРИЛЬЯ
Да, он и в лучшие свои годы был привередлив. А уж теперь мы нахлебаемся и старых прелестей его натуры и новых, порожденных старческим распадом.
РЕГАНА
Да, мы испытаем на себе его раздражительность. Как он вел себя с Кентом!
ГОНЕРИЛЬЯ
А с французским королем? Как с ним попрощался! Так что нам следует быть заодно. При таком самодурстве, если он еще сохранит прежнюю власть над нами — страшно сказать, чем это для нас обернется.
РЕГАНА
Это нужно хорошо обдумать.
ГОНЕРИЛЬЯ
И действовать! Действовать!
 
Уходят.

 

СЦЕНА ВТОРАЯ
 
 
 
Замок ГЛОСТЕРА.
 
Входит ЭДМУНД с письмом в руках.
 
ЭДМУНД
Природа, ты единственный мой бог.
Я в жизни связан лишь твоим законом.
И мне ль, как прокаженному, терпеть
Людские заблужденья? Или, может,
Мне самому себя и заклеймить
За то, что я родился позже брата
Лишь на двенадцать иль тринадцать лун?
Я — беспородный пащенок! Однако!
Чем хуже я породистых щенков —
Прямых потомков псов высокородных?
Побочный сын! И в чем же здесь позор?
Пусть я ублюдок — но не в полном смысле.
Ведь подлинных ублюдков создают
В осточертевшем, но законном браке,
Зевая между сном и полусном.
А мы идем побочными путями
И у природы отбираем жар
В обход прямых наследников. Допустим,
Эдгар — прямой наследник. Он — прямой!
Словечко подходящее! Однако,
Мой брат прямой, не очень торжествуй.
Отец меня отнюдь не меньше любит.
Я знаю. У меня есть план с письмом,
Когда он воплотится, ты узнаешь,
Кто истинный наследник естества.
Безродных племя набирает силу!
Эй, боги! Избирайте байстрюков!
 
Входит ГЛОСТЕР.
 
ГЛОСТЕР
Но ведь так не бывает[10], чтобы король ни с того ни с сего отрекся от власти, прогнал Кента, поссорился с соседом, уехал на ночь глядя! Так разъяриться из ничего, совершенно из ничего… А, Эдмунд! Что случилось?
ЭДМУНД
Ничего. (Прячет письмо.)
ГЛОСТЕР
Ничего?
ЭДМУНД
Ничего.
ГЛОСТЕР
Но вы же читали какое-то письмо!
ЭДМУНД
Вы это видели, милорд?
ГЛОСТЕР
Я видел, как поспешно вы спрятали какую-то бумагу. Если там действительно ничего нет, я это разгляжу и без очков.
ЭДМУНД
Простите, сэр. Это письмо от моего брата. Я действительно не читал его, только бросил беглый взгляд, но, по-моему, вам лучше его не читать.
ГЛОСТЕР
Дайте письмо, сэр.
ЭДМУНД
Дам я его или нет, это все равно вас обидит. Насколько я понимаю, письмо предосудительного содержания.
ГЛОСТЕР
Посмотрим! Посмотрим!
ЭДМУНД
Моего брата может оправдать только одно: возможно, он хотел проверить мою преданность вам.
ГЛОСТЕР (Читает.)
«То, что называется уважением к старости, отравляет нам лучшие годы жизни и не дает воспользоваться нашими законными деньгами до тех пор, пока мы не достигнем той стадии распада, когда ничто уже не в радость. Я логическим путем пришел к тому, что бесполезный и безумный гнет старческого тиранства — есть лишь предрассудок. Не старики могущественны, а мы слишком безвольны. Приходите ко мне, мы обсудим этот философический вопрос. Если бы наш предок заснул и не проснулся… пока я не разбужу его… половина доходов достанется вам вместе с любовью вашего брата Эдгара». Однако! «Если бы наш предок не проснулся»! «Распад»! «Нашими законными деньгами»! И это мой сын! На что замахнулся! Что себе в башку вбаклажил![11] Но кто вам доставил это подметное письмо?
ЭДМУНД
Никто, милорд. Его метнули мне в окно.
ГЛОСТЕР
И почерк — вашего брата?
ЭДМУНД
Если бы письмо было хорошим, я поклялся бы, что это его рука. А теперь предпочел бы думать иначе.
ГЛОСТЕР
Но это же его почерк?
ЭДМУНД
Почерк — пожалуй, но разве это его стиль?
ГЛОСТЕР
И часто он писал вам такие вещи?
ЭДМУНД
Не писал никогда. Но говорил, что если старый, извиняюсь, разложенец выживает из ума, то взрослый сын просто обязан взять его под опеку и законно пользоваться его деньгами.
ГЛОСТЕР
Хам! Хам! Да это же его собственная мысль из письма! Он просто хам! Нет, не просто хам, он извращенец! Ублюдок! Хуже ублюдка![12] Да я его на цепь посажу! У, стрекулист окаянный! У, балахрыст[13] проклятый! А где он, кстати?
ЭДМУНД
Разве я ему сторож? Только, милорд, зачем он вам сейчас? Излив на него гнев без важных оснований, вы потеряете лицо. Давайте за ним понаблюдаем, пока не обнаружатся его истинные наклонности. Но голову даю на отсечение: он это сделал, чтобы я проявил свою любовь к вам.
ГЛОСТЕР
Вы думаете?
ЭДМУНД
Я думаю, если вашей светлости будет угодно, вы уже сегодня вечером услышите наш разговор об этом письме.
ГЛОСТЕР
Нет, я такого породить не мог!
ЭДМУНД
Я думаю!
ГЛОСТЕР
Этот ублюдский пащенок посмел злоумышлять — против кого! Против отца, который всегда относился к нему с такой безграничной нежностью и с таким безмерным благородством! Вкрадись к нему в доверие, следи за каждым его шагом, сорви с него личину! Прояви же свою любовь ко мне. Я готов отдать все, что имею, ради его разоблачения.
ЭДМУНД
Не беспокойтесь, я все исполню.
ГЛОСТЕР
Эти недавние затмения — солнечное и лунное — не пророчат нам ничего хорошего. Не надо быть астрологом — и так все ясно как день. Охладевает любовь, остывает дружба, брат идет на брата, в городах бунты, во дворцах измены, в хижинах — склоки… Рвутся естественные связи между отцами и детьми. Вот хотя бы пример с моим хамом — это, значит, сын против отца. А у короля наоборот: отец против дочери. В общем, миновался наш золотой век, теперь пойдут раздоры и смуты — и так до самого конца. Разоблачи этого злодея, Эдмунд, ты не останешься в накладе. Только чтобы он ни о чем не догадался… Надо же — король изгнал Кента! Где он найдет такого верного слугу! А всё язык этого Кента! Всё его нелицеприятность! Да, что-то сверхъестественное! (Уходит.)
ЭДМУНД
Сверхъестественная глупость! Когда людей рвет от их собственного обжорства, они обвиняют целую вселенную — солнце, луну и созвездия! Как будто их делают подлецами какие-то констелляции, дураками — небесный произвол, мошенниками и ворами — превратности фортуны, пропойцами, лжецами и блудниками — расположение планет, а мерзавцами — воля всеблагого провидения! Это провидение — самая хитрая выдумка всяких козлов[14] — чтоб было чем оправдать свою гадость! Папаша совокуплялся с моей маменькой под Хвостом Дракона, а я родился под Большой Медведицей — и потому я прямо-таки обязан быть дерзким и распутным. Ересь! Я был бы тем, что я есть, даже если бы мое порочное зачатие было осияно звездой Невинности. Эдгар…
(Появляется Эдгар.)
А вот и он, легок на помине — еще один персонаж является на сцену. Прямо простак из античной комедии. Срочно надеваю маску меланхолии, становлюсь как дурень Том из Бедлама. Затмения пророчат нам раздоры. Ля-ля-ля-ля.
ЭДГАР
Мир тебе, брат мой. О чем ты задумался?
ЭДМУНД
Об одном предсказании, брат мой. Я читал, что затмения пророчат нам большие испытания.
ЭДГАР
Вас это беспокоит?
ЭДМУНД
Увы, брат мой, предсказания уже начинают сбываться. Судите сами: противоестественные связи между отцами и детьми, мор, разорение, разрыв старинных союзов, развал государства, хулы на короля и знать, ненормальная подозрительность, изгнание друзей, вольница в армии, прелюбодеяния… Да мало ли что еще!
ЭДГАР
И давно вы занимаетесь этой… хиромантией?
ЭДМУНД
Смейтесь, смейтесь. Ладно, оставим это. Когда вы в последний раз видели отца?
ЭДГАР
Вчера вечером.
ЭДМУНД
И говорили о чем-нибудь?
ЭДГАР
Да, часа два.
ЭДМУНД
И расстались по-доброму? Не было в его словах или хотя бы в лице каких-нибудь знаков неудовольствия?
ЭДГАР
Ни малейших.
ЭДМУНД
Подумайте лучше. А пока не попадайтесь ему на глаза. Его так и разбирает нанести оскорбление действием вашей особе, он ни перед чем не остановится.
ЭДГАР
Какой-нибудь сукин сын наклепал на меня.
ЭДМУНД
Боюсь, что так. Но сейчас лучше, пока он не опамятуется, схоронитесь у меня в комнате. Оттуда вы услышите, какими поносными словами он вас честит. Вот запасной ключ. И никуда не выходите без оружия.
ЭДГАР
Оружия, брат?
ЭДМУНД
Да, брат, оружия! Ни шагу без оружия! Чтоб я утратил свою невинность, если вам ничего не грозит. Чего только я сейчас не насмотрелся и не наслушался! Ужас! Я из милосердия не открыл вам всех деталей. Пожалуйста, уходите!
ЭДГАР
Но вы будете заниматься моими делами?
ЭДМУНД
Только ими я и буду заниматься.
 
ЭДГАР уходит.
 
ЭДМУНД
Поверили! Да, оба хороши!
А братец — так и вовсе. Он блаженный
И не слыхал, что существует зло.
Убрать такого — даже слишком просто.
В чем отказала мне судьба сама,
Я возмещу при помощи ума.
 
Уходит.
 
 
 
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
 
 
 
Зал во дворце герцога ОЛБЭНСКОГО.
 
Входят ГОНЕРИЛЬЯ и ОСВАЛЬД.
 
ГОНЕРИЛЬЯ
И мой отец ударил джентльмена,
Который отругал его шута?
ОСВАЛЬД
Увы, мадам.
ГОНЕРИЛЬЯ
                           Час от часу не легче!
Я вижу, что старик пошел вразнос!
Во всем своих бандитов поощряет,
А к нам цепляется по мелочам.
Мне это надоело. Я не выйду,
Когда с охоты воротится он.
Я для него больна. А если сами
Не станете заискивать пред ним,
За это с вас не взыщется.
 
Рога за сценой.
 
ОСВАЛЬД
                                                         Миледи,
Они вернулись. Слышите: рога.
ГОНЕРИЛЬЯ
Так, значит, не выслуживайтесь. Даже
Потребуйте того же от других.
Пускай он голову себе ломает.
А не понравится — так у него
В запасе дочь еще одна осталась.
Хоть мы в душе с сестрою — близнецы
И помыкать собою не позволим
Какому-то дурному старику.
Нет, каково: от власти отказался,
Чтобы тиранствовать еще наглей![15]
Коль старики капризнее детей,
То им не дать погрязнуть в этой скверне
И в страхе их держать — наш долг дочерний.
Все поняли?
ОСВАЛЬД
                             Я понял все, мадам.
ГОНЕРИЛЬЯ
Со сволочью его не церемоньтесь
(Со свитою — хотела я сказать).
Не опасайтесь никаких последствий:
Для столкновенья повод нужен мне.
А вы к моей сестре письмо составьте,
Чтоб мы с ней действовали заодно.
Готовьте все к обеду. Приступайте!
 
Уходят.
 
 
 
СЦЕНА ЧЕТВЕРТАЯ
 
 
 
Другой зал.
 
Входит КЕНТ, переодетый.
 
КЕНТ
Теперь осталось голос изменить,
И выговор, и построенье речи,
И скроется известный людям Кент.
Я это делаю с благою целью
И послужу хозяину — тому,
Которым я избавлен был от службы.
Увы, но не служить я не могу!
 
Рога за сценой.
 
Входит король ЛИР со свитой.
 
ЛИР
Обедать, живо! Мига ждать не буду.
 
Один из рыцарей уходит.
 
А это что за чудо? Кто таков?
КЕНТ
Человек, сэр. Смертный, по имени Кай[16].
ЛИР
Чем ты занимаешься и чего хочешь от нас?
КЕНТ
Мое основное занятие — быть не хуже, чем кажусь. Кто мне верит, того я не обманываю. Слушаю умника, что больше молчит. От суда добра не жду. Дерусь, когда необходимо. И не ем рыбы в пост.
ЛИР
Да кто же ты?!
КЕНТ
Добрый малый, сам себе король.
ЛИР
Немного же у тебя подданных. А чего ты хочешь?
КЕНТ
Служить бы рад.
ЛИР
Кому служить?
КЕНТ
Да вам же!
ЛИР
Разве ты меня знаешь, приятель?
КЕНТ
Никак нет, но в лице у вас есть что-то такое… Оно внушает.
ЛИР
Что внушает?
КЕНТ
Авторитет.
ЛИР
А что ты умеешь?
КЕНТ
Держать язык за зубами, скакать верхом и бежать бегом, пересказать немудреную сказку, хотя не без запинки, исполнить простое поручение. Что может человек, то и я сделаю. Только лучше.
ЛИР
Сколько тебе лет?
КЕНТ
Не так мало, чтобы влюбляться в женщину за красивые глазки, но не так много, чтобы вообще не влюбляться. Сорок восемь лет у меня за спиной.
ЛИР
Хорошо, побудь пока. Если после обеда не передумаю, то не расстанусь с тобой. Кстати, что они тянут с обедом? Где рыцарь? А где шут? Позвать моего шута!
 
Второй рыцарь уходит.
 
Входит ОСВАЛЬД.
 
Эй, ты, любезный! Куда девалась моя дочь?
ОСВАЛЬД
Пардон… (Уходит.)
ЛИР
Что он сказал? Ну-ка притащите этого идиота!
 
Третий рыцарь уходит.
 
Что мой шут не идет? Их только за смертью посылать.
 
Третий рыцарь возвращается.
 
Не понял! А где эта полукровка?
РЫЦАРЬ
Он говорит, что ваша дочь нездорова.
ЛИР
Да черт с ней! Почему этот холоп не вернулся, если я его зову?
РЫЦАРЬ
Он довольно грубо ответил, что ему недосуг.
ЛИР
Ах, недосуг!
РЫЦАРЬ
Простите, государь, но, по моему скромному разумению, вашему величеству не оказывают должного подобострастия, угодливости и раболепия — ни челядь, ни герцог, ни даже ваша дочь…
ЛИР
Вот как! Ты еще что-то разумеешь!
РЫЦАРЬ
Я дико извиняюсь, ваше величество, мне хотелось бы ошибаться, но я терпеть не могу, когда вас не почитают, как положено.
ЛИР
Да, твои слова подтверждают то, что я и сам иногда замечал. Небрежность какая-то… Но я приписывал это своей подозрительности — нельзя же всерьез допустить, что можно быть неучтивым со мной! Ладно, посмотрим, что будет дальше. Куда пропал мой шут? Второй день не показывается.
РЫЦАРЬ
Он совсем с тоски зачах, когда молодая госпожа уехала во Францию.
ЛИР
Хватит! Сам вижу. Передайте моей дочери, что я хочу ее видеть.
 
Рыцарь уходит.
 
И шута приведите.
 
Другой рыцарь уходит.
 
Входит ОСВАЛЬД.
 
А, это вы, сэр! Подойдите сюда, сэр. Кто я такой, сэр?
ОСВАЛЬД
Вы-то? Отец миледи.
ЛИР
«Отец миледи»! Скажи еще: «холоп милорда»! Ах ты пащенок! Ах ты щенок!
ОСВАЛЬД
Неправда ваша. Я ни то и ни другое. Пардон.
ЛИР
Ты смеешь мне в глаза смотреть, наглец!
(Бьет его.)
ОСВАЛЬД
Вы что, меня хотите отвалтузить?
КЕНТ
Нет, отфутболить, подлая ты тварь![17]
(Пинком сбивает его с ног.)
ЛИР
Благодарю. Считай, что ты на службе.
Ты мне по нраву, добрый человек.
КЕНТ
Чего разлегся? Пошел вон! Ужо научишься у меня разбираться в людях! Катись отсюда! Или хочешь снова измерить пол по диагонали? Это я тебе живо устрою. Чего встал? Мозги свихнуло! Я вправлю. (Выталкивает Освальда.)
ЛИР
Благодарю, ты больше, чем слуга. Вот тебе задаток. (Дает ему деньги.)
 
Входит ШУТ.
 
ШУТ
Позволь и мне его нанять. Вот тебе мой задаток (Протягивает ему дурацкий колпак.)
ЛИР
А, пожаловал, милейший!
ШУТ
Бери же колпак!
КЕНТ
С какой стати?
ШУТ
А с такой, что ты принял сторону лишенца. Если не умеешь держать нос по ветру, живо простудишься. Так что лучше возьми колпак. Этот несчастный прогнал двух дочерей, а третью хотел проклясть, но благословил. Как же ты можешь состоять в его свите без такого головного убора! Эх, батенька[18], если бы у меня было два колпака и две дочери…
ЛИР
То что, дитя мое?
ШУТ
То, отдав дочерям по полкоролевства, я остался бы дважды околпаченным. Может, ты возьмешь мой колпак, а второй выпросишь у дочек?
ЛИР
Цыц, таранта[19]! Видишь арапник?
ШУТ
Правда, как сторожевой пес, которого гонят хлыстом в конуру, а сука-лесть греется у камина и смердит.
ЛИР
Это он меня уязвил!
ШУТ
Хочешь доброго совета, сударь?
ЛИР
Давай, милок.
ШУТ
Тогда слушай и делай выводы. (Поет.)
Не тщеславься барышом,
И умерен будь во всем,
И поболее учись,
Только знаньем не кичись,
Прогони без лишних слов
Подлецов и дураков[20],
Не блуди и не блажи,
Позабудь про кутежи,
Меньше думай об игре,
Да сиди в своей норе,
И окажешься, дай срок,
И богат, и одинок[21].
КЕНТ
Шут, это же песня ни о чем. Никчемная, короче говоря.
ШУТ
Такая же никчемная, как речь адвоката, не получившего гонорара. Как думаешь, батенька, можно из ничего получить нечто?
ЛИР
Нет, ничто — оно и есть ничто.
ШУТ (Кенту.)
Эй, братец, растолкуй ему, что именно такой доход приносит ему королевство. Шуту он не поверит.
ЛИР
Дурак!
ШУТ
А знаешь разницу между шутом и настоящим дураком?[22]
ЛИР
Нет, просвети меня, умник.
ШУТ
У шута есть колпак, дураку его не надо. (Поет.)
Кто разбазарил сам
Державу по кускам,
Тот приобщился к нам —
Шутам и дуракам.
Кто сделался шутом,
Отмечен колпаком,
А если ты дурак,
Заметно все и так.
ЛИР
Это я, что ли, дурак?
ШУТ
Прочие титулы ты роздал, а этот — природный.
КЕНТ
А шут — и правда не полный дурак.
ШУТ
Так мне этого и не позволят! Имей я монополию на глупость, вельможи непременно захотели бы приобрести пай. О женщинах я и не говорю — так и норовят оказаться в глупом положении! Батенька, дай мне яйцо, в обмен на целых две короны.
ЛИР
Это как же?
ШУТ
Яйцо разрежу пополам, белок и желток выпью, а половинки отдам тебе — чем это не тиары? Ты сломал пополам одну целую корону, а я тебе дам целых две. Отказаться от золотой короны было глупее, чем перенести верблюда через грязь на собственном горбу. Видать, ничего у тебя не было в голове, если ты и на голове ничего не оставил. Можешь высечь того, кто назовет мои слова неумными. (Поет.)
Дурные времена!
С ума сошла страна.
Настал конец времен,
Когда дурак умен[23].
ЛИР
Из тебя льются мелодии, как из органчика. С каких это пор?
ШУТ
С тех самых, когда ты поменялся местами с доченьками, вручил им розги, за еще сам начал заголяться. (Поет.)
Они ревут от счастья,
А я с тоски зачах:
Король мой в одночасье
Остался в дураках.
Батенька, найди мне гувернера: я хочу научиться врать.
ЛИР
Попробуй только! Вот за это я тебя точно выдеру.
ШУТ
Нет, твои дочери — твоя прямая противоположность. Они готовы убить меня за правду, ты хочешь выдрать за вранье, уже я молчу — так меня все равно бьют! Надоела мне эта шутовская должность. Хотя королевская хуже. Ты отсек от своего ума куски с обеих сторон и ничего не оставил посередине. Вон, кстати, идет — тот еще кусок!
 
Входит ГОНЕРИЛЬЯ.
 
ЛИР
А, доченька! Милая, ты чего так напыжилась? Дорогая, ты что-то часто начала выкобениваться. И двор у тебя — балахна балахной[24].
ШУТ
В твои лучшие времена тебя не волновало, пыжится она или нет. Да она и не посмела бы. А теперь ты — ничто. Я хотя бы шут, это уже что-то, а ты — нуль без палочки. (Гонерилье) Молчу, молчу. Вы же взглядом повелеваете мне придержать язык.
(Лиру)
Счастья было через край,
А теперь поголодай
Или, на худой конец, возьми вылущенный стручок.
ГОНЕРИЛЬЯ
И этот ваш разнузданный дурак,
И ваше непотребное отребье
Над всем глумятся, хают все кругом,
Устраивают свалки и дебоши.
Я думала, что, стоит намекнуть —
И вы дадите укорот нахалам,
Однако безучастье ваше, сэр,
На грустное наводит размышленье,
Что все они лишь угождают вам.
Конечно, это многое меняет:
Они теперь не просто наглецы,
А преданные слуги. Что ж, прекрасно!
За преданность мы им и воздадим
Со всею строгостью и беспристрастьем.
Я ваша дочь покорная, милорд:
Вы сами соизволили избавить
Себя от государственных забот,
Их возложив на молодые плечи.
Благоговейно повинуюсь вам!
ШУТ
А ты думал, батенька! То ли еще будет, ой-ой-ой! (Поет.)
Вскормил кукушонка дурак воробей,
А тот укокошил папашу, злодей![25]
Погасла свечка, мы во тьме кромешной.
ЛИР
Вы — наша дочь покорная?!!
ГОНЕРИЛЬЯ
                                                           Милорд!
Как самому еще вам не противно
Юродствовать? Вы все-таки старик.
Зачем терять достоинство? Когда-то
Вы, извините, были поумней.
ШУТ
Вот умора! Яйца курицу учат! Мне это нравится!
ЛИР
Нет, это не смешно! Кто мне ответит:
Здесь, перед вами, Лир или не Лир?
У Лира взгляд иной, иная поступь,
И голос у него другой, и ум.
Я в летаргию впал? Да нет, как будто…
Кто перед вами — объясните мне!
ШУТ
Тень короля Лира.
ЛИР
Я хочу знать! По некоторым внешним признакам королевского достоинства, по лжесвидетельству памяти и рассудка, я ошибочно предполагал, что у меня есть дочери.
ШУТ
Которые папеньку хотят сделать паинькой.
ЛИР
Кто вы, сударыня? Как вас зовут?
ГОНЕРИЛЬЯ
Не надоело вам еще кривляться?
Я очень вам советую собрать
Остатки прежнего благоразумья
И выслушать внимательно меня.
Вы держите сто рыцарей и сквайров,
Сто дебоширов и сорвиголов.
Они какие-то эпикурейцы!
Наш мирный замок превращен в бедлам,
Веселый дом, трактир одновременно.
Бесчинства эти должно прекратить
Немедленно. Вы спрашивали, кто я?
Я та, что власть имеет приказать,
Но с просьбой обращается покамест:
Коль вы еще не потеряли стыд,
Ватагу эту разгоните сами.
А мы людей для свиты подберем –
Получше, но, конечно, и поменьше.
Они приличья смогут соблюсти.
Что нужно старцу? Только уваженье.
ЛИР
Ах, уваженье! Демоны и тьма!
Коней! И прочь из этого вертепа!
О выродок! Тебя я не стесню:
Есть у меня, по счастью, дочь другая.
Не на тебе сошелся клином свет.
ГОНЕРИЛЬЯ
Бандиты ваши распускают руки
И помыкают старшими.
 
Входит герцог ОЛБЭНСКИЙ.
 
ЛИР
                                                  Увы!
Теперь уж поздно каяться. — А, сударь!
Явились! Вы одна с ней сатана?
Седлайте лошадей! Неблагодарность —
Ты демон с сердцем мраморным! Когда
Вселяешься ты в детище людское,
Ты гаже гада океанских бездн!
ОЛБЭНИ
Сэр, успокойтесь!
ЛИР (Гонерилье)
                                    Лжешь, проклятый коршун!
Моя дружина — избраннейший люд.
Им всем до мелочей известна служба,
Они лежат во прахе предо мной.
Зачем я извратил, преувеличив,
Корделии столь малую вину!
Во мне как будто некою махиной
Все чувства оказались смещены.
Как мог я изменить своей природе?
Как мог, из сердца выдавив любовь,
Его заполнить желчью ядовитой?
(Бьет себя по голове.)
О Лир! О Лир! О Лир! Ломись в ту дверь,
Через которую ушел рассудок
И подлое безумие вошло!
За мной, народ мой!
ОЛБЭНИ
                                         Государь, скажите,
В чем дело? Почему я сатана?
Я ничего не понимаю.
ЛИР
                                            Верю.
Природа, о богиня! Если ты
Слепила эту тварь для чадородья,
Решение свое возьми назад.
Пусть это чрево никогда не сможет
Детей производить, и пусть она
Ввек не познает чести материнства.
А если суждено ей понести,
То не дитя, а мерзкое исчадье,
Которое измучает ее
И сделает до времени старухой,
Разрушит ей морщинами лицо
И пропитает кожу щек слезами,
На все ее заботы и труды
Насмешкой и презрением ответит,
Ее любовь преобратит в позор.
И пусть она изведает, насколько
Больней, чем быть ужаленным змеей,
Иметь неблагодарное отродье!
Прочь! Прочь!
(Уходит.)
ОЛБЭНИ
                              Чем прогневили мы богов?
Кто объяснит, на что он так озлился?
ГОНЕРИЛЬЯ
А вам-то что до старческих причуд?
Впадает в слабоумье, исполняя
Закон природы.
 
Возвращается ЛИР.
 
ЛИР
                                Не могу постичь:
И полумесяца не пролетело,
И вот уж половины свиты нет!
ОЛБЭНИ
В чем дело, государь?
ЛИР
                                              Сейчас отвечу.
(Гонерилье)
О жизнь и смерть! Меня сжигает стыд,
Что мужество мое так пошатнулось
И что я лью поток горячих слез,
Хоть ты не стоишь ни единой капли.
Пусть молнии тебя испепелят,
Поглотят испарения гнилые
И пусть тебя проклятье изъязвит!
Вы, стариковские глаза, не смейте
Рыдать, безумные! Иначе я
Вас вырву из орбит и прочь отброшу —
Питать водою грязь! Но ничего!
Дочь у меня последняя осталась,
Сама любовь и кротость — уж она
Тебе когтями раздерет всю морду,
Волчица, лишь узнает о твоем
Позорном поведенье. Очень скоро
Я покажу ту власть, которой ты
Меня в своих фантазиях лишила!
Клянусь!
 
ЛИР, КЕНТ и свита уходят.
 
ГОНЕРИЛЬЯ
                    Ну, как, милорд?
ОЛБЭНИ
                                                       Я вас люблю,
Однако быть нельзя несправедливым...
ГОНЕРИЛЬЯ
Вот и прекрасно. — Освальд! (Шуту) — Ты, дурак,
Марш за твоим хозяином безмозглым!
ШУТ
Батенька Лир, а, батенька Лир! Погоди! Как же ты без шута?
(Поет.)
С пойманной лисицей
Нечего возиться,
Так ее растак![26]
И на дочь-мерзавку
Ты накинь удавку —
Вот хоть мой колпак[27].
(Уходит.)
ГОНЕРИЛЬЯ
Сто рыцарей — хорошенькое дело!
Сто лютых псов, готовых поддержать
Любую прихоть старого маньяка.
Любое сновидение, каприз,
Любое колебанье настроенья,
Неудовольствие, любой пустяк —
И он на нас натравит эту свору!
Нельзя же на вулкане вечно жить!
Эй, Освальд! Я кому сказала! Освальд!
ОЛБЭНИ
Любовь моя, не мог бы я сказать,
Что вы в тревоге не без оснований...
ГОНЕРИЛЬЯ
Чтоб оснований не было потом,
Сейчас мудрее переволноваться.
Но слишком мне известен нрав отца,
Чтобы тревогу я сочла чрезмерной.
Должна отправить я письмо сестре.
Посмотрим же, каким гостеприимством
Она почтит его и эту шваль[28].
 
Входит ОСВАЛЬД.
 
Письмо готово?
ОСВАЛЬД
                                Да, миледи.
ГОНЕРИЛЬЯ
                                                          Срочно
Бери людей — и в путь. Отдашь письмо
И на словах добавишь про угрозу
Для всех — и мрачных красок не жалей.
Исполнишь — и назад без промедленья.
 
ОСВАЛЬД уходит.
 
Теперь о вас, любезный мой супруг —
Пожалуй, даже чересчур любезный.
Позвольте очень вежливо сказать,
Что эта млечная интеллигентность[29],
Возможно, украшает, но не вас.
Для государства лучше дальновидность.
ОЛБЭНИ
Но я боюсь, что вам, смотрящей в даль,
Для лучшего — хорошего не жаль.
ГОНЕРИЛЬЯ
Поэт, однако!
ОЛБЭНИ
                             Поживем — увидим.
 
Уходят.
 
 
 
СЦЕНА ПЯТАЯ
 
 
 
Двор перед замком ГЕРЦОГА ОЛБЭНСКОГО.
 
Входят ЛИР, КЕНТ и ШУТ.
 
ЛИР
С этим письмом скачите к Глостеру, чтобы успеть до нашего приезда. Моей дочери сами ни о чем не рассказывайте, только отвечайте на ее вопросы. Пусть ваше усердие проявится в быстроте.
КЕНТ
Глаз не сомкну, пока не отдам письма. (Уходит.)
ШУТ
Если бы у человека мозги были в пятках, мог бы он намозолить себе ум?
ЛИР
Не исключено.
ШУТ
Вот и радуйся, что твой ум незачем обувать.
 
ЛИР смеется.
 
Вот увидишь: вторая дочь примет тебя со всей нежностью, на которую способна, как твое достойное дитя. Две сестры — два яблока от яблони: одно дикое, другое окультуренное. Что думаю, то и говорю.
ЛИР
И что же ты думаешь?
ШУТ
А то, что оскомина будет одинаковая. Знаешь, почему нос у человека посреди лица?
ЛИР
И почему же?
ШУТ
Потому что рядом два глаза. Если они чего не доглядят, нос учует — и наоборот.
ЛИР
Неужели я так ошибался в ней?
ШУТ
А знаешь, из чего устрица делает панцирь?
ЛИР
Нет.
ШУТ
Представь себе, я тоже. Зато я знаю, зачем улитке домик.
ЛИР
Зачем же?
ШУТ
Чтоб было куда прятать рожки, а не отдать его дочке. Чтоб не остаться без убежища на старости лет.
ЛИР
Я изменю свою природу. Я был слишком нежным отцом. Лошади готовы?
ШУТ
Твои ослы отправились за ними. Вот интересно, почему в Плеядах семь звезд?
ЛИР
Потому что в восьмой нет необходимости?
ШУТ
Растешь, батенька. Ответ, уже достойный шута.
ЛИР
Силой все вернуть! Неблагодарное чудовище!
ШУТ
Если бы ты был шут, вроде меня, следовало бы тебя высечь: зачем ты состарился раньше времени?
ЛИР
Это как же?
ШУТ
Надо было обзавестись мудростью, а уж потом стариться.
ЛИР
Пошлите силу, всеблагие боги!
Не дайте, боги, мне сойти с ума!
 
Входит рыцарь.
 
Готовы лошади?
РЫЦАРЬ
Готовы, государь.
ЛИР
Идем, сынок.
ШУТ
Шута девица злобно осмеяла,
Но посмеется над девицей шут,
И, видно, не покажется ей мало,
Когда ему кой-что не подстригут[30].
 
Уходит.
 
 

[1] Все эти грубости, вполне соответствующие оригиналу и почти всегда смягчаемые при переводе, как ни парадоксально, свидетельствуют о любви Глостера к Эдмунду. Глостер — раб предрассудков, он всерьез презирает Эдмунда за «низкое» и «греховное» происхождение, хотя снисходительно относится к себе самому. Если такой отец не отвергает такого сына — значит, действительно любит. Умный Эдмунд понимает это (см. монолог из I, 2), отчего страдает еще больше. Необходимо, чтобы ненависть злых персонажей к отцам была понятна сразу и очень хорошо. И главное — показать, как далеко заводит эта лютая ненависть, насколько она разрушает личность. Здесь и далее примечания переводчика.
 
[2] Абсолютный деспот, Лир откровенен до цинизма. Он не собирается расставаться с властью и лишь увольняет себя от тягот державного труда и ответственности. Он не дает дочерям никакой самостоятельности и свободы, а намерен еще больше их закабалить. Но у них (у старших) другие планы. Лир не скрывает, что разыгрывает фарс. У него есть и другая цель — «метафизическая»: на закате дней испытать пока еще не изведанное чувство почти божественного величия. Он желает подняться над банальным «мирским» королевским положением.
 
[3] Нетрудно заметить, что не только прямодушная Корделия, но и Гонерилья фактически отказалась от участия в постыдном спектакле прославления отца-тирана. Так же поступит и Регана. В конце концов, все они — сестры, и между ними есть и нечто общее. Разумеется, у Шекспира старшие дочери говорят о любви, но я хотел обратить внимание на другое, что действительно есть в оригинале: все три сестры говорят о невыразимости своих подлинных, глубинных чувств.
 
[4] Очень важный момент: Корделия пока не любит Лира по-настоящему, но, в отличие от сестер, верит в существование любви, которая проявится в свое время. Ее состояние в этой сцене король Французский довольно точно оценил как «медлительность натуры» (tardiness in nature). Корделия здесь — «автомат добродетели».
 
[5] Из «Словаря языкового расширения» А. Солженицына (далее — АС). Такая лексика широко используется в переводе и прежде всего именно своей нестандартностью сигнализирует о деструктивных состояниях, аффектах героя, вспышках агрессии, о пробуждении первобытных инстинктов.
 
[6] Лир закусил удила, но в глубине души он любит Кента, поэтому не только ограничивается изгнанием, но и дает Кенту дополнительный шанс на спасение, если тот не успеет покинуть страну за пять дней.
 
[7] Существенная деталь: герцог Бургундский — человек не жадный, а патологически справедливый и крайне тупой. Он мыслит и действует по «закону талиона»: пусть ему дадут ровно столько, сколько обещали, не больше. Лир откровенно издевается над ним.
 
[8] Характер короля Французского я определяю словами «первобытный поэт». Он очарован новизной еще не известного людям и открывшегося ему парадокса. Он постигает, что мир сложен и противоречив, и ему это нравится. Перед нами — очень древние люди, которые на наших глазах постигают мир, учатся новым чувствам и овладевают речью. Сам человеческий язык рождается на наших глазах.
 
[9] Это слово имеет двойной смысл, в том числе и буквальный, хотя и скрытый. Лир все-таки рад, что судьба Корделии решилась именно так, но он никогда в этом не признается.
 
[10] Реплика Глостера в духе Л. Н. Толстого — непримиримого противника Шекспира и беспощадного критика этой пьесы. Как Толстой убедился на собственном опыте, что история Лира не так уж невероятна, так и Глостеру предстоит узнать то же самое: сейчас он помимо своей воли начнет повторять поведение короля и даже его слова.
 
[11] Вбил в голову — из АС.
 
[12] В оригинале: “O villain, villain! His very opinion in the letter! Abhorred villain! Unnatural, detested, brutish villain! worse than brutish!”. Слово «хам» придает реплике «библейский оттенок». Весьма выразительно восклицание «Ублюдок! Хуже ублюдка!», особенно в присутствии сына-бастарда. Глостер повторяет те же самые оскорбления, которые относились к Эдмунду, теперь уже по адресу «законного» Эдгара.
 
[13] Из АС. А. Солженицын дает такое объяснение: шатун, шленда. Т. е. бездельник, пустой человек.
 
[14] В оригинале: goatish disposition.
 
[15] Гонерилья вполне адекватно определяет одну из причин «отказа» Лира от короны.
 
[16] Имя Caius появится только в конце пьесы, хотя было бы естественно, если бы герой представился в данной сцене. В переводе есть еще и аллюзия на известный силлогизм: «Люди смертны. Кай — человек. Следовательно, Кай смертен». (Его, кстати, цитирует Л. Н. Толстой.) Любопытно, что в оригинале имя Caius единственный раз употребляется в контексте смерти: “He’s dead and rotten”. Кент вообще постоянно пребывает на грани жизни и смерти. Его финальные слова — о том, что он скоро умрет.
 
[17] В оригинале: “Oswald. I’ll not be strucken, my lord. // Kent. Nor tripp’d neither, you base football player?”
 
[18] Переводчики обычно употребляют слово «дяденька», соответствующее “nuncle”. Я предпочел вариант «батенька». Тем самым подчеркивается, что Шут королю — как приемный сын (кстати, Лир его именует “my boy”), символический брат Корделии. Он не бросает короля в беде и не льстит ему. Мотив «приемного сына» противопоставляет его Эдмунду.
 
[19] Болтун — из АС.
 
[20] Во всем цикле песен Шута и в пьесе слово «дурак» имеет отрицательную коннотацию. Это не синоним слова «шут», а его антоним. В оригинале сопоставляются и противопоставляются два дурака: «горький» и «сладкий».
 
[21] У Шекспира Шут проповедует пуританскую мораль. Я добавил один нюанс: богат и одинок. Это тоже согласуется с протестантизмом — идеологией индивидуалистов. Здесь есть ирония, естественная для Шута, но и без иронии констатация факта: чем более «правильно» человек живет, тем он больше теряет связи с другими, замыкается в себе.
 
[22] В оригинале сопоставляются и противопоставляются два дурака: «горький» и «сладкий» (“Dost thou know the difference, my boy, between a bitter fool and a sweet fool?”)
 
[23] Смысл стихотворения: глупость приобретает «апокалиптические» масштабы. Дураки считаются истинно умными — это уже катастрофа.
 
[24] Т. е. в полном беспорядке — из АС.
 
[25] Шута я понимаю как «усмешку Природы» (см. в другой песне: «природный шут»). Он обличает пороки — и никого не жалеет. Он констатирует: этот злодей, а этот дурак. Дурак — понятие отрицательное, подлежащее осуждению. Дураком в пьесе Шут называет Лира (I, 4). Кроме того, Шут — носитель отрицательной этики, т. е. он совершает добрые поступки не из сострадания, а из ненависти и презрения к злу.
 
[26] Эвфемизм: души ее без промедления!
 
[27] Я придумал удушение Гонерильи шутовским колпаком. По-моему, черный юмор в духе Шута.
 
[28] Т. е. «шевалье», рыцарей.
 
[29] В оригинале: milky gentleness.
 
[30] «Кой-что» (one thing) — в сущности, возможны варианты: кастрация, укорочение языка, укорочение тела на голову или всё вместе. Шут очень не возражает поучаствовать в наказании «девиц» Гонерильи и Реганы, хотя понимает, что и сам может поплатиться.
© Гайдин Б. Н., комп. верстка, 2008

©

Информационно-исследовательская
база данных «Русский Шекспир», 2007-2023
Под ред. Н. В. Захарова, Б. Н. Гайдина.
Все права защищены.

russhake@gmail.com

©

2007-2024 Создание сайта студия веб-дизайна «Интэрсо»

Система Orphus  Bookmark and Share

Форум «Русский Шекспир»

      

Яндекс цитированияЭлектронная энциклопедия «Мир Шекспира»Информационно-исследовательская база данных «Современники Шекспира: Электронное научное издание»Шекспировская комиссия РАН 
 Каталог сайтов: Театр Каталог сайтов - Refer.Ru Яндекс.Метрика


© Информационно-исследовательская база данных «Русский Шекспир» зарегистрирована Федеральной службой
    по надзору за соблюдением законодательства в сфере СМИ и охраны культурного наследия.

    Свидетельство о регистрации Эл № ФС77-25028 от 10 июля 2006 г.