Произведения Уильяма Шекспира давно стали частью мировой культурной сокровищницы. Однако для миллионов читателей в России знакомство с его пьесами происходит через переводы. Особенно остро этот вопрос встаёт при изучении трагедии «Гамлет» — самой цитируемой и философской из всех пьес драматурга, скачать pin-up. Как русские переводчики передавали стиль, ритм и дух Шекспира? Почему интерпретации Пастернака, Маршака и Лозинского так различаются? И как это повлияло на восприятие Шекспира в России?

Почему переводы Шекспира — это не просто подстрочник

Шекспир писал на языке, который давно устарел — елизаветинский английский отличается от современного не только лексикой, но и построением фраз, поэтическими оборотами, игрой слов. Переводчик должен не просто «перевести», а адаптировать текст, сохранить ритм, звучание, и при этом не потерять смысл и драматическую силу оригинала.

Особенно сложно передать знаменитые монологи, такие как «Быть или не быть». Это не просто философская реплика — это музыкальный, ритмически выверенный поток мысли. Именно поэтому «Гамлет» стал не только предметом анализа литературоведов, но и ареной споров между переводчиками.

Лозинский: академичность и точность

Михаил Лозинский работал над «Гамлетом» с 1930-х гг. Его перевод считается одним из самых точных с точки зрения содержания и лексики. Он старался максимально следовать структуре оригинала, сохраняя метафоры, синтаксис и интонации.

Монолог «Быть или не быть» у Лозинского звучит так:

Быть иль не быть — вот в чём вопрос:
Что благородней духом — покоряться
Пращам и стрелам яростной судьбы
Или, вооружившись, дать отпор
И в смертной схватке с бедами покончить?

Этот вариант максимально приближен к английскому тексту по структуре. Но критики отмечают его тяжеловесность: в погоне за точностью страдает эмоциональное звучание и сценическая выразительность.

Пастернак: психологизм и поэтическая пластика

Борис Пастернак перевёл «Гамлета» в 1939–1941 гг. Его версия быстро завоевала признание актёров и режиссёров, поскольку легко ложилась на сцену. Пастернак внёс в перевод живое дыхание, более современную лексику и выразительную ритмику.

Быть или не быть — вот в чём вопрос.
Достойно ль смиряться под ударами судьбы
Иль надо оказать сопротивление
И в смертной схватке с целым морем бед
Покончить с ними?

Такой подход делает монолог доступным широкой публике. Пастернак допускает вольности, сокращает текст, но его «Гамлет» звучит как размышление современного человека. Это и определило популярность перевода — он был принят как «официальный» на долгие годы.

Маршак: культурный мост и ясность

Самуил Маршак был известен как мастер поэтического перевода. Он не переводил «Гамлета» полностью, но его работа над другими произведениями Шекспира, в том числе над сонетами, внесла вклад в общий стиль восприятия английского драматурга в русской культуре.

Маршак отличался ясностью и стремлением к «переводимой поэзии» — чтобы произведение не звучало как чужой текст, а воспринималось как родное, но с сохранением глубины.

Влияние Маршака сказалось и на переводах «Гамлета» последующих лет: новые интерпретации всё чаще стремились к балансу между литературной точностью и сценической простотой.

Влияние переводов на восприятие Шекспира в России

Русская традиция чтения и постановки Шекспира во многом сформировалась благодаря этим переводам. Если Лозинский стал выбором академиков, то Пастернак — выбором театров. Версия Пастернака звучала со сцены «Современника», театра на Таганке, МХАТа, её исполняли Смоктуновский, Высоцкий и мн. др.

Именно поэтому в сознании русскоязычного зрителя Шекспир часто ассоциируется с интонациями и стилем Пастернака. Этот перевод стал эмоциональной точкой входа в шекспировский мир для нескольких поколений зрителей и читателей.

Какой перевод выбрать сегодня?

Для театра — Пастернак. Для филологического анализа — Лозинский. Для знакомства с поэтической атмосферой Шекспира — можно начать с Маршака или обратиться к современным версиям (например, Александра Баранова, Юрия Лифшица, Виталия Поплавского, Валерия Ананьина), которые стремятся соединить точность с живым языком.

Каждый перевод — это не просто отражение текста, это акт культурного переосмысления. И именно через такие переводы Шекспир стал «русским» в лучшем смысле слова — понятным, родным и вечным.