Акт пятый
Сцена первая
Британский лагерь под Дувром.
Барабаны и знамена.
Входят ЭДМУНД, РЕГАНА, ОФИЦЕРЫ и СОЛДАТЫ.
ЭДМУНД. Пусть герцог мне в конце концов ответит
Что он намерен делать. Или снова
Он все переиграл? Его сомненьям
И самообвиненьям нет предела.
Мне нужен точный план.
(ОФИЦЕР уходит.)
РЕГАНА. Слуга сестры,
Погиб, наверно.
ЭДМУНД. Очень может быть.
РЕГАНА. Мой милый граф, вы знаете, какое
В моей душе и замыслах моих
Отведено вам место. Посему
Скажите честно: вы не влюблены
В мою сестру?
ЭДГАР. Влюблен. Но лишь как брат.
РЕГАНА. С ее заветных мест вы не срывали
Покровы, как мой брат, ее супруг?
ЭДМУНД. И вам не стыдно это говорить?
РЕГАНА. Похоже, благосклонностью сестры
Вы пользуетесь. Я не сомневаюсь:
Вы с нею дальше некуда зашли.
ЭДМУНД. Клянусь вам честью, это клевета!
РЕГАНА. Но если ты с ней близок, берегись.
Я отомщу вам.
ЭДМУНД. Так тому и быть.
Вот и она подъехала, с супругом.
Барабаны и знамена.
Входят АЛЬБАНИ, ГОНЕРИЛЬЯ и СОЛДАТЫ.
ГОНЕРИЛЬЯ (в сторону). Скорее отступлю я с поля битвы,
Чем Эдмунда Регане уступлю.
АЛЬБАНИ. Рад нашей встрече, милая сестра!
Известно мне, что к дочери король
Доставлен теми, кто не согласился
Выдерживать суровость нашей власти.
Я не могу сражаться, если честь
Моя со мной в разладе. Воевать
Я буду только с нашими врагами.
А государь наш и его друзья
Имеют право ненавидеть нас.
ЭДМУНД. Как это благородно!
РЕГАНА. И умно!
Но мы-то здесь при чем?
ГОНЕРИЛЬЯ. Объединиться
Нам следует перед лицом врага,
А личные и внутренние ссоры
На время отложить.
АЛЬБАНИ. Тогда я жду
Здесь командиров всех подразделений.
Обдумаем, что делать надлежит.
ЭДМУНД. Я задержусь. Отдам распоряженья.
РЕГАНА. Сестра, идешь?
ГОНЕРИЛЬЯ. Я тоже задержусь.
РЕГАНА. Прошу тебя: идем. Ты здесь нужна.
ГОНЕРИЛЬЯ. (в сторону). Понять нетрудно, кто тебе здесь нужен.
Ну, что ж, иду я.
(Все хотят уйти. Навстречу АЛЬБАНИ выходит ЭДГАР.)
ЭДГАР. Если ваша светлость
Послушает обычного солдата,
То кое-что узнает.
АЛЬБАНИ. Говори. -
Я догоню вас.
(Все, кроме АЛЬБАНИ и ЭДГАРА уходят.)
ЭДГАР. Вскройте перед боем
Письмо вот это. Если победите,
Пускай глашатай трижды протрубит.
Хоть я незнатен, выйдет за меня
Достойный рыцарь. Он и подтвердит
Своим оружьем правоту письма.
А если проиграете, придется
Вам жизнь спасать — и тут не до интриг.
Но пусть фортуна улыбнется вам!
АЛЬБАНИ. Не уходи, пока письма не вскрою.
ЭДГАР. Мне ждать запрещено. Я появлюсь,
Когда глашатай вызовет меня.
АЛЬБАНИ. Тогда до встречи. Я прочту письмо.
(ЭДГАР уходит.)
ЭДМУНД возвращается.
ЭДМУНД. Враг в поле зренья. Развернем отряды.
Нам кое-что разведать удалось
О силах неприятеля. Вам надо
Поторопиться.
АЛЬБАНИ. Мы не опоздаем.
(Уходит.)
ЭДМУНД. Признался я в любви обеим сестрам,
Точнее — двум гадюкам ядовитым,
Готовым искусать одна другую.
Какую взять? Обеих? Ни одной?
Нет, умереть должна одна из них,
Чтобы другою мог я обладать.
Сойдись я со вдовою — Гонерилья
Сойдет с ума. Но при живом-то муже
На что она сдалась мне? Он — храбрец,
И в этой битве может пригодиться.
А после — пусть подумает супруга,
Как извести его. По доброте
Душевной он Корделию и Лира
В живых оставит, если попадутся.
Но пленников, поскольку я — солдат,
Спасти не сможет герцог-дипломат.
(Уходит.)
Сцена вторая
Поле боя. За сценой шум битвы. По сцене с барабанами и знаменами проходит армия, возглавляемая Лиром и Корделией.
Входят ЭДГАР и ГЛОСТЕР.
ЭДГАР. Отец, я отыскал тебе приют.
Присядь в тени деревьев и молись
За то, чтоб справедливость победила.
А если я вернусь, то кое-чем
Обрадую тебя.
ГЛОСТЕР. Да ниспошлет
Тебе удачу небо всеблагое!
(ЭДГАР уходит.)
За сценой шум битвы, затем сигнал к отступлению.
ЭДГАР возвращается.
ЭДГАР. Бежим, старик, иначе мы погибли!
Корделия и Лир попали в плен.
Дай руку мне. Бежим!
ГЛОСТЕР. Я лучше сдохну,
А с места не сойду!
ЭДГАР. Опять ты взялся
За старое, отец? Мы не должны
Ни смерть винить, ни жизнью обольщаться,
А только быть готовы ко всему.
Давай же руку.
ГЛОСТЕР. Ладно. Ваша правда.
(Уходят.)
Сцена третья
Британский лагерь под Дувром.
Барабаны и знамена.
Победным маршем входит армия британцев, ОФИЦЕРЫ и СОЛДАТЫ. Впереди — ЭДМУНД; позади — пленные ЛИР и КОРДЕЛИЯ.
ЭДМУНД. Арестовать их. Не спускать с них глаз,
Пока распоряженья не поступит,
Как злоумышленников наказать.
КОРДЕЛИЯ. Не мы одни надеялись на рай,
А к сатане попали невзначай.
Не за себя, отец мой и монарх, -
Я за тебя испытываю страх.
Отца и дочь, я думаю, покажут
Любимым сестрам, добрым дочерям?
ЛИР. Нет, нет! В тюрьму! И, словно птицы в клетке,
Мы будем петь. Я на колени стану,
И, если сможешь, ты простишь меня;
Захочешь — я тебя благословлю.
И заживем — под песни и молитвы,
Рассказывая сказки, улыбаясь
При виде бабочек золотокрылых.
С тюремной почтой нам передадут,
Кто из придворных преуспел, кто нет,
Кто взял свое, кто упустил чужое.
Нам, словно созерцателям от Бога,
Откроются все тайны бытия.
Мы не заметим в четырех стенах
Политики большой, ее течений,
Притоков и оттоков в виде партий,
Объединений...
ЭДМУНД. Уведите их!
ЛИР. Корделия, мы так с тобой несчастны,
Что сами боги молятся на нас.
Теперь ты здесь, со мной, — не оторвать
Нас друг от друга молнией небесной.
Не лисы мы, которых из норы
Горящей головнею выжигают.
Не плачь. Скорей враги перегрызутся,
От голода подохнут, чем слезинку
Мы из-за них прольем. — Ведите нас.
(Лира и Корделию уводят.)
ЭДМУНД. Возьми бумагу эту, капитан.
Препроводи в тюрьму их. Ты со мной
Уже вступил на лестницу успеха;
Приказ исполнишь — высоко взойдешь.
Ты знаешь сам, какое нынче время, -
Должны мы соответствовать ему.
Меч не имеет права мягким быть.
Задание мое не признает
Вопросов никаких. Одно из двух:
Ты выполнишь его или найдешь
Другого покровителя себе.
КАПИТАН. Все сделаю, милорд.
ЭДМУНД. Я так и думал.
Исполнишь — станешь баловнем судьбы.
Все остальное сказано в приказе.
Все сделай быстро, точно, аккуратно.
КАПИТАН. Кормить овсом, в телегу запрягать
Не станете? Тогда готов служить.
(Уходит.)
Трубы. Входят АЛЬБАНИ, ГОНЕРИЛЬЯ, РЕГАНА, ОФИЦЕРЫ и СОЛДАТЫ.
АЛЬБАНИ. Хотя вы, сэр, сегодня доказали,
Что мужеству сопутствует удача,
Я вам приказываю выдать пленных,
Которых захватили вы в бою.
А мы уже решим, что с ними делать
Во имя безопасности страны.
ЭДМУНД. Я был обязан пленников таких
Под стражу взять. Он как-никак король,
Он стар, он болен — это привлекло
К нему сердца наемников моих
И так их возмутило, что они
Могли бы нас, своих же командиров,
Поднять на копья. Я и королеву
По этой же причине задержал.
А завтра или, может, послезавтра
Я вам их передам. Сейчас не время.
Солдаты не остыли от сраженья.
Досталась им треклятая победа, -
Как в раздраженье говорят они, -
Ценою пота, крови и потерь.
Обсудим мы еще, как поступить
С Корделией и Лиром.
АЛЬБАНИ. Вы забылись!
Не смейте, сэр, со мною говорить,
Как равный с равным! Вы — мой подчиненный.
РЕГАНА. Но прежде чем его на место ставить,
Вам следовало расспросить меня.
А вдруг я захочу его возвысить?
Ведь он возглавил армию мою
И заменил меня на поле битвы.
Согласно полномочиям своим
Считаться вашим братом может граф.
ГОНЕРИЛЬЯ. Сестра, не горячись. Он — победитель.
А этот титул равен твоему.
РЕГАНА. Почти. Но не совсем. Но есть возможность
И эту разницу преодолеть.
АЛЬБАНИ. Возможность на себе его женить?
РЕГАНА. Шутник порой бывает ясновидцем.
ГОНЕРИЛЬЯ. Но этот ясновидцем не слывет.
РЕГАНА. Не по себе мне что-то, а иначе
Тебе б я пару ласковых сказала. -
Мой генерал, тебе я отдаю
Своих солдат и пленных, и владенья.
Распоряжайся всем и даже мной:
Меня ты штурмом взял, — я отдаюсь
И делаю тебя своим супругом
И герцогом, властителем своим.
ГОНЕРИЛЬЯ. По-твоему, ты своего добилась?
АЛЬБАНИ. А ты ей, что же, хочешь помешать?
ЭДМУНД. А ты не можешь, герцог.
АЛЬБАНИ. Нет, ублюдок!
Я все могу.
РЕГАНА (ЭДМУНДУ). Оружьем докажи,
Что ты меня и титула достоин.
Вели бить в барабаны!
АЛЬБАНИ. Стой! Ни с места!
Ты, Эдмунд, государственный преступник
И будешь арестован. Твой позор
Разделит эта золотая тварь.
(Указывает на ГОНЕРИЛЬЮ.)
А вам я должен, милая сестра,
Сказать, что, исходя из интересов
Моей жены, я не позволю вам
Вступить с ним в брак: они обручены.
И если вы еще хотите замуж,
То я к услугам вашим.
ГОНЕРИЛЬЯ. Жалкий шут!
АЛЬБАНИ. Ты — рыцарь, Глостер, ты вооружен.
Вели трубить, и если ни один
На зов не выйдет и тебе в лицо
Не бросит, что ты изверг и предатель,
То я это скажу.
(Бросает перчатку.)
Не съем ни крошки,
Пока не докажу мечом, что сердце
Твое еще чернее, чем ты сам.
РЕГАНА. Мне стало хуже!
ГОНЕРИЛЬЯ (в сторону). Действует отрава!
И в этот раз она не подвела.
ЭДМУНД (бросая перчатку). Я принимаю вызов! Объявить,
Что я изменник, может только лжец!
Никто иной так подло не поступит. -
Пускай трубят! Я вызываю всех!
Тебя, тебя, тебя! Я отстою
Оружьем честь свою и правоту.
АЛЬБАНИ. Герольд, ко мне!
ЭДМУНД. Герольд, ко мне! Герольд!
АЛЬБАНИ. Командовать забудь! Твои солдаты
Сражались под командою моей,
И я их распустил.
РЕГАНА. Все хуже мне!
АЛЬБАНИ. Пусть отведут ее в мою палатку.
Ей нездоровится.
(РЕГАНУ уводят.)
Входит ГЕРОЛЬД.
Ко мне! Сюда!
Труби, герольд, а после огласи
Бумагу эту!
ОФИЦЕР. Начинай, герольд!
Звук трубы.
ГЕРОЛЬД(читает). "Всякий рыцарь, чей титул или звание дают ему право обвинить Эдмунда, свежеиспеченного графа Глостера, в многочисленных изменах, пусть объявится при третьем звуке трубы, ибо граф намерен защищаться ото всех обвинений".
ЭДМУНД. Труби, герольд!
Трубят в первый раз.
ОФИЦЕР. Труби еще!
Трубят во второй раз.
ОФИЦЕР. Труби!
Трубят в третий раз.
За сценой в ответ звучит труба.
Входит вооруженный ЭДГАР. Впереди него ТРУБАЧ.
АЛЬБАНИ. Узнай, кто он такой, чего он хочет,
С какою целью выступил вперед.
ГЕРОЛЬД. Как ваше имя, звание и титул?
Зачем на зов трубы явились вы?
ЭДГАР. Остался я без имени. Сгубили
Его клыки измены ядовитой,
Покрыла плесень грязной клеветы.
Но с тем, кого пришел я наказать,
Мы знатностью равны.
АЛЬБАНИ. И кто же он?
ЭДГАР. Граф Эдмунд Глостер здесь?
ЭДМУНД. Я за него!
Чего ты хочешь?
ЭДГАР. Чтоб ты вынул меч!
И стал судьей мне, если речь моя
Несправедливой будет. И, поскольку
Я верен долгу рыцарства и чести,
Открыто заявляю: ты — предатель;
Закон богов отвергнув, ты отрекся
От брата и отца; ты изменил
И герцогу, прославленному в битвах.
Хотя ты знатен, молод и отважен,
И счастливо оружие твое,
И новую победу подарила
Тебе фортуна, — ты от шпор до шлема
Заляпан слизью подлости своей.
А станешь отпираться, — я клянусь
Мечом, рукой, спасением души,
Что докажу, насколько ты порочен.
ЭДМУНД. По правилам, ты должен был назваться,
Но облик твой так рыцарски прекрасен,
А речи — так и дышат благородством,
Что я не стану пользоваться правом
Отсрочить поединок, соблюсти
Во имя безопасности формальность.
С презреньем загоню тебе я в глотку,
Все обвиненья лживые твои.
Я их похороню своим мечом
В аду кромешном сердца твоего.
Труби, трубач!
Трубы. Схватка. ЭДМУНД падает.
АЛЬБАНИ. Оставь его в живых!
ГОНЕРИЛЬЯ. Интрига это, Глостер! Кодекс чести
Не вынуждает отвечать на вызов
Неведомых соперников. Тебя
Не одолели, а перехитрили.
АЛЬБАНИ. Молчать! Не то я сам заткну вам рот
Бумагой этой. — Глостер, посмотри:
Посланье адресовано тебе. -
(ГОНЕРИЛЬЕ.)
Не знаю, как назвать тебя: ты хуже
Всего на свете. Хочешь перечесть?
Показывает письмо.
Зачем же рвать! Письмо писала ты?
ГОНЕРИЛЬЯ. Хотя б и я. Здесь вотчина моя,
А не твоя. Что мне твои законы!
АЛЬБАНИ. Чудовище! Ты, значит, сознавала,
Что делаешь?
ГОНЕРИЛЬЯ. Тебе какое дело?
(Уходит.)
АЛЬБАНИ. Следить за ней. В отчаянье она
На все способна.
(ОФИЦЕР уходит.)
ЭДМУНД. Список преступлений
Моих составлен верно. Но не думай,
Что он исчерпан. Время не пришло
Сказать о том, что поросло быльем.
А мой черед настал. Я должен знать,
Кто одолел меня. И если вправду
Ты благороден, я тебя прощу.
ЭДГАР. Тогда я тоже буду откровенным.
По благородству мы с тобой равны.
А если я чуть выше, ты стократ
Виновней предо мной. Я — Эдгар Глостер.
Мы, если помнишь, братья по отцу.
Суровы боги: как ни сладок грех,
Он для людей источник наказанья.
В порочной тьме зачал тебя отец
И зрением за это заплатил.
ЭДМУНД. Ты прав. Я колесом судьбы раздавлен
За то, что был судьбою вознесен.
АЛЬБАНИ. Позволь тебя обнять. Твой гордый облик
Мне все сказал о знатности твоей.
Пусть разорвется сердце у меня
От горя, если твоего отца
Я предал, а тебя возненавидел.
ЭДГАР. Милорд, я в этом и не сомневался.
АЛЬБАНИ. Как спасся ты? И от кого узнал
О злоключеньях своего отца?
ЭДГАР. Как за младенцем, я за ним ходил,
И, если сердце выдержит мое,
Поведаю об этом в двух словах.
Когда за мною бросились в погоню,
Чтобы затем казнить, я убедился,
Насколько жизнь прекрасна, если мы
Идем на муки, только б избежать
Мгновенной смерти. Притворился я
Юродивым, надел тряпье такое,
Что от меня шарахались собаки.
Так встретил я отца... Его глазницы
Кровоточащие напоминали
Оправы, из которых только что
Два чистых бриллианта извлекли.
Я стал ему и нянькой, и кормильцем,
Я вел его и утешал, как мог,
И только перед боем, сомневаясь
В победе и надеясь победить,
Сказал отцу, кто я такой, поведал
О бедствиях моих и попросил
Благословения. Но перехода
От горя к счастью не перенесло
Его больное сердце. Он скончался
С улыбкой на устах.
ЭДМУНД. Я потрясен.
Быть может, это мне пойдет на пользу.
Но твой рассказ, мне кажется, не кончен...
АЛЬБАНИ. Нет, хватит горестных воспоминаний.
Я слезы еле-еле удержал,
Пока ты говорил.
ЭДГАР. Казалось, есть
Несчастиям предел, но, даже если
Идет за горем горе, не достичь
Границ отчаянья. — Я не заметил,
Пока рыдал, как подошел ко мне
Какой-то человек. Он знал меня,
Когда я Томом был, но отвращенье
Питал ко мне, а тут, едва ему
Открылся я, он сразу заключил
Меня в свои железные объятья.
Упав на труп отца, он так стенал,
Что небо содрогнулось. Он поведал
Про участь Лира — повести печальней
Никто не слышал. От нее он впал
В такое горе, что лишился чувств,
И жизнь его на ниточке повисла.
Тут битва началась, и мне пришлось
Его покинуть.
АЛЬБАНИ. Кто же это был?
ЭДГАР. Достойный Кент, которого король
Назвал врагом и прочь прогнал. Но Кент,
Переодевшись, шел за господином
И, словно раб, служил ему.
Входит ПРИДВОРНЫЙ с окровавленным кинжалом.
ПРИДВОРНЫЙ. На помощь!
ЭДГАР. Что это значит?
АЛЬБАНИ. Говори скорей!
ЭДГАР. Кинжал в крови?
ПРИДВОРНЫЙ. Он вынут мной из сердца
И не остыл еще... Она мертва.
АЛЬБАНИ. О ком ты?
ПРИДВОРНЫЙ. О супруге вашей, сэр.
Но прежде чем себя убить, она
Призналась, что сестре дала отраву.
ЭДМУНД. Помолвлен я с обеими — и кровью
Скреплен теперь наш тройственный союз.
АЛЬБАНИ. Доставить их сюда — живых ли, мертвых.
Нисколько нам не жаль сестер, но все же
Ужасна кара высшего суда.
(ПРИДВОРНЫЙ уходит.)
ЭДГАР. А вот и Кент.
Входит КЕНТ.
АЛЬБАНИ. Я рад вас видеть, сэр!
Увы, не до любезностей сейчас,
Которые диктует нам учтивость.
КЕНТ. А где мой повелитель? Государю
Пришел я доброй ночи пожелать.
ЭДГАР. Забыли мы о главном деле! Эдмунд,
Где прячешь ты Корделию и Лира?
(Вносят тела ГОНЕРИЛЬИ и РЕГАНЫ.)
Ты это видишь, Кент?
КЕНТ. Что это значит?
ЭДМУНД. Что Эдмунда две женщины любили,
И для него одна из них пошла
На отравленье и самоубийство.
АЛЬБАНИ. Все так и было. Лица им прикройте.
ЭДМУНД. Я задыхаюсь. Хоть ни разу в жизни
Не делал я добра, но напоследок...
Бегите в крепость! Я велел убить
Корделию и Лира. Торопитесь!
АЛЬБАНИ. Бегите! Не теряйте ни минуты!
ЭДГАР. Да, но к кому должны мы обратиться?
Как отменить приказ твой?
ЭДМУНД. Хорошо,
Что ты об этом вспомнил. Капитану
Отдай мой меч.
АЛЬБАНИ. Беги же! Торопись!
(ЭДГАР уходит.)
ЭДМУНД. Я и твоя супруга предписали
Корделию повесить в каземате
И слух пустить, что, мол, она сама
Повесилась, не выдержав страданий.
АЛЬБАНИ. Не дайте, боги, погубить ее! -
А этого отсюда унести.
(ЭДМУНДА уносят.)
Входят ЛИР с мертвой КОРДЕЛИЕЙ на руках, ЭДГАР, ОФИЦЕРЫ и СОЛДАТЫ.
ЛИР. Стенайте! Голосите! Убивайтесь!
Вы каменные, что ли? Посмотрите!
Когда б имел я ваши языки,
Я так вопил бы — лопнуло бы небо!
Она скончалась — я же мертвецом
Не назову живого человека.
Она холодной стала, как могила.
Кто зеркальце мне даст, — я поднесу
К ее губам, и, если замутится,
Она не умерла.
КЕНТ. Неужто это
И есть начало светопреставленья?
ЭДГАР. Отображенье ужасов небесных?
АЛЬБАНИ. Крушение земных первооснов?
ЛИР. Пушинка шелохнулась. Дышит, дышит!
И если вдруг окажется жива,
Тогда мои мученья не напрасны.
КЕНТ. Мой добрый господин!
ЛИР. Подите прочь.
ЭДГАР. Но это друг ваш, благородный Кент.
ЛИР. Чума на вас, предатели, убийцы!
Я должен был, я мог ее спасти.
И вот мою Корделию убили.
Корделия, постой, не уходи!
Что говоришь, не слышу? Голос твой
Был нежный и глубокий. Очень женский.
А это так чудесно. Я убил
Того мерзавца, что тебя повесил.
ОФИЦЕР. Я это подтверждаю, господа.
ЛИР. Еще бы, друг! В былые времена
Они все у меня бы поплясали.
Но я старик, и меч мой притупился.
Страданья нам на пользу не идут.
Я знаете ли, плохо видеть стал.
Кто вы такой?
КЕНТ. Милорд, пред вами тот,
Кто вместе с вами волею фортуны
Достиг высот и рухнул с высоты.
ЛИР. Здесь так темно. Вы Кент?
КЕНТ. Ваш верный Кент.
А где ваш верный Кай?
ЛИР. Сказать по правде,
Отчаянный и смелый был солдат.
Стал пищей для червей.
КЕНТ. О нет, милорд.
Я — это Кай.
ЛИР. Что ж, очень может быть.
КЕНТ. С тех пор, как изменила вам судьба,
Я был всегда при вас.
ЛИР. Я верю вам.
КЕНТ. И больше ничего. Сплошная тьма.
Распад и пустота. Была ужасна
Кончина ваших старших дочерей.
ЛИР. Наверное.
АЛЬБАНИ. Он нас не понимает.
И говорить ему, кто мы такие,
Я думаю, нет смысла.
ЭДГАР. Никакого.
Входит ОФИЦЕР.
ОФИЦЕР. Скончался Эдмунд.
АЛЬБАНИ. Это пустяки.
Милорды! Благородные друзья!
Намерен я все сделать для того,
Чтоб устранить последствия войны.
Я в пользу государя откажусь
От властных полномочий. Пусть он правит
До самой смерти.
(ЭДГАРУ и КЕНТУ.)
Вы же заслужили
Не только возвращенья ваших прав,
Но умноженья их. Пусть насладятся
Друзья плодами верности и чести,
А недруги осушат полный кубок
Страданий за предательство свое.
Но что с ним! Посмотрите! Посмотрите!
ЛИР. И мой несчастный шут повешен тоже. -
Нет — жизни! Жизни — нет! — Но почему
Живут собака, лошадь, даже крыса,
А ты дышать не можешь? Нет тебя.
Ушла навек. Навек. Навек. Навек.
Вы б расстегнули пуговицу мне.
Спасибо, сэр. Смотрите, шевельнулась!
И губы — тоже. Видели? Я видел...
(Умирает.)
ЭДГАР. Лишился чувств? Скончался? Государь!
КЕНТ. Зачем ты, сердце, не разорвалось!
ЭДГАР. Мой государь, взгляните на меня!
КЕНТ. Его душа отходит. Не мешай.
Жизнь для него была сплошною пыткой,
И слава Богу кончилась она.
ЭДГАР. Он умер.
КЕНТ. В чем душа его держалась,
Чтобы так долго выносить страданья?
Не понимаю.
АЛЬБАНИ. Мертвых унесите.
Оплакать их еще нам предстоит.
КЕНТУ и ЭДГАРУ.
Без вас, друзья, поднять я не рискну
Войною разоренную страну.
КЕНТ. Меня король зовет. В последний раз.
И я обязан выполнить приказ.
ЭДГАР. Как тяжело! Не выразить словами
Глубокой скорби, овладевшей нами.
Но брать пример со старших смысла нет:
Не доживем мы до преклонных лет.
Похоронный марш.
(Все уходят.)
12 июня 1992 — 26, 30 июля 2000; 25 июля 2005
г. Орск
