Проект создан при поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (грант № 05-04-124238в).
РУССКИЙ ШЕКСПИР
Информационно-исследовательская база данных
Исторические драмы (Статья, служащая введением к драматическим хроникам Шекспира) (Издание Н. В. Гербеля)

Источник: Исторические драмы. Статья, служащая введением к драматическим хроникам Шекспира // Шекспир В. Полное собрание сочинений В. Шекспира в переводе русских писателей : В 3 т. / Под ред. Д. Михаловского. СПб., 1899. Т. 2. С. 5–25.




5

ИСТОРИЧЕСКIЯ ДРАМЫ


«Ни одинъ народъ», по весьма справедливому замѣчанiю Шлегеля, «не можетъ похвалиться такой величавой и громадной эпопеей, какую представляютъ намъ хроники Шекспира.» Цѣлыя три столѣтiя отечественной исторiи, съ небольшими перерывами, были имъ изложены въ драматической формѣ, которая воскресила передъ глазами людей конца XVI столѣтiя тѣ воспоминанiя о смутахъ, раздорахъ и кровопролитiяхъ XIII, XIV и XV вѣковъ, среди которыхъ, тяжко страдая, нѣкогда крѣпла и развивалась Англiя, достигавшая уже и во времена Шекспира того общественнаго и матерiальнаго благосостоянiя, которыя составляютъ въ настоящее время главныя основы ея могущества и значенiя. Въ тѣхъ десяти пьесахъ, которыя составляютъ полный кругъ Шекспировыхъ хроникъ и были написаны въ концѣ второго перiода его литературной дѣятельности (съ 1592 по 1602), главный интересъ сосредоточенъ около борьбы Ланкастерскаго и Iоркскаго домовъ, извѣстной подъ названiемъ «войны Алой и Бѣлой Розы», изображенной во всѣхъ трёхъ частяхъ «Генриха VI» и «Ричарда III»; остальныя пять пьесъ («Ричардъ II», двѣ части «Генриха IV», «Генрихъ V» и «Король Джонъ») служатъ только дополненiемъ или поясненiемъ къ нимъ. Совершенно отдѣльно отъ этого полнаго и законченнаго круга стоитъ «Генрихъ VIII».


Первыя девять пьесъ вполнѣ соотвѣтствуютъ названiю хроникъ; по крайней мѣрѣ, ихъ ни въ какомъ случаѣ нельзя назвать историческими драмами, въ томъ смыслѣ, въ какомъ историческою драмою могутъ быть названы: «Валленштейнъ» Шиллера или «Эгмонтъ» Гёте. Шекспиръ, съ безпристрастiемъ и спокойствiемъ лѣтописца, изложилъ въ своихъ хроникахъ тὸ, чтὸ могъ вычитать и изъ отдѣльныхъ лѣтописей, и изъ лѣтописныхъ сборниковъ; онъ не создавалъ характеры героевъ своихъ на основанiи историческихъ чертъ, какъ поступаютъ обыкновенно авторы историческихъ драмъ: онъ представлялъ героевъ своихъ такими, какими являются они въ лѣтописяхъ, пополняя своею фантазiею только тѣ пробѣлы, которые находилъ въ лѣтописяхъ, или стараясь своими собственными предположенiями и догадками пояснить противорѣчiя лѣтописцевъ. Почти нигдѣ не вносилъ онъ въ свои хроники ни одного вымышленнаго, даже и второстепеннаго, лица, довольствуясь вполнѣ тѣмъ кругомъ лицъ, который представлялъ ему лѣтописный разсказъ. При этомъ онъ сумѣлъ сохранить удивительное безпристрастiе: ни въ одной изъ хроникъ онъ не сталъ на сторону одного какого-нибудь лица, одной какой-нибудь партiи. Дивный художникъ съ одинаковою любовью, съ одинаковымъ тщанiемъ и терпѣнiемъ трудится надъ созданiемъ такихъ чудовищныхъ образовъ, какъ Ричардъ III, и такихъ милыхъ, какъ невинный принцъ Артуръ, и такихъ глубоко испорченныхъ, но и глубокочеловѣчныхъ типовъ, какъ Ричардъ II. Шекспиръ отступаетъ отъ исторіи только въ томъ, что позволяетъ себѣ изрѣдка вносить въ содержанiе хроникъ черты, заимствованныя изъ народныхъ преданiй, а въ нѣкоторыя изъ своихъ хроникъ (преимущественно въ «Генрихѣ IV» и «Генрихѣ V») народные типы, во главѣ которыхъ стоитъ генiально-созданный типъ Фальстафа. Кромѣ того, черезъ всѣ хроники одинаково проходитъ множество



6

величавыхъ характеровъ англiйской знати, обрисованныхъ такими сильными и рѣзкими чертами, что, не смотря на своё множество, эти лица не утрачиваютъ своей личной физiономiи, не сливаются съ общимъ фономъ и не ускользаютъ изъ памяти зрителя и читателя.

Хроники Шекспира способны, однакоже, сбить съ толку любого теоретика, которому вздумалось бы относить ихъ къ опредѣленному литературному роду, потому что, при всемъ драматизмѣ своего содержанiя, онѣ все же не могутъ быть вполнѣ отнесены къ драматическому роду, и заключаютъ въ себѣ почти столько же эпическихъ, сколько и драматическихъ элементовъ. Онѣ составляютъ особый и весьма замѣчательный родъ литературныхъ произведенiй, правильно-называемый хрониками, потому что все лучшее и жизненное въ этомъ родѣ произведенiй заимствовано изъ отечественныхъ хроникъ, проникнуто глубокимъ пониманiемъ народной жизни и согрѣто пламенною любовью къ отечеству. Эти-то стороны Шекспировыхъ хроникъ болѣе всего и способствовали тому, чтобы онѣ являлись на англiйской почвѣ на столько же народными, на сколько Гомеровы пѣсни между греками. Впрочемъ, иначе и быть не могло: хроники Шекспира были созданы въ перiодъ сильнѣйшаго возбужденiя народной гордости и сознанiя своей силы, въ лучшее время царствованiя Елисаветы, когда положена была прочная основа могуществу Англiи, и – что всего важнѣе – начало ея преобладанiю на моряхъ, послѣ счастливаго окончанiя войны съ Испанiею.

Многiе изъ почитателей Шекспира старались преувеличить значенiе его хроникъ, какъ пьесъ историческаго содержанiя; съ этою цѣлью доказывали, что Шекспиръ нигдѣ не отступалъ отъ исторической истины и постоянно оставался ей вполнѣ вѣренъ. Но это не болѣе, какъ излишнее преувеличенье, которое притомъ же ничего не можетъ прибавить къ значенію и достоинству Шекспировыхъ хроникъ, точно такъ же, какъ не можетъ поколебать ихъ достоинства то, что великiй драматургъ во многихъ мѣстахъ дополнилъ и оживилъ сухой разсказъ лѣтописи такими образами собственной фантазiи, которые гораздо болѣе близки къ истинѣ, чѣмъ самый правдоподобный и фактически-вѣрный разсказъ лѣтописца. Вообще, Шекспиръ неспособенъ былъ оставаться мелочно-послѣдовательнымъ и мелочно-точнымъ въ своёмъ драматизированьи событiй отечественной исторiи: онъ болѣе заботился о естественности и духовной правдѣ создаваемаго имъ, чѣмъ о критической разработкѣ историческаго матерiала. Но обработка историческаго матерiала хроникъ оказала благодѣтельнѣйшее влiянiе на могущественный талантъ Шекспира и, стѣсняя его громадныя творческiя силы, обуздывая неудержимые порывы его фантазiи, воспитала, и приготовила его къ послѣдующей безсмертной дѣятельности на поприщѣ драматической литературы. Для творческой фантазiи Шекспира созданiе хроникъ было превосходною школою развитiя. Дѣйствительно, Шекспиръ долженъ былъ на каждомъ шагу испытывать стѣсненiя при этой обработкѣ характеровъ и сюжетовъ, всѣмъ извѣстныхъ, по крайней мѣрѣ, въ общихъ чертахъ, всѣмъ близкихъ, по недавнимъ воспоминаніямъ. Это послѣднее обстоятельство было въ то же время и главною причиною важнѣйшихъ отступленiй Шекспира отъ строгой исторической истины въ описанiи нѣкоторыхъ характеровъ и при послѣдовательномъ изложенiи событiй. Онъ старался писать свои хроники для всѣхъ, а не для одного какого-нибудь класса людей, а потому и лица, и событiя выставлялъ въ томъ свѣтѣ, въ которомъ всѣ привыкли ихъ себѣ представлять: отсюда и преувеличенье жестокости въ характерѣ Ричарда III, и преувеличенье нравственныхъ достоинствъ въ характерѣ Генриха VI. Обѣ эти личности, наравнѣ со множествомъ другихъ, должны были явиться въ хроникахъ такими, какими онѣ сохранились въ народной памяти. Подъ влiянiемъ этого постояннаго стремленiя къ согласованiю исторической истины съ народными представленiями объ историческихъ лицахъ и событiяхъ, Шекспиръ написалъ всѣ свои хроники и придалъ имъ тотъ чисто-нацiональный колоритъ, которымъ проникнута жизнь и исторiя Англiи и которымъ такъ справедливо гордится эта страна.

Такъ какъ важнѣйшая часть хроникъ Шекспира относится къ перiоду борьбы Алой и Бѣлой Розы, слѣдовательно, къ перiоду паденiя Ланкастерскаго дома, то мы и дадимъ здѣсь общій очеркъ этого перiода исторiи Англiи для того, чтобы



7

ознакомить читателя съ эпохою, къ которой относятся Шекспировы хроники. Предшествующiй этому перiодъ возвышенiя Ланкастерскаго дома, обнимающiй собою царствованiя Ричарда II, Генриха IV и Генриха V, мы разсмотримъ менѣе подробно, потому что хроники Шекспира, относящiяся къ этому перiоду, менѣе нуждаются въ историческомъ комментарiи, чѣмъ «Генрихъ VI» и «Ричардъ III», полныя мелкихъ подробностей и намёковъ на историческiя событiя.

___________

Перiодъ борьбы Ланкастерскаго и Iоркскаго домовъ, извѣстный подъ названiемъ: «войны Алой и Бѣлой Розы», такъ какъ алая роза была гербомъ Ланкастерскаго, а бѣлая – гербомъ Iоркскаго домовъ, представляетъ собою безпримѣрное явленiе въ исторiи европейскихъ государствъ. Борьба эта, продолжавшаяся съ самыми небольшими перерывами въ теченiи почти тридцати пяти лѣтъ (1450 – 1485), потрясла до основанiя весь государственный строй Англiи. Феодальнымъ порядкамъ нанесенъ былъ окончательный ударъ; цѣлые роды феодальной знати погибли въ бояхъ, въ изгнанiяхъ, на плахѣ или, утративъ бόльшую часть своихъ богатствъ и владѣнiй, вмѣстѣ съ тѣмъ, утратили навсегда и свое значенiе. Народъ, принимавшiй невольное участiе въ борьбѣ, созналъ свои силы и права – и это сознанiе было достаточною наградою за всѣ убытки и лишенiя, какiя пришлось ему претерпѣть во время междоусобiй. Притомъ необходимость заставляла каждаго гражданина, въ это тяжелое время, неизбѣжно приставать къ той или другой партiи, а черезъ это развивала и воспитывала его къ политической дѣятельности. И между-тѣмъ какъ княжескiе и дворянскiе роды гибли и исчезали безвозвратно, среднiе классы (городское населенiе) болѣе и болѣе получали значенiя въ государственной жизни и, подъ конецъ борьбы Алой и Бѣлой Розы, были даже настолько сильны, что ихъ участiе давало перевѣсъ той или другой изъ борющихся сторонъ. Такое возвышенiе средняго сословiя можетъ быть признано важнѣйшимъ результатомъ этой кровавой войны; зато, съ другой стороны, вопросъ о необходимости церковной реформы въ Англiи былъ отодвинутъ на заднiй планъ и вновь поднятъ уже спустя много лѣтъ послѣ окончанiя войны Алой и Бѣлой Розы.

Поводомъ къ борьбѣ Iоркскаго дома съ Ланкастерскимъ были чисто-династическiе интересы обоихъ домовъ. Для яснаго пониманiя этихъ поводовъ, необходимо войти въ нѣкоторыя подробности, хотя эти подробности нѣсколько отвлекутъ насъ отъ описанiя войны Алой и Бѣлой Розы, которая разразилась окончательно уже въ половинѣ царствованiя Генриха VI.

Эдуардъ III, король англiйскiй, умеръ въ 1377 году, не оставивъ по себѣ прямого наслѣдника, потому что сынъ его Эдуардъ, прозванный Чернымъ Принцемъ, прославившiйся геройскими подвигами въ войнахъ съ Францiею, умеръ за годъ до смерти отца. Гораздо ранѣе этого времени умеръ и другой сынъ Эдуарда III, Лiонель, оставивъ по себѣ только одну дочь, по имени Филиппу, которая вышла за графа Эдмунда Мортимера. Отъ этого союза произошелъ Рожеръ Мортимеръ, о которомъ еще будетъ не разъ говорено впослѣдствiи. Итакъ, по англiйскимъ законамъ престолонаслѣдiя, англiйская корона перешла въ руки Ричарда II, который былъ единственнымъ сыномъ Чернаго Принца, и, слѣдовательно, внукомъ Эдуарда III. На престолъ вступилъ онъ 11 лѣтъ от роду, и прямо попалъ подъ опеку своихъ дядей и знатнѣйшихъ лордовъ. Отношенiя его къ дядямъ будутъ подробнѣе изложены нами въ предисловiи къ «Ричарду II»; здѣсь же покамѣстъ достаточно будетъ замѣтить, что Ричардъ II былъ свергнутъ съ престола въ 1399 году своимъ двоюроднымъ братомъ, Генрихомъ Болинброкомъ, который, подъ именемъ Генриха IV, вступилъ на престолъ, не имѣя на то никакихъ правъ. Это вступленiе было вдвойнѣ несправедливымъ: оно не только лишило престола потомство Чернаго Принца, но и потомство Лiонеля, который послѣ Чернаго Принца болѣе всего имѣлъ правъ на англiйскiй престолъ. И хотя ни миролюбивый и кроткiй Эдмундъ Мортимеръ, ни сынъ его Роджеръ не заявили своихъ законныхъ правъ на англiйскiй престолъ, однакоже черезъ сестру Эдмунда Мортимера – Анну, права Лiонеля перешли въ Iоркскiй домъ, когда она вышла замужъ за Ричарда Кэмбриджскаго, младшаго сына герцога Iоркскаго и внука Эдуарда III. Хотя Ричардъ Iоркскiй,


 8

заявившiй свои права вооруженною рукою уже въ царствованiе Генриха V, погибъ на плахѣ въ 1415 году, однакоже сынъ его Ричардъ, герцогъ Iоркскiй, въ царствованiе Генриха VI, снова поднялъ вопросъ о правахъ Iоркскаго дома и подалъ поводъ къ кровавой борьбѣ, которая окончилась гибелью всѣхъ Плантагенетовъ и вступленіемъ на англiйскiй престолъ фамилiи Тюдоровъ, въ лицѣ молодого Генриха VII.

Нашъ общiй историческiй очеркъ къ хроникамъ Шекспира начнемъ мы именно съ того момента царствованiя короля Генриха VI, когда герцогъ Ричардъ Iоркскiй успѣлъ уже прiобрѣсти въ Англiи такое значенiе, занять между принцами крови такое мѣсто, что и Генрихъ VI, и, особенно жена его, знаменитая Маргарита Анжуйская, уже стали явно опасаться его, и тѣмъ самымъ подали поводъ къ первымъ междоусобiямъ.

Король Генрихъ V умеръ въ Августѣ 1422 года, въ то самое время, когда война Англiи съ Францiею начинала принимать весьма неблагопрiятный оборотъ для Англiи. Наслѣдникомъ Генриха V остался его девятимѣсячный сынъ, Генрихъ VI. Парламентъ поспѣшилъ назначить дядю его Гумфрея, герцога Глостерскаго, регентомъ и правителемъ королевства, подъ надзоромъ особо-избраннаго совѣта изъ важнѣйшихъ свѣтскихъ и духовныхъ сановниковъ государства. Все дѣтство Генриха VI прошло подъ тяжелою опекою герцога Глостерскаго, человѣка крайне-честолюбиваго, который безпрестанно ссорился со всѣми и особенно не ладилъ съ могущественнымъ епископомъ Бьюфортомъ. Другой дядя Генриха VI, герцогъ Iоаннъ Бедфордъ, былъ въ то же время такъ занятъ войною во Францiи, гдѣ во главѣ французскихъ войскъ явилась тогда Iоанна д᾽Аркъ, что ему некогда было позаботиться ни о своемъ племянникѣ, ни вообще о томъ, что дѣлалось въ Англiи. Онъ требовалъ только постоянныхъ подкрѣпленiй и деньгами, и войскомъ, употребляя всевозможныя усилiя, чтобы удержать за Англiей всѣ завоеванiя Генриха V. Лишь изрѣдка бывалъ онъ вынужденъ заглядывать въ Англiю, и именно въ то время, когда его присутствiе было необходимо для прекращенiя раздоровъ между придворными партiями, во главѣ которыхъ стоялъ, съ одной стороны, его братъ, герцогъ Глостерскiй, а съ другой – епископъ Бьюфортъ.

Наконецъ, послѣ того какъ герцогу Бедфорду удалось захватить Iоанну д᾽Аркъ, а вмѣстѣ съ тѣмъ и положить конецъ завоевательнымъ планамъ Карла VII, короля французскаго, который далеко уступалъ ему и въ способностяхъ, и въ энергiи, и въ любви къ родинѣ, Бедфордъ короновалъ своего племянника Генриха VI въ Парижѣ, когда тому пошелъ девятый годъ. Этимъ думалъ онъ положить конецъ придворнымъ интригамъ и проискамъ своего брата Гумфрея; но Генрихъ не успѣлъ еще вырости и окрѣпнуть, когда въ 1435 году герцогъ Бедфордъ неожиданно скончался, оплакиваемый всѣми, кому было дорого благо и спокойствiе родины. Тринадцатилѣтнiй Генрихъ VI опять подпалъ прежней опекѣ герцога Глостерскаго, и жизнь его опять потекла по прежнему, среди нескончаемыхъ раздоровъ двора, среди происковъ и интригъ безпокойной знати, которая дорожила только своими собственными интересами, не заботясь ни о спокойствiи, ни о славѣ отечества. Около этого времени дѣла англичанъ во Францiи пошли крайне неуспѣшно, и тогда-какъ французы одерживали побѣду за побѣдой и шагъ за шагомъ отбивали у англичанъ свою родную землю, Англiя истощала послѣднiя свои силы – и въ людяхъ, и въ деньгахъ, въ неравной и безразсудной борьбѣ для удержанiя за собою завоеванiй Генриха V. Наконецъ, всѣ должны были прiйти въ Англiи къ тому убѣжденiю, что дальнѣйшая борьба за французскiя владѣнiя невозможна. Одинъ только Гумфрей Глостерскiй стоялъ на сторонѣ той партiи, которая требовала продолженiя войны и, разжигая въ народѣ буйныя страсти, открыто обвиняла въ измѣнѣ всѣхъ, кто желалъ мира и спокойствiя. Партiя мира, однакоже, на этотъ разъ одержала верхъ – и, въ 1445 году, графъ Суффолькъ, отправленный во Францiю для переговоровъ, успѣшно окончилъ войну, правда, заплативъ за миръ большею частью англiйскихъ владѣнiй во Францiи, но за то и упрочивъ мирный трактатъ со Францiею при помощи брачнаго союза, заключеннаго между Генрихомъ VI и Маргаритой Анжуйской.

Послѣ того, какъ эта роковая для Ланкастерскаго дома свадьба была очень бѣдно и тихо отпразднована въ Лондонѣ и двадцатитрехлѣтнiй Генрихъ женился на



9

знаменитой Маргаритѣ Анжуйской, судьба этого несчастнаго короля очень мало измѣнилась къ лучшему: онъ только перешелъ изъ-подъ одной строгой опеки подъ другую, не менѣе строгую. Жена его, несмотря на свою молодость, была женщина необычайно самолюбивая, одаренная большимъ умомъ, необъятнымъ властолюбiемъ и такою твердостью воли, которой бы могъ позавидовать любой мужчина. Очень быстро подчинила она себѣ не только короля, но и весь дворъ, сумѣла ослабить влiянiе кардинала Бьюфорта и заклятого врага его Гумфрея Глостерскаго, и вполнѣ довѣрилась Суффольку, которому была обязана англiйскою короною. Вскорѣ сама судьба открыла ей поле дѣйствiй. Въ 1447 году герцогъ Глостерскій скоропостижно умеръ въ то самое время, какъ, по проискамъ кардинала Бьюфорта и по желанiю королевы, взятъ былъ подъ стражу. Вскорѣ послѣ его смерти, скончался и его непримиримый врагъ, кардиналъ Бьюфортъ. Послѣ смерти этихъ двухъ могущественныхъ дѣятелей первой половины царствованiя Генриха VI, Суффолькъ остался одинъ полновластнымъ представителемъ королевской власти въ Англiи. Королева довѣрялась ему вполнѣ и дѣйствовала съ нимъ заодно; Генрихъ VI попрежнему представлялъ собою только тѣнь короля; вся англiйская знать ненавидѣла Суффолька и завистливо слѣдила за каждымъ его шагомъ, не смѣя однако же ему прекословить; народъ видѣлъ въ немъ измѣнника, который продалъ французамъ земли, купленныя англiйской кровью и англiйскими деньгами, и вымѣнилъ на нихъ француженку-королеву. Все втайнѣ и глухо волновалось, между тѣмъ какъ Суффолькъ до самозабвенiя наслаждался своимъ неограниченнымъ могуществомъ и тѣмъ мѣстомъ, какое занималъ въ государствѣ и, въ ослѣпленiи своемъ, часто способенъ былъ дѣлать весьма важные промахи въ управленiи государствомъ. Народъ сильно терпѣлъ отъ налоговъ, а между тѣмъ государственная казна была постоянно пуста. Предстояла борьба съ Францiею, а во флотѣ и въ войскѣ оказывались разныя упущенiя и полная неприготовленность къ защитѣ государства отъ внѣшнихъ враговъ. Тогда народъ сталъ не только громко роптать противъ Суффолька, но въ разныхъ мѣстахъ начались и открытыя возмущенiя, при которыхъ народъ всюду безжалостно убивалъ тѣхъ государственныхъ чиновниковъ, которые были назначены Суффолькомъ. Правительство, слишкомъ хорошо сознавая всю свою слабость, рѣшилось потушить зачатки мятежа угожденiемъ народной волѣ. На Суффолька были взведены самыя безсмысленныя и грубо-вымышленныя обвиненiя, на основанiи которыхъ онъ сначала запертъ былъ въ Тоуэръ, а потомъ, несмотря на весьма основательное и умное оправданiе свое, изгнанъ на пять лѣтъ изъ Англiи. Но изгнанiе это кончилось гораздо ранѣе, чѣмъ ожидало правительство, потому что Суффолькъ былъ самовольно казненъ матросами во время переѣзда во Францiю и умеръ съ геройскимъ мужествомъ. Правительство не рѣшалось даже наказать виновныхъ въ такомъ самоуправствѣ; ему было не до правосудiя: оно видѣло передъ собою новыя опасности, такъ какъ въ это время явился новый, весьма важный претендентъ на англiйскiй престолъ въ лицѣ Ричарда, герцога Iоркскаго, о которомъ мы уже говорили выше. Напрасно и король, и королева старались задобрить и привлечь его на свою сторону вниманiемъ и милостями всякаго рода. Ричардъ Iоркскiй принималъ ихъ съ благодарностью, но видно было, что онъ слишкомъ хорошо понимаетъ значенiе своихъ правъ и нимало не намѣренъ отъ нихъ отказываться, тѣмъ болѣе, что смутное время могло значительно блапрiятствовать всевозможнымъ, даже и гораздо менѣе основательнымъ притязанiямъ. Умная Маргарита, по совѣту Сомерсета и другихъ своихъ приверженцевъ, рѣшилась удалить Ричарда Iорскаго отъ двора, и ему предложили весьма почетное званiе правителя Ирландiи. Ричардъ, тогда еще неувѣренный въ возможности успѣха, принялъ это назначенiе съ особенною готовностью, но изъ Ирландiи продолжалъ по прежнему внимательно и зорко слѣдить за ходомъ дѣлъ въ Англiи, выжидая удобной минуты для приведенiя въ исполненiе своихъ глубоко-обдуманныхъ замысловъ. Наконецъ, въ 1450 году, когда чернь, возставшая въ южныхъ графствахъ подъ предводительствомъ какого-то Джона Каде, послѣ множества убiйствъ и казней, была, наконецъ, усмирена и вынуждена къ покорности; когда умы, еще не успѣвшiе


10

 
успокоиться, готовы были безпрестанно сочувствовать новымъ возстанiямъ, вдругъ распространился слухъ, что герцогъ Iоркскiй, покинувъ свой важный постъ въ Ирландiи безъ дозволенiя короля, идетъ съ уэльскими вассалами къ столицѣ. На пути своемъ къ Лондону, герцогъ всюду провозглашалъ, что не питаетъ никакихъ дурныхъ замысловъ ни противъ короля, ни противъ общественнаго спокойствiя, а желаетъ только, чтобы, для общаго блага, король удалилъ отъ себя тѣхъ злыхъ совѣтниковъ, которые привели государство на край гибели. Этимъ заявленiемъ онъ очень ловко умѣлъ польстить надеждамъ народа, который несъ на себѣ дѣйствительно тяжкiе налоги и безпрестанно терпѣлъ отъ религiозныхъ преслѣдованiй, находившихъ себѣ поддержку и въ Маргаритѣ, и въ Генрихѣ – строгихъ католиковъ. Неудивительно, что народъ болѣе и болѣе становился враждебенъ правительству, и готовъ былъ поддерживать всякаго, кто бы посулилъ ему облегченiе его участи въ будущемъ. На первый разъ, однако же, дѣло не дошло до кровопролитiя. Когда король Генрихъ съ войскомъ повстрѣчалъ герцога Iоркскаго и небольшой отрядъ его вассаловъ, герцогъ опять торжественно объявилъ, что онъ не измѣняетъ своей присягѣ и является требовать отъ короля «во имя общественнаго блага» только удаленiя людей, которыхъ общiй голосъ называлъ измѣнниками и во главѣ которыхъ стоялъ новый любимецъ королевы, герцогъ Сомерсетъ. И король, и королева, на первый разъ, рѣшились дѣйствовать противъ герцога Iоркскаго очень твердо и рѣшительно. Надававъ ему различныхъ обѣщанiй, они ни одного изъ нихъ не исполнили и даже отвѣчали на требованья его обвиненiями въ измѣнѣ, вслѣдствiе чего Ричардъ и былъ запертъ въ Тоуэръ. Смѣлый шагъ претендента, вѣроятно, стоилъ бы ему жизни, еслибы слабый и не рѣшительный Генрихъ, видя, какъ отовсюду на выручку Ричарда стали собираться его вассалы и могущественная родня, не поспѣшилъ выпустить своего опаснаго противника изъ заключенiя.

Дѣло, можетъ быть, при этомъ бы и осталось надолго, если бы самое странное стеченiе обстоятельствъ не предало судьбы дома Ланкастерскаго въ руки Ричарда Iоркскаго. Въ 1453 году разразилась новая война съ Францiей, которая въ томъ же году окончилась для Англiи цѣлымъ рядомъ жестокихъ пораженiй и самыми унизительными условiями мира, по которымъ Калэ остался единственнымъ владѣнiемъ англичанъ во Францiи. Очень понятно, что патрiотическое раздраженiе и въ обществѣ, и въ народѣ достигло крайнихъ предѣловъ и обратилось преимущественно на Сомерсета, который по прежнему заправлялъ всѣмъ государствомъ, между тѣмъ какъ Генрихъ VI молился и читалъ сочиненiя Отцовъ Церкви. Къ тому же, именно около этого времени, Сомерсетъ лишился своей главной опоры: королева, которую всѣ уже начинали считать безплодною, вдругъ разрѣшилась мальчикомъ, а, нѣсколько дней спустя, Генрихъ VI заболѣлъ какою-то странною болѣзнью, чѣмъ то вродѣ разжиженiя мозга. Собрался парламентъ и, убѣдившись въ полной неспособности короля къ управленiю государствомъ, назначилъ герцога Iоркскаго правителемъ впредь до выздоровленiя короля или до совершеннолѣтiя новорожденнаго наслѣдника. Очень ясно, что непремѣннымъ слѣдствiемъ такого новаго назначенiя было то, что Сомерсетъ, личный и непримиримый врагъ Ричарда, былъ захваченъ въ покояхъ самой королевы и запертъ въ Тоуэръ.

Почти тотчасъ послѣ того всѣ приверженцы Сомерсета и Маргариты были отставлены отъ государственныхъ должностей и замѣщены немедленно людьми, въ которыхъ Ричардъ Iоркскiй могъ быть твердо увѣренъ. Около года продолжалось умное и осторожное правленiе его. Но едва только въ началѣ 1455 года король сталъ оправляться, какъ Маргарита побудила его отнять власть у Ричарда, выпустить Сомерсета изъ Тоуэра, смѣстить всѣхъ приверженцевъ Iорка ‑ и все опять пошло по старому. Ричардъ уступилъ безмолвно и удалился изъ Лондона, но не болѣе, какъ черезъ два мѣсяца послѣ того, онъ, во главѣ многочисленныхъ своихъ вассаловъ и отовсюду сбѣжавшагося къ нему народа, уже шелъ къ Лондону, вездѣ объявляя себя на пути защитникомъ народныхъ правъ и врагомъ королевиныхъ любимцевъ. Король, королева и Сомерсетъ поспѣшили на сѣверъ, гдѣ Ланкастерскiй домъ имѣлъ особенно много приверженцевъ, собрали войско и сошлись съ врагомъ у Сентъ-Альбанса.


 11

Iоркъ, наканунѣ битвы, еще разъ, въ присутствiи всѣхъ, присягнулъ, что идетъ не противъ короля, и, обращаясь къ войску, отдалъ приказанiе, чтобы въ битвѣ щадили простой народъ, но чтобы ни въ какомъ случаѣ не давали пощады рыцарямъ и знатнымъ приверженцамъ Ланкастерскаго дома. Битва была ужасная. Ланкастерцы, укрѣпившись въ городѣ и засѣвъ въ домахъ, защищались отчаянно, подъ начальствомъ Клиффорда, пока, наконецъ, графъ Варвикъ, сынъ герцога Салисбери, съ небольшимъ отрядомъ такихъ же отчаянныхъ храбрецовъ, какъ онъ самъ, не зашелъ черезъ городскiе сады въ тылъ ланкастерцамъ и не ударилъ на нихъ между тѣмъ какъ воины его неистово кричали: «Варвикъ! Варвикъ!» Все отступило передъ нимъ и побѣжало вразсыпную. Вслѣдъ за этимъ ударомъ iоркисты со всѣхъ сторонъ ворвались въ городъ – и началась невообразимая рѣзня, среди которой погибла большая часть враговъ Iоркскаго дома: Сомерсетъ, Нортумберландъ, Клиффордъ и около 120 сопровождавшихъ ихъ рыцарей. Послѣ окончанiя битвы, Iоркъ, вмѣстѣ съ Салисбери, Варвикомъ и другими представителями своей партiи, вошелъ въ палатку короля, преклонилъ передъ нимъ колѣна и объявилъ себя покорнымъ вассаломъ. Несчастнаго короля повезли обратно въ Лондонъ, оказывая ему всѣ внѣшнiе знаки уваженiя. Вскорѣ послѣ того король опять заболѣлъ своею прежнею немочью, и парламентъ, въ которомъ вновь явилось много iоркистовъ, объявилъ Iорка попрежнему защитникомъ и покровителемъ королевства. На этотъ разъ правленiе его было еще короче, чѣмъ во время первой болѣзни короля, потому что сама болѣзнь Генриха была менѣе продолжительна. Но едва успѣлъ выздоровѣть король, какъ ненависть между партiями, возбуждаемая неукротимой Маргаритой, загорѣлась еще съ большею силою, чѣмъ прежде. Ланкастерцы обвиняли iоркистовъ въ государственной измѣнѣ; iоркисты жаловались королю на ланкастерцевъ, доказывая, что они ни минуты не могутъ считать себя въ безопасности, и ссылались на разныя покушенiя къ тайнымъ убiйствамъ, произведенныя противъ герцоговъ Iорка, Салисбюри и графа Варвика. Генрихъ рѣшился въ послѣднiй разъ попытаться примирить обѣ партiи, и въ январѣ 1458 года пригласилъ съ этою цѣлью важнѣйшихъ представителей той и другой стороны въ Лондонъ. Странно было видѣть гражданамъ своихъ герцоговъ, графовъ и бароновъ, которые съѣзжались отовсюду въ Лондонъ съ многочисленными свитами, закованными въ желѣзо, вооруженными съ головы до ногъ. Лордъ-мэръ, опасаясь за спокойствiе города, приказалъ вооружить 5000 отборныхъ гражданъ и держалъ ихъ наготовѣ на случай безпорядка, между тѣмъ какъ обѣ партiи, скрывая ненависть, торжественно клялись въ Вестминстерѣ – не проливать болѣе крови изъ-за взаимной вражды и забыть все прошлое. Черезъ два дня послѣ того было снова сдѣлано покушенiе на жизнь Варвика, который едва успѣлъ спасти отъ убiйцъ и немедленно отплылъ за море, въ Калэ, гдѣ онъ, за нѣсколько времени до этого, былъ назначенъ полномочнымъ губернаторомъ. Всѣ остальные iоркисты также удалились изъ Лондона и засѣли по своимъ укрѣпленнымъ зàмкамъ.

Спокойствiе длилось не долго. Въ слѣдующемъ, 1459 году, обѣ стороны опять начали открыто собирать военныя силы и вскорѣ выступили въ поле. Сначала перевѣсъ былъ на сторонѣ iоркистовъ; но въ то время, когда оба войска сошлись при Лудлоу и завязалась рѣшительная битва, сэръ Андру Троллопъ, командовавшiй лучшимъ отрядомъ iоркистовъ, по неизвѣстной причинѣ, перешелъ на сторону ланкастерцевъ, что и побудило iоркистовъ немедленно разсѣяться въ разныя стороны. Ричардъ Iоркскiй скрылся съ младшими сыновьями своими въ Ирландiю, гдѣ всѣ его очень любили: Варвикъ со старшимъ сыномъ Ричарда, Эдуардомъ, бѣжалъ въ Калэ. Ланкастерцы торжествовали побѣду и жестоко преслѣдовали своихъ враговъ; никто изъ нихъ, повидимому, вовсе не понималъ, что побѣда эта не можетъ имѣть никакого влiянiя на измѣненiе ихъ тяжкаго положенiя.

Iоркисты не унывали и удивительно смѣло, открыто продолжали изъ Калэ и изъ Ирландiи вести сношенiя съ Англiей и всѣми способами возбуждать народъ противъ правительства. Наконецъ, въ послѣднихъ числахъ iюня 1460 года, Варвикъ и сынъ Ричарда, Эдуардъ, съ горстью смѣльчаковъ


12

высадились на южномъ берегу Англiи. Горсть эта тотчасъ же начала возрастать отъ присоединенiя къ ней недовольныхъ современнымъ порядкомъ вещей, и 2-го iюля Варвикъ уже вступилъ въ Лондонъ во главѣ тридцатитысячнаго войска. На крестѣ Өомы Бехета поклялся онъ, что не замышляетъ ничего противъ помазанника Божiя и, оставивъ отца своего въ Лондонѣ для осады Тоуэра, самъ быстро двинулся навстрѣчу ланкастерцамъ, которыхъ мужественная Маргарита успѣла собрать и воодушевить къ борьбѣ. Король, королева и все бывшее съ ними войско засѣли въ Нортгэмптонѣ и выжидали непрiятеля, окопавшись высокимъ валомъ и рвомъ. Когда iоркисты стали брать городъ приступомъ, то были нѣсколько разъ отбиты съ большимъ урономъ; но лордъ Грей измѣнилъ королю и помогъ iоркистамъ перелѣзть черезъ валъ, и тутъ-то вновь началась рѣзня, среди которой погибли герцогъ Бокингэмъ, графъ Шрусбери и почти 300 рыцарей и знатныхъ ланкастерцевъ. Казалось, что и само небо было въ заговорѣ съ Варвикомъ: дождь лилъ какъ изъ ведра во все время битвы, артиллерiя ланкастерцевъ не могла по грязи двинуться съ мѣста, и когда войско ихъ ударилось бѣжать, множество людей потонуло въ разливахъ рѣкъ и прудовъ, которые выступили изъ береговъ отъ чрезмѣрнаго ливня. За битвою послѣдовало опять весьма почтительное препровожденiе Генриха въ Лондонъ, между тѣмъ какъ Маргарита и сынъ ея бѣжали къ Уэльсу и, ограбленные своими собственными слугами на дорогѣ, съ большимъ трудомъ пробрались потомъ въ Шотландiю.

Когда слухъ о побѣдѣ достигъ Ирландiи, герцогъ Ричардъ переплылъ въ Англiю и торжественно, съ истинно-царскимъ величiемъ, направился къ столицѣ, гдѣ и былъ встрѣченъ народомъ, какъ побѣдитель. Тотчасъ же обнаружилось, что его намѣренiя были не совсѣмъ чисты, потому что онъ, не выжидая болѣе, заявилъ въ письмѣ парламенту свои права и притязанiя на престолъ. Парламентъ, однакоже, оказался не слишкомъ расположеннымъ къ перемѣнѣ власти и передалъ письмо Ричарда Iоркскаго самому Генриху на разсмотрѣнiе. Генрихъ, глубоко начитанный не только въ Св. Писанiи и творенiяхъ Отцовъ Церкви, но и въ отечественныхъ лѣтописяхъ, на этотъ разъ съумѣлъ защитить свои права книжными цитатами гораздо лучше, чѣмъ оружiемъ. Парламентъ, принявъ въ соображенiе отвѣтъ Генриха, рѣшилъ, что онъ ни въ какомъ случаѣ не можетъ быть лишенъ престола. Послѣ долгихъ сборовъ, съ общаго согласiя положили, что Ричарду достанется престолъ не иначе, какъ послѣ смерти Генриха, почему еще при жизни короля его объявили наслѣдникомъ престола, совершенно устранивъ отъ престолонаслѣдiя маленькаго сына Маргариты, Эдуарда.

Едва успѣли заключить этотъ договоръ, какъ уже на сѣверѣ стали собираться новыя грозныя тучи. Нортумберландъ, Клиффордъ и другiе представители Ланкастерской партiи собрали въ графствѣ iоркскомъ войско и выжидали только удобной минуты для начала дѣйствiй. Герцогъ Ричардъ Iоркскiй немедленно рѣшился уничтожить эти – какъ онъ думалъ – послѣднiя силы ланкастерцевъ. Не зная численности непрiятельскаго войска, съ небольшимъ – шеститысячнымъ – отрядомъ ударилъ герцогъ противъ втрое сильнѣйшаго врага и – потерпѣлъ окончательное пораженiе. Ланкастерцы свирѣпствовали ужасно: менѣе чѣмъ въ полчаса избили они около 2800 iоркистовъ; въ числѣ ихъ былъ убитъ и одинъ изъ сыновей Ричарда, Эдмундъ. Самъ Ричардъ попался въ плѣнъ и долженъ былъ подвергнуться самымъ унизительнымъ осмѣянiямъ. Его посадили на муравейникъ, надѣли ему на голову корону, сплетенную изъ травы, и среди неистовыхъ криковъ: «да здравствуетъ король безъ королевства, да здравствуетъ князь безъ владѣнiй!» отрубили ему голову. Семнадцатилѣтнiй сынъ его Рутлэндъ, былъ настигнутъ въ то время, какъ вмѣстѣ съ своимъ воспитателемъ спасался бѣгствомъ черезъ мостъ. Юноша упалъ на колѣни передъ лордомъ Клиффордомъ, безмолвно моля о пощадѣ. «А! – это сынъ Iорка!» закричалъ ему Клиффордъ съ злобной усмѣшкой: «Ну, твой отецъ убилъ моего сына, а я убью тебя и всѣхъ твоихъ!» И при этихъ словахъ пронзилъ его мечомъ. Головы Ричарда и его сыновей были съ торжествомъ принесены Маргаритѣ, которая приказала выставить ихъ на воротахъ города Iорка и надѣть на голову Iорка бумажную корону.


13

Когда слухъ объ этомъ пораженiи дошелъ до Эдуарда, старшаго сына Ричарда Iоркскаго, молодой и пламенно-храбрый юноша поклялся отомстить за мученическую смерть отца. Со своими вассалами и небольшимъ войскомъ выступилъ онъ противъ ланкастерцевъ, которые двигались медленно къ Лондону, все опустошая и грабя на своемъ пути. 2-го февраля разбилъ Эдуардъ ихъ передовой отрядъ при Вигморѣ, но долженъ былъ уклониться отъ главнаго ихъ корпуса, который повстрѣчался съ войсками Варвика и заставилъ его также отступить, послѣ неудачной битвы при Сентъ-Альбансѣ, оставивъ и лагерь, и короля Генриха VI въ рукахъ ланкастерцевъ. Если бы тотчасъ послѣ этого ланкастерцы двинулись къ столицѣ и заняли ее, едва ли бы iоркисты могли скоро оправиться и собраться съ силами. Но они медлили, не двигались впередъ и попрежнему продолжали грабить и опустошать все, что попадалось имъ на пути. Вслѣдствiи этого, съ одной стороны, они возбудили противъ себя такую ненависть въ южныхъ графствахъ, что народъ сталъ толпами сходится подъ знамена Эдуарда; а съ другой стороны, Эдуардъ и Варвикъ успѣли соединиться и вступить въ Лондонъ. Тамъ iоркисты очень искусно умѣли доказать, что убiйство Ричарда Iоркскаго, послѣ того какъ онъ былъ признанъ парламентомъ за наслѣдника престола, было государственною измѣною, которая заслуживаетъ примѣрнаго наказанiя и слѣдствiемъ которой должно быть низверженiе ланкастерской династiи. Всѣ сословiя единогласно провозгласили королемъ Эдуарда, старшаго сына герцога Ричарда Iоркскаго, и въ мартѣ 1461 года онъ вступилъ на престолъ, подъ именемъ Эдуарда IV. Его спѣшили короновать въ Лондонѣ, между-тѣмъ какъ ланкастерцы должны были отступить къ сѣверу, опасаясь народной войны на югѣ. Самъ король Эдуардъ не медлилъ ни минуты, и, не смотря на то, что ему было всего 19 лѣтъ отъ роду, не прельстился, въ виду угрожавшей опасности, блескомъ праздниковъ, которыми граждане Лондона старались выказать ему свою радость при его вступленiи на престолъ. 2-го марта былъ онъ возведенъ на престолъ; 5-го онъ уже разсылалъ всюду своихъ лордовъ для собиранiя войска, а 12-го ‑ самъ выступилъ въ походъ.

Послѣ нѣсколькихъ болѣе или менѣе удачныхъ стычекъ между отдѣльными отрядами, войска обѣихъ сторонъ сошлись, наконецъ, 28-го марта, на полѣ близъ Iорка. На сторонѣ ланкастерцевъ было 60,000 войска; на сторонѣ iоркистовъ – 48,000 человѣкъ. Отчаянная битва длилась два дня сряду. И съ той, и съ другой стороны принято было за правило никого не брать въ плѣнъ, никому не давать пощады. Половина Англiи сражалась здѣсь, забывъ о родствѣ и разорвавъ всѣ человѣческiя узы: братъ шелъ на брата, отецъ – на сына. Только подъ конецъ второго дня, удачное движенiе герцога Норфолька, который подоспѣлъ со свѣжими силами на поле битвы, преклонило побѣду на сторону iоркистовъ. Невозможно описать все то, что происходило потомъ, когда разъяренные побѣдители гнались за бѣглецами, убивали ихъ, топтали конями и топили въ рѣчкѣ Канъ, черезъ которую ланкастерцамъ приходилось перебираться. Современный лѣтописецъ разсказываетъ, что «вода въ ней замутилась отъ крови» и что «на много миль почти до самаго города (Iорка), видны были на снѣгу кровавые слѣды бѣжавшихъ». Довольно будетъ того, если мы скажемъ, что на полѣ битвы осталось 30,000 труповъ! Графы Девонширскiй и Вильтширскiй, взятые въ плѣнъ, были немедленно казнены и головы ихъ выставлены надъ городскими воротами въ городѣ Iоркѣ, на мѣстѣ снятыхъ со стѣны головъ Ричарда и его сыновей. Побѣда, одержанная Эдуардомъ при Тоунтонѣ, близъ Iорка, привела въ восторгъ жителей Лондона, которые торжественно привѣтствовали молодого, побѣдоносно въѣзжавшаго къ нимъ, красавца-короля. 26-го октября происходилъ этотъ въѣздъ, а 29-го Эдуардъ уже короновался въ Вестминстерѣ. И некогда было медлить: отовсюду грозили новому королю опасности и измѣна; но онъ былъ на все готовъ. Немедленно собралъ онъ парламентъ, въ которомъ знатныхъ было, конечно, очень немного. Эдуардъ весьма ловко умѣлъ польстить среднему сословiю, далъ разныя льготы народу, а между тѣмъ всѣхъ просилъ о помощи – и дѣйствительно получилъ значительныя вспомогательныя суммы



14

отъ всѣхъ сословiй, которыя не безъ основанiя видѣли въ этихъ деньгахъ залогъ своего спокойствiя и безопасности.

Маргарита между-тѣмъ переправилась изъ Ирландiи во Францiю, явилась при французскомъ дворѣ и умоляла Лудовика ХI о помощи. Послѣ самыхъ отчаянныхъ усилiй, ей удалось, наконецъ, вымолить всевозможными обѣщанiями уступокъ небольшую сумму денегъ у скупого короля. На эти деньги наняла она небольшое войско, съ которымъ и переправилась въ Англiю, гдѣ надѣялась своимъ появленiемъ вновь ободрить приверженцевъ Ланкастерскаго дома. Однакоже на этотъ разъ попытка ея была крайне неудачна и имѣла самый жалкiй исходъ; наемное войско ея, при помощи нѣсколькихъ шотландскихъ отрядовъ и немногихъ сильныхъ сѣверныхъ владѣльцевъ, еще державшихся стороны Ланкастерскаго дома, взяло нѣсколько пограничныхъ и приморскихъ крѣпостей, но онѣ очень скоро были отняты у Маргариты графомъ Варвикомъ, который быстро явился на сѣверѣ съ двадцатитысячнымъ войскомъ. Французы потерпѣли два-три пораженiя и должны были поспѣшно отступить. Всѣ знатные ланкастерцы, которыхъ побѣда или измѣна предавала въ руки Варвика, были немедленно казнены, и эта безпощадность заставила многихъ изъ нихъ покидать сторону Ланкастерскаго дома и переходить на сторону Iоркскаго, гдѣ такихъ перебѣжчиковъ принимали очень милостиво и даже награждали. Маргарита увидала, что ей остается думать только о своемъ спасенiи; но и тутъ ее преслѣдовало несчастiе. Корабль, на которомъ она, со всѣми своими сокровищами и остатками французскихъ наемниковъ, собиралась отплыть во Францiю, разбился у береговъ Англiи. Большая часть ея спутниковъ погибла въ волнахъ или была перебита по одиночкѣ прибрежными жителями. Самой Маргаритѣ, съ сыномъ ея Эдуардомъ и самою небольшою свитою, пришлось сухимъ путемъ обратно пробираться въ Шотландiю, и здѣсь, на пути черезъ дремучiе лѣса, случилось съ ней то знаменитое приключенiе, которое воспѣвается во многихъ народныхъ балладахъ. При переѣздѣ черезъ лѣсную глушь, Маргарита повстрѣчалась съ шайкою разбойниковъ. Свита королевы была тотчасъ окружена и перевязана, послѣ чего разбойники принялись грабить и дѣлить добычу. Воспользовавшись этимъ временемъ, Маргарита незамѣтно ускользнула отъ разбойниковъ въ чащу и вмѣстѣ съ сыномъ пустилась бѣжать по одной изъ тропинокъ. Не успѣли они пробѣжать и сотни шаговъ, какъ опять наткнулись на разбойника. Но королева не потеряла присутствiя духа: «Любезный другъ!» сказала она, обращаясь къ разбойнику: «я тебѣ довѣряю королевскаго сына съ тѣмъ, чтобы ты помогъ ему выйти изъ этого лѣса.» И разбойникъ, пораженный величiемъ королевы и ея мужественнымъ хладнокровiемъ, помогъ ей выбраться изъ лѣса на безопасную дорогу. По прибытiи въ Шотландiю, Маргарита немедленно переправилась въ Голландiю, оставивъ несчастнаго Генриха VI въ одномъ изъ неприступнѣйшихъ пограничныхъ замковъ.

Небольшiя возстанiя въ пользу Ланкастерскаго дома продолжались, однакоже, на сѣверѣ еще въ теченiи цѣлыхъ двухъ лѣтъ; сильнѣйшiй ударъ ланкастерцамъ нанесенъ былъ графомъ Варвикомъ въ 1464 году, когда его шпiоны указали ему убѣжище несчастнаго Генриха VI. Тщетно старался онъ укрыться отъ преслѣдованiя искавшихъ его iоркистовъ въ болотахъ и лѣсахъ Ланкашира и Вестморлэнда, скитаясь по хижинамъ простыхъ поселянъ: его выдалъ врагамъ какой-то монахъ, и Варвикъ немедленно препроводилъ его подъ строгимъ присмотромъ въ Лондонъ, гдѣ онъ былъ запертъ въ одну изъ башенъ Тоуэра. Тамъ прожилъ онъ еще семь лѣтъ. Содержали его хорошо и обращалися съ нимъ весьма ласково. Ему еще суждено было дожить до минутнаго торжества и до мученической смерти.

Въ это самое время Эдуардъ IV, пылкiй и легко поддававшiйся влiянiю красивыхъ женщинъ, сдѣлалъ такой шагъ, за который долженъ былъ впослѣдствiи поплатиться цѣлымъ рядомъ тяжелыхъ годовъ испытанiя и бѣдствiй. Нѣсколько разъ представлялась ему возможность выступить въ весьма выгодный и почетный бракъ съ принцессами первѣйшихъ царственныхъ домовъ западной Европы; но Эдуардъ, отъ котораго всѣ женщины въ Англiи были безъ ума, не спѣшилъ женитьбою. И вдругъ, въ концѣ 1464 года пронесся слухъ, будто Эдуардъ тайно


15

 
женился на молодой красавицѣ-вдовѣ, Елисаветѣ Грей, изъ фамилiи Вайдвиллей. Современныя свидѣтельства объясняютъ этотъ бракъ тѣмъ, что молодой король въ лицѣ Елизаветы Грей встрѣтилъ впервые женщину, которая не обратила вниманiя на его ухаживанья, и какъ онъ ни старался соблазнить ее, добродѣтель молодой вдовы восторжествовала надъ всѣми его усилiями. Это задѣло самолюбiе короля за-живое – и онъ поклялся, что Елисавета Грей будетъ его женою. Въ 1465 году бракъ этотъ былъ дѣйствительно оглашенъ, и Елисавета Грей коронована въ Лондонѣ. Вся знать была очень непрiятно поражена тѣмъ, что король взялъ себѣ въ жены неровню; съ завистливымъ нетерпѣнiемъ всѣ при дворѣ ожидали, что новая знать загородитъ старой дорогу къ почестямъ. Опасенiя эти дѣйствительно сбылись. Вайдвилли вскорѣ оттѣснили отъ престола всѣ старые роды, и въ короткое время прiобрѣли столько помѣстiй, денегъ, доходныхъ мѣстъ и важныхъ должностей, что знать возненавидѣла ихъ точно такъ же, какъ незадолго передъ тѣмъ ненавидѣла любимцевъ и единомышленниковъ Маргариты. Старинный знаменитый своими богатствомъ и могуществомъ родъ Невилей, опора Iоркскаго дома, прежде всѣхъ остальныхъ отпалъ отъ короля и сталъ сноситься съ Францiей. Съ другой стороны, въ 1468 году, во время переговоровъ, которые Варвикъ велъ, по повелѣнiю Эдуарда IV, съ Лудовикомъ ХI, могущественный графъ велъ себя очень двусмысленно, проводилъ наединѣ съ королемъ цѣлые часы въ тайныхъ бесѣдахъ и, очевидно, болѣе хлопоталъ о своихъ выгодахъ, чѣмъ о выгодахъ своего короля. Но это не ускользнуло отъ наблюдательнаго Эдуарда; и каково же было изумленiе гордаго Варвика, когда, покончивъ всѣ переговоры съ Францiей и явившись съ французскимъ посольствомъ ко двору Эдуарда, онъ засталъ при дворѣ посольство злѣйшаго врага Францiи – бургундскаго герцога Карла Смѣлаго. Бургундцы сватали за своего герцога сестру короля, и король былъ съ ними гораздо ласковѣе и привѣтливѣе, чѣмъ съ французами и Варвикомъ. Этого было достаточно, чтобы оскорбить самолюбиваго Варвика и возбудить въ немъ непримиримую ненависть къ Эдуарду. Такъ и случилось. Онъ быстро возвратился въ Калэ, сошелся съ Невилями, завязалъ открыто сношенiя съ Лудовикомъ ХI, съ приверженцами Ланкастерскаго дома на сѣверѣ, и, наконецъ, рѣшился посѣять раздоръ въ самой королевской семьѣ. Съ этою цѣлью, онъ очень искусно умѣлъ привлечь на свою сторону Эдуардова брата, Кларенса, обѣщая ему въ будущемъ корону Англiи, которой, по словамъ Варвика, онъ будто бы былъ гораздо болѣе достоинъ, чѣмъ братъ его Эдуардъ. Легкомысленный и себялюбивый герцогъ Кларенсъ, не отличавшiйся ни силою ума, ни твердостью характера, очень легко поддался Варвику, который овладѣлъ имъ дотого, что даже женилъ его на своей дочери Изабеллѣ.


Въ 1469 году на сѣверѣ разразилась гроза, которую Варвикъ давно подготовлялъ. По его наущенiямъ, сѣверяне возстали противъ королевскихъ сборщиковъ податей, прельщенные обѣщанiями значительныхъ облегченiй, на которые Варвикъ не скупился. Въ самое короткое время собралось около 60,000 инсургентовъ, и они двинулись на югъ, подъ предводительствомъ родственниковъ и друзей Варвика. Эдуардъ принялъ тотчасъ же самыя энергическiя мѣры для прекращенiя возстанiя и крайне былъ удивленъ, узнавъ, что во главѣ недовольныхъ явился братъ его Кларенсъ и графъ Варвикъ. Войско, собранное Эдуардомъ, было разбито инсургентами, потому что начальники, которымъ оно было ввѣрено, перессорились между собою передъ самымъ началомъ битвы и дѣйствовали несогласно. Правда, что они заплатили за свое несогласiе головами, такъ какъ Варвикъ не пощадилъ ихъ, когда они были взяты въ плѣнъ, и приказалъ ихъ казнить; тѣмъ не менѣе положенiе Эдуарда IV было самое безвыходное, и только онъ, при своей смѣлости, могъ не потерять присутствiя духа. Онъ дождался враговъ и осыпалъ ихъ строгими упреками; но братъ его и Варвикъ, не уступивъ ему ни въ словѣ, окружили его вооруженной стражей и отослали въ одинъ изъ крѣпкихъ сѣверныхъ замковъ. Эта минута для Варвика была торжественнѣйшею минутою его жизни: два короля находились въ его власти, двѣ партiи смотрѣли на него съ равно-нетерпѣливымъ ожиданiемъ. И онъ долго медлилъ. Наконецъ,


16
 

сообразивъ, что Кларенса было бы странно возвести на престолъ при двухъ живыхъ короляхъ, сообразивъ и то, что партiя iоркская въ послѣднiе годы успѣла такъ усилиться, что Генрихъ VI былъ уже немыслимъ на англiйскомъ престолѣ – Варвикъ вдругъ распустилъ свои скопища, щедро наградивъ ихъ и добычей, и деньгами, и посулами всякаго рода, и выпустилъ Эдуарда изъ-подъ своей охраны. Но онъ жестоко ошибся въ Эдуардѣ! Съ большимъ тактомъ и обворожительно-любезно обошелся король со своимъ страшнымъ зятемъ (Варвикъ былъ женатъ на сестрѣ Эдуарда и Кларенса) и безхарактернымъ братцемъ; нельзя было замѣтить въ его отношенiяхъ къ нимъ и тѣни недовѣрiя; но люди, близко знавшiе Эдуарда, понимали, что имъ не сойдетъ даромъ ихъ опасная шутка. Варвикъ тоже старался выказать себя совершенно хладнокровнымъ, а между тѣмъ готовилъ Эдуарду новыя западни. По его плану, вскорѣ опять поднялось на сѣверѣ возмущенiе, которое, однакоже, Эдуардъ успѣлъ однимъ сильнымъ ударомъ подавить въ самомъ началѣ. Казненные, по его приказанiю, коноводы возстанiя указали передъ смертью на Варвика и на Кларенса, какъ на двухъ важнѣйшихъ виновниковъ и настоящаго, и прежде бывшаго возстанiя. За этимъ показанiемъ послѣдовало нѣсколько другихъ, которыя слишкомъ ясно дали понять Эдуарду, какою сѣтью измѣнъ и коварства успѣлъ его опутать Варвикъ. Тогда Эдуардъ сталъ дѣйствовать такъ, какъ ему было необходимо для скорѣйшаго прекращенiя смутъ: казни слѣдовали за казнями, пытки за пытками. Рѣшено было никому изъ заподозрѣнныхъ въ сообществѣ съ Варвикомъ и Кларенсомъ не давать пощады. Самъ Кларенсъ и тесть его Варвикъ были отъ имени короля объявлены измѣнниками, и за головы ихъ предложенъ богатый окупъ. При такомъ оборотѣ дѣлъ, Варвику и Кларенсу оставалось только поспѣшно бѣжать изъ Англiи.

Только во Францiи могли они найти себѣ безопасное убѣжище. Къ тому же, Варвикъ какъ очень дальновидный политикъ, понималъ, что на короля Лудовика ХI можно разсчитывать, какъ на вѣрнаго помощника въ томъ случаѣ, когда его войска и деньги были нужны для нанесенiя удара опаснѣйшему изъ его соперниковъ, англiйскому королю. Для того, чтобы вѣрнѣе отомстить Эдуарду, Варвикъ рѣшился на неслыханное дѣло: онъ сошелся съ приближенными королевы Маргариты и черезъ нихъ предложилъ ей свою дружбу и услуги, предложилъ дѣйствовать заочно противъ ненавистнаго Эдуарда и всѣми силами озаботиться возстановленiемъ Генриха VI. Сначала Маргарита и слышать ничего не хотѣла о примиренiи съ Варвикомъ – смертельнымъ врагомъ Ланкастерскаго дома; но потомъ, когда всѣ близкiе къ ней люди стали ее уговаривать согласиться на предложенiя графа, указывая на союзъ съ нимъ какъ на единственный путь къ возвращенiю англiйской короны ея сыну, несчастная королева стала колебаться. Когда же и самъ Лудовикъ ХI сталъ склонять ее на сторону Варвика, желая подешевле и поскорѣе отъ нея избавиться, Маргарита, наконецъ, согласилась повидать Варвика и вступила съ нимъ въ переговоры. Положено было набрать во Францiи войско, высадиться въ двухъ мѣстахъ одновременно, посадить на престолъ Генриха VI, герцога же Кларенса назначить ему наслѣдникомъ, а покамѣстъ утѣшить въ потерѣ обѣщаннаго престола предоставленiемъ ему въ полное владѣнiе всего герцогства Iоркскаго и разныхъ другихъ выгодъ. Послѣднее условiе вѣроятно заключалось только для виду, во избѣжанiе всякихъ притязаній со стороны Кларенса; но дальновидный и умный Варвикъ въ этомъ случаѣ очень ошибся въ своемъ зятѣ; Кларенсъ, при всей своей ограниченности, легко понялъ, что тесть его имѣетъ въ виду только свои личныя выгоды, ‑ и съ той минуты началось замѣтное охлажденiе его къ Варвику.

Замѣчательно, что въ то самое время, когда непрiятельскiя войска уже готовы были высадиться на берегахъ Англiи; въ то время, когда всѣ кругомъ Эдуарда IV были увѣрены, что новая гроза готова разразиться надъ головою короля, король ни о чемъ и не зналъ или не хотѣлъ знать. Это, какъ нельзя лучше, объясняется характеромъ Эдуарда, о личныхъ свойствахъ котораго намъ еще придется поговорить подробнѣе. Главною чертою его характера была беззаботность и страсть къ удовольствiямъ. И дѣйствительно, постоянно предаваясь шумнымъ пирамъ и всевозможнымъ чувственнымъ наслажденiямъ, онъ



17

въ то же самое время, не ослабѣвалъ нравственно, и, чуть только наступала опасность, умѣлъ встрѣчать ее твердо и мужественно. Эти свойства, можетъ быть, и служили основанiемъ его постоянной беззаботности. Такъ, послѣ побѣды надъ Варвикомъ при Соутгэмптонѣ, онъ не хотѣлъ и вѣрить въ возможность новаго возстанiя съ его стороны, и даже не удалилъ его ближайшихъ родственниковъ отъ тѣхъ важныхъ постовъ, которые они занимали въ государствѣ: братъ Варвика, графъ Монтегю, остался попрежнему главноначальствующимъ на сѣверной границѣ; другой родственникъ Варвика (одинъ изъ Невилей) все еще былъ архiепископомъ Iоркскимъ.

И вотъ, въ началѣ весны 1470 года, Варвикъ высадился на берегъ Англiи. Онъ уже разослалъ всюду манифесты, въ которыхъ говорилось народу, что законный государь ихъ, Генрихъ VI, долженъ быть въ скоромъ времени возстановленъ на престолѣ, почему всѣ вѣрноподданные призывались къ оружiю; а Эдуардъ все еще пировалъ на сѣверѣ, куда очень искусно умѣлъ отвлечь его братъ Варвика и гдѣ при немъ была очень небольшая свита.

Варвикъ нашелъ себѣ сторонниковъ на югѣ. Причиною такого сочувствiя было, съ одной стороны, то, что Эдуардъ значительно повредилъ себѣ въ глазахъ своей партiи женитьбою на Елисаветѣ Грей, а въ глазахъ простонародья – потворствомъ корыстной жениной роднѣ; съ другой стороны, всѣ сословiя ожидали, что съ воцаренiемъ Эдуарда окончатся и междоусобiя, а между тѣмъ и при немъ, какъ въ царствованiе Генриха VI, войны не прекращались и продолжали истощать страну. Благодаря этимъ условiямъ, силы Варвика и Кларенса стали быстро возрастать; въ самомъ Лондонѣ началось сильное броженiе, которому значительно способствовали возмутительныя проповѣди духовенства, приверженнаго къ Генриху и Маргаритѣ. Черезъ нѣсколько времени, Варвикъ торжественно вступилъ въ Лондонъ и вновь возвелъ на престолъ Генриха VI, который дня за два до того былъ освобожденъ ланкастерцами изъ Тоуэра. Жена Эдуарда, тогда беременная на сносѣ, поспѣшила укрыться подъ защиту Вестминстерской святыни. Ея примѣру послѣдовали и многiе другiе iоркисты (около 2000 человѣкъ), которые также поспѣшили укрыться отъ грознаго Варвика въ оградахъ монастырей и храмовъ.

Измѣна застала Эдуарда врасплохъ. Онъ пировалъ въ одномъ изъ крѣпкихъ замковъ на сѣверѣ, вмѣстѣ съ братомъ своимъ Ричардомъ, герцогомъ Глостерскимъ (впослѣдствiи знаменитымъ Ричардомъ III) и немногими приверженцами. Вдругъ является его менестрель (придворный пѣвецъ) и объявляетъ, что враги подступаютъ къ замку. Эдуардъ посмѣялся надъ нимъ и не всталъ изъ-за стола. За менестрелемъ, съ тою же вѣстью, является священникъ, и почти въ то же время на замокъ нападаютъ всадники графа Монтегю, который, узнавъ о высадкѣ, перешелъ на сторону Ланкастерскаго дома и, вмѣсто знамени Бѣлой Розы, поднялъ знамя Алой. Пока одна часть Эдуардовой дружины искала спасенiя въ бѣгствѣ, а другая, отчаянно сражаясь на замковомъ мосту, старалась не допустить воиновъ Монтегю въ замокъ, самъ король, братъ его Ричардъ и всѣ бывшiе съ нимъ iоркисты успѣли вскочить на коней и, счастливо достигнувъ берега, сѣсть въ одной изъ гаваней на корабль, и переѣхать черезъ проливъ, въ надеждѣ найти помощь и защиту при дворѣ Карла Смѣлаго. Бѣгство Эдуарда было такъ поспѣшно, что по переѣздѣ въ Голландiю, онъ, не зная, чѣмъ вознаградить капитана своего корабля, предложилъ ему взять съ своего плеча поношенный плащъ, подбитый куньимъ мѣхомъ, а самъ остался въ одной кольчугѣ.

Между тѣмъ въ Лондонѣ Варвикъ, назначенный покровителемъ и защитникомъ государства, спѣшилъ воспользоваться своею властью. Ланкастерцамъ были возвращены ихъ имѣнiя; Кларенсу отдано герцогство Iоркское, и въ то же время онъ объявленъ былъ наслѣдникомъ престола послѣ Генриха VI, а король Эдуардъ торжественно объявленъ похитителемъ престола. Вся Англiя была на ногахъ; всѣ поспѣшно вооружались. Варвикъ нетерпѣливо ждалъ только прибытiя Маргариты, присутствiе которой могло бы окончательно упрочить существовавшiй порядокъ вещей. Но Маргарита, задержанная у береговъ Францiи жестокими весенними бурями, не являлась.

А между тѣмъ Эдуардъ, обласканный зятемъ своимъ Карломъ Смѣлымъ, уже успѣлъ одуматься и ободриться. Тайно получивъ



18
 

отъ него небольшое пособiе (около 50,000 гульденовъ) и два военныхъ корабля, онъ принанялъ еще три ганзейскiя судна и съ горстью своихъ приверженцевъ и небольшимъ наемнымъ отрядомъ высадился на пятой недѣлѣ поста около города Гулля. Видя всюду вооруженные отряды и понимая ничтожество своихъ силъ, Эдуардъ рѣшился прибѣгнуть къ той же самой хитрости, къ которой нѣкогда прибѣгнулъ Генрихъ IV, высадившись въ Англiи. Съ удивительною смѣлостью сталъ онъ объявлять всѣмъ и каждому, что онъ пришелъ единственно для добыванiя своей отчины, герцогства Iоркскаго, что онъ и не думаетъ воевать противъ короля, что онъ никому не желаетъ никакого зла и т. д. И всѣ вѣрили смѣлому Эдуарду, который быстро сталъ подвигаться къ городу Iорку, мимо сильныхъ отрядовъ графа Монтегю. И какъ было ему не вѣрить, когда онъ самъ, невооруженный, въ простой шляпѣ съ перомъ, проѣзжалъ города и селенiя, между тѣмъ какъ его воины кричали: «да здравствуетъ король Генрихъ VI!» Только уже въ Ноттингэмѣ, когда къ небольшому войску Эдуарда присоединились нѣсколько тысячъ iоркистовъ, Эдуардъ рѣшился снова назвать себя королемъ. Вскорѣ послѣ того, наканунѣ Вербнаго воскресенья, соединился съ Эдуардомъ братъ его Кларенсъ, котораго мать и сестра окончательно успѣли склонить къ примиренiю съ Эдуардомъ и Ричардомъ. Кларенсъ привелъ съ собою 4,000 воиновъ – и всѣ три брата подступили къ Лондону. Лондонъ отворилъ ворота Эдуарду. Такому быстрому повороту въ пользу его много способствовало, по свидѣтельству современниковъ, во-первыхъ, то, что большая часть богатѣйшихъ лондонскихъ гражданъ были кредиторами Эдуарда, а во-вторыхъ, что все женское населенiе Лондона было расположено въ пользу молодого красавца короля и сильно хлопотало о передачѣ ему города. Къ тому же изъ церквей и монастырей вдругъ вышли навстрѣчу Эдуарду 2,000 скрывавшихся тамъ iоркистовъ. Въ страстный четвергъ вступилъ король въ городъ, посѣтилъ въ Вестминстерѣ свою жену, пробылъ въ городѣ всего одинъ день, а въ субботу, съ 9,000 войска, уже выступилъ навстрѣчу Варвику, который между тѣмъ успѣлъ соединиться съ братомъ. Войска сошлись при Барнетѣ и послѣ первыхъ стычекъ были разлучены темнотою ночи. Слѣпой случай помогъ Эдуарду встать въ такое положенiе относительно войска Варвика, что ядра Варвиковыхъ орудiй перелетали черезъ головы Эдуардовыхъ воиновъ. На утро, благодаря густому туману, въ войскѣ Варвика произошли странныя недоразумѣнiя и порядокъ разстроился, а въ то же время Ричардъ и Эдуардъ такъ стремительно и сильно ударили на ланкастерцевъ, что тѣ не выдержали натиска, дрогнули и побѣжали. Битва скоро превратилась въ простую бойню, при чемъ iоркисты, по примѣру Эдуарда и Ричарда, никому не давали пощады. По окончанiи битвы, трупы Варвика и брата его Монтегю найдены были въ сосѣдней рощѣ, изувѣченные и ограбленные. Они были настигнуты и убиты въ то самое время, когда садились на коней, собираясь бѣжать съ поля битвы. По окончанiи битвы послѣдовали казни нѣсколькихъ важнѣйшихъ ланкастерцевъ, захваченныхъ въ плѣнъ. Все это происходило утромъ на первый день Пасхи. Къ вечеру того же дня Эдуардъ опять побѣдоносно вступилъ въ Лондонъ, при кликахъ общаго восторга. Съ нимъ вмѣстѣ возвратился въ Лондонъ и развѣнчанный Генрихъ VI, котораго онъ, для большей безопасности, захватилъ съ собою, отправляясь изъ Лондона противъ Варвика. На одной изъ церковныхъ папертей выставлены были обнаженные и обезображенные трупы братьевъ Варвиковъ, столько лѣтъ вносившихъ раздоръ и смуты въ предѣлы Англiи.

Еще вѣсть о гибели братьевъ Варвиковъ не успѣла перенестись за море, какъ королева Маргарита, съ довольно значительнымъ наемнымъ войскомъ, высадилась на берегъ Англiи, въ Дорсетѣ. По призыву, подъ ея знамена стеклись еще разъ послѣднiе остатки ланкастерцевъ; явились и жалкiе обломки той знати, которая нѣкогда была такъ горячо привязана къ интересамъ этой несчастной династiи. Маргарита старалась поскорѣе войти въ сношенiе съ сѣверомъ; но Эдуардъ, съ удивительною быстротою и большимъ стратегическимъ тактомъ, сумѣлъ преградить ей дорогу на сѣверъ и заставилъ вступить съ собою въ сраженiе при Тьюксбери. Надобно замѣтить, что Маргарита, видя, какъ войско ея утомлено продолжительнымъ и поспѣшнымъ походомъ, рѣшилась стать лагеремъ при Тьюксберiйскомъ аббатствѣ котораго


 19

толстыя стѣны и обширныя постройки могли служить достаточнымъ прикрытiемъ съ тылу; спереди ея войско окопалось рвами и огородилось частоколомъ. За этими укрѣпленiями полагала Маргарита дать своему войску возможность отдохнуть, чтобы потомъ со свѣжими силами вступить въ битву съ противникомъ, который гнался за нею по пятамъ. Но Эдуардъ изумилъ всѣхъ стремительностью своего натиска. Не обращая вниманiя ни на утомленiе своихъ воиновъ, которые вмѣстѣ съ нимъ прошли въ тотъ день болѣе 30 англiйскихъ миль, ни на крѣпкую позицiю непрiятеля, онъ, не останавливаясь, ударилъ вмѣстѣ съ братомъ своимъ Ричардомъ въ центръ войска Маргариты и, не смотря на отчаянное сопротивленiе ланкастерцевъ, все сокрушилъ на пути своемъ. Менѣе чѣмъ въ два часа дѣло было уже рѣшено въ пользу Эдуарда. Ланкастерцы бѣжали вразсыпную. Поле около аббатства было покрыто грудами ихъ труповъ; множество ихъ потонуло при поспѣшномъ бѣгствѣ въ мельничномъ прудѣ; не спаслись даже и тѣ, которые старались укрыться въ монастырской оградѣ: всѣ были перебиты по приказанiю короля и его молодого, отчаянно-храбраго брата Ричарда. Преданiе гласитъ, что Эдуардъ, съ головы до ногъ залитый кровью враговъ, съ обнаженнымъ мечомъ въ рукахъ, ворвался даже въ церковь, гдѣ скрылась Маргарита, графъ Оксфордъ и немногiе знатные; но священникъ, совершавшiй въ то время богослуженiе, съ св. дарами въ рукахъ, бросился къ нему навстрѣчу и, заграждая ему путь, грозно замѣтилъ ему, что нарушающiй церковную святыню навлекаетъ на себя проклятiе. Жертвою Эдуарда палъ и семнадцатилѣтнiй сынъ Маргариты, принцъ Эдуардъ. Не смотря на всѣ мольбы о пощадѣ, несчастный юноша былъ заколотъ въ присутствiи короля и по его приказанiю.

Послѣ этого окончательнаго торжества надъ ланкастерцами Эдуарду пришло въ голову, что давно уже пора покончить съ главною причиною всѣхъ междоусобiй и неурядицъ – пора вырвать зло съ корнемъ. И вотъ, въ то самое время, когда онъ вступалъ въ Лондонъ, привѣтствуемый безсчисленными толпами, въ народѣ разнеслась вѣсть о внезапной смерти короля Генриха VI въ Тоуэрѣ. Очевидно, что смерть его была насильственною, что убiйство было совершено по приказанiю Эдуарда, хотя еще и доселѣ неизвѣстно, какимъ способомъ оно было совершено. Позднѣйшее преданiе указывало на Ричарда, какъ на убiйцу Генриха, и къ длинному ряду его темныхъ дѣлъ прибавляло и это злодѣянiе.

Такъ кончилъ свою жизнь несчастный, слабоумный и слабохарактерный король, который почти столько же лѣтъ прожилъ, сколько и процарствовалъ и во всю жизнь не сдѣлалъ ни одного самостоятельнаго шага. Сильно приверженное къ нему католическое духовенство, по смерти его, старалось увѣнчать его память радужнымъ ореоломъ святости – и загнанные, угнетенные ланкастерцы охотно утѣшали себя разсказами о чудесахъ, совершавшихся на могилѣ ихъ несчастнаго короля.

Послѣ того, съ 1472 по 1483 годъ, Эдуардъ царствовалъ очень спокойно, и вся Англiя не даромъ была ему благодарна за то, что онъ доставилъ ей это спокойствiе, стараясь позабыть, какою дорогою цѣною это спокойствiе было имъ куплено. Очень хорошо съумѣлъ Эдуардъ устроить и свои дѣла; озаботился о пополненiи и государственной казны. Спокойствiе Англiи въ теченiе одиннадцатилѣтняго царствованiя Эдуарда было нарушено только два раза: одинъ разъ – войною съ Францiей, которая, впрочемъ, не стоила Англiи ни людей, ни денегъ и, сверхъ того, доставила Эдуарду ежегодную дань со стороны Лудовика ХI; Другой разъ – всѣхъ напугалъ раздоръ трехъ братьевъ Iорковъ, изъ которыхъ двое (Ричардъ и Эдуардъ) возстали противъ третьяго – Кларенса. Всѣ уже ожидали возобновленiя междоусобныхъ войнъ, когда вдругъ Кларенсъ былъ убитъ тайно подосланными къ нему убiйцами. Исходъ дѣла произошелъ при такихъ именно условiяхъ, что убiйство можно было смѣло приписать Ричарду Глостерскому, и въ народѣ дѣйствительно распространился этотъ слухъ, при чемъ многiе утверждали, что убiйство было совершено съ согласiя Эдуарда, который вполнѣ довѣрялъ Ричарду и не даромъ видѣлъ въ немъ одну изъ могущественнѣйшихъ опоръ своего дома.

Въ какой степени былъ справедливъ этотъ взглядъ короля, оказалось послѣ смерти Эдуарда, послѣдовавшей 9-го апрѣля 1483 года;


 20

но прежде чѣмъ мы приступимъ къ описанiю мрачныхъ событiй краткаго и вполнѣ трагическаго царствованiя Ричарда III, считаемъ необходимымъ сказать нѣсколько окончательныхъ словъ объ Эдуардѣ IV для того, чтобы читателю было ясно, въ какой степени согласно съ историческою истиною созданъ былъ Шекспиромъ характеръ этого замѣчательнаго короля.

Трудно себѣ вообразить смѣсь хорошихъ и дурныхъ свойствъ характера пестрѣе и разнообразнѣе той, которую представляетъ намъ личность Эдуарда IV. Одаренный блестящими умственными способностями и желѣзнымъ мужествомъ, которое не измѣняло ни въ какихъ опасностяхъ и не отступало ни передъ какими препятствiями, онъ въ тоже время былъ весьма способенъ предаваться полнѣйшей безпечности, какъ только опасность проходила. Его стратегическiя соображенiя и, вообще, зоркость, и вѣрность взгляда были весьма замѣчательны. Но кипучія, ненасытныя страсти часто туманили его свѣтлую голову, тѣмъ болѣе, что онъ въ теченiе всей своей жизни не жалѣлъ ни матерiальныхъ средствъ, ни физическихъ силъ на ихъ удовлетворенiе. Истощенiе, наступившее вслѣдствiе слишкомъ весело проведенной жизни и постоянныхъ излишествъ въ употребленiи пищи и крѣпкихъ напитковъ, были главнѣйшею причиною его смерти. Но безпристрастный историкъ не можетъ судить слишкомъ сурово о личности Эдуарда и его недостаткахъ: сама природа, казалось, уже способствовала въ немъ развитiю его страсти къ женщинамъ, потому что онъ, по свидѣтельству всѣхъ современниковъ, былъ самымъ красивымъ и стройнымъ мужчиной во всей Англiи. И во время всего его царствованiя, не смотря на его романическую женитьбу, женщины не переставали играть весьма важную роль въ обществѣ и при дворѣ. Впрочемъ, и самъ Эдуардъ очень хорошо умѣлъ пользоваться ихъ слабостью по отношенiю къ себѣ и чрезъ нихъ не разъ выманивалъ деньги у скупыхъ мужей какъ на свои, такъ и на государственныя потребности. Съ этой стороны прекрасно характеризуетъ его извѣстный анекдотъ, который приводитъ о немъ Голиншедъ въ своей хроникѣ:

«Собирая разными способами деньги для снаряженiя войска во время войны съ Францiею, Эдуардъ не пренебрегалъ обращаться ко многимъ и съ личною просьбою о помощи государству. Съ такою-то просьбою обратился онъ однажды къ старой и богатой вдовушкѣ. Она отвѣчала ему очень любезно: «ради вашего красиваго лица, я не прочь пожертвовать на военныя издержки двадцать фунтовъ стерлинговъ.» Эдуардъ, не ожидавшiй отъ нея такой щедрости, поцѣловалъ ее въ знакъ полнаго удовольствiя – и за это, вмѣсто двадцати, получилъ сорокъ фунтовъ стерлинговъ.» Не смотря, однакоже, на свой разсѣянный и пустой образъ жизни, протекавшей среди нескончаемыхъ пировъ, веселiй, пѣсенъ и шумныхъ поѣздокъ на охоты, куда его постоянно сопровождали всѣ его любовницы, Эдуардъ изумлялъ своихъ приближенныхъ глубокимъ пониманiемъ нуждъ народа и весьма точными свѣдѣнiями о бытѣ и положенiи различныхъ слоевъ общества. Народу вообще и среднимъ классамъ его въ особенности онъ очень нравился своею доступностью и тѣмъ демократизмомъ, который постоянно составлялъ важнѣйшую опору его политики. Этотъ демократизмъ, впрочемъ, былъ у него вовсе не безкорыстнымъ стремленiемъ, а скорѣе обусловливался потребностью укрѣпить въ рукахъ своихъ королевскую власть, которая досталась ему цѣлымъ рядомъ тяжелыхъ усилiй. И дѣйствительно, носясь по полю битвы безпощаднымъ ангеломъ смерти и крича своимъ воинамъ: «щадите простонародье! бейте однихъ бароновъ!» онъ руководился точно такъ же мыслью о необходимости уничтоженiя феодальныхъ порядковъ, какъ и въ тѣхъ случаяхъ, когда, унижая старинные рыцарскiе роды, отсѣкая одну за другою вѣтви обширнаго рода Плантагенетовъ, въ то же самое время возводилъ въ званiе пэровъ и въ высшiя государственныя должности простыхъ гражданъ или купцовъ. Этимъ онъ столько же упрочилъ престолъ въ своемъ родѣ, сколько и сдѣлалъ ненавистною память Ланкастерскаго дома, который постоянно держался своими близкими связями со знатью.

Едва успѣлъ Эдуардъ испустить духъ, какъ уже открылось обширное поле дѣйствiй для придворныхъ партiй. Спѣшили провозгласить королемъ маленькаго сына Эдуардова, подъ именемъ Эдуарда V. Особенно хлопотали объ этомъ родные королевы, Греи и Вайдвилли, которые, зная нелюбовь къ себѣ народа,


 21

думали возведенiемъ дитяти на престолъ удержать за собою то значенiе, какимъ они пользовались при Эдуардѣ IV. Эта партiя королевы встрѣтила, однакоже, себѣ сильныхъ противниковъ въ герцогѣ Букингэмѣ и лордѣ Гэстингсѣ, которые нимало не желали видѣть ихъ первенствующими при дворѣ, и, заботясь о своемъ собственномъ положенiи въ государствѣ, рѣшились войти въ сношенiе съ сѣверомъ, гдѣ тогда находился братъ покойнаго короля, Ричардъ, герцогъ Глостерскiй, и тогда уже составившiй себѣ страшную извѣстность суровостью своего характера и воинскими подвигами. Партiя королевы тѣмъ временемъ спѣшила коронованiемъ Эдуарда V и спѣшила именно потому, что опасалась Ричарда и надѣялась все устроить прежде, чѣмъ вѣсть о перемѣнѣ правленiя успѣетъ дойти до шотландской границы, на которой онъ былъ тогда занятъ разборомъ нескончаемыхъ пограничныхъ распрей Шотландiи съ Англiей. Положено было короновать молодого наслѣдника престола въ началѣ мая, а между тѣмъ ближайшiе родные королевы, во главѣ двухтысячной вооруженной свиты, отправлены были за Эдуардомъ V въ Лудлоу (онъ тамъ воспитывался), чтобы привезти его въ Лондонъ. Когда Букингэмъ извѣстилъ Ричарда о томъ, чтò безъ его вѣдома происходило въ Лондонѣ, герцогъ бросилъ всѣ дѣла на сѣверѣ и съ большимъ войскомъ поспѣшилъ наперерѣзъ дороги своему племяннику. Онъ остановился въ Соутгэмптонѣ. Родственники королевы, Риверсъ, Грей и сэръ Воганъ, одинъ изъ придворныхъ королевы, сопровождавшiе молодого принца, узнавъ о приближенiи Ричарда, очень ловко услали Эдуарда впередъ, въ Стратфордъ, а сами явились къ герцогу, въ Нортгэмптонъ, и, изложивъ причины поѣздки принца въ Лондонъ, заявили ему, что ожидаютъ отъ него одобренiя своихъ дѣйствiй. Герцогъ принялъ ихъ весьма благосклонно, пригласилъ къ обѣду и оставилъ ночевать; но, послѣ тайнаго совѣщанiя съ Букингэмомъ, на другое же утро Риверсъ, Грей и Воганъ были, по приказанiю герцога, взяты подъ стражу, какъ измѣнники; а самъ онъ съ избранною дружиною поспѣшилъ въ Стратфордъ, гдѣ и засталъ Эдуарда уже готовымъ къ отъѣзду. Смиренно и почтительно подошелъ Ричардъ, съ непокрытою головою, къ своему племяннику и принесъ ему жалобу на захваченныхъ имъ родственниковъ королевы, которыхъ прямо обвинялъ въ измѣнѣ и въ желанiи внести раздоръ въ царственную семью. Затѣмъ, грозно обратившись къ многочисленной свитѣ принца, герцогъ приказалъ ей разойтись подъ страхомъ смертной казни. Эти слова его магически подѣйствовали на всѣхъ – и двухтысячная свита оставила Эдуарда, который – волей-неволей – очутился во власти своего дяди.

Когда вѣсти объ этомъ смѣломъ шагѣ Ричарда достигли Лондона, всѣ пришли въ смущенiе. Королева Елисавета, со всѣми своими дочерьми и младшимъ сыномъ, укрылась въ Вестминстерское аббатство. Ея примѣру послѣдовалъ сынъ ея отъ перваго брака, маркизъ Дорсетъ, и многiе другiе близкiе къ ней люди. Тяжелое ожиданiе чего-то ужаснаго быстро охватило весь Лондонъ, отъ высшихъ и до низшихъ слоевъ его населенiя, и всѣхъ привело въ какое-то оцѣпенѣнiе, значительно способствовавшее успѣхамъ Ричарда, который не любилъ ни надъ чѣмъ долго задумываться. Всѣмъ очень подозрительно показалось то, что герцогъ привезъ молодого принца въ Лондонъ только 4-го мая, слѣдовательно, въ тотъ самый день, когда назначено было его коронованье. Ричардъ поспѣшилъ, однакоже, разсѣять подозрѣнiе тѣмъ, что немедленно сталъ приводить всѣхъ къ присягѣ Эдуарду и велѣлъ чеканить монету съ его изображенiемъ. Между тѣмъ захваченные имъ родственники королевы, обличенные въ измѣнѣ, были тайно казнены въ Соутгэмптонѣ. Съ этой минуты онъ сталъ дѣйствовать гораздо свободнѣе. Пользуясь тѣмъ званiемъ покровителя и защитника государства, которое возложено было на него парламентомъ и подтверждено молодымъ принцемъ, Ричардъ хотя и назначилъ на 22-е iюня день коронацiи молодого принца, но въ то же время сталъ исключительно заботиться о томъ, какъ бы ему вывести измѣну изъ среды окружавшей его знати. Жертвою такихъ соображенiй и тайныхъ совѣщанiй съ герцогомъ Букингэмомъ прежде всего палъ лордъ Гэстингсъ, человѣкъ умный и сильный, примкнувшiй въ послѣднее время къ партiи королевы. Его схватили среди парламентскаго засѣданiя и безъ суда отрубили голову, на основанiи совершенно голословнаго обвиненiя, взведеннаго на него герцогомъ Ричардомъ, который


22

объявилъ, что лордъ Гэстингсъ, въ сообществѣ съ проклятою и распутною женкою Дженъ Шоръ, старался извести его колдовствомъ. Дженъ Шоръ, знаменитая лондонская красавица, сначала любовница Эдуарда IV, а потомъ – любовница Гэстингса (который постоянно раздѣлялъ съ Эдуардомъ его шумныя увеселенiя), по распоряженiю герцога, подъ страхомъ смертной казни, должна была принести публичное покаянiе и при этомъ изложить всенародно всѣ свои вины и мнимые умыслы на жизнь Ричарда. Затѣмъ у ней отнято было все ея имѣнiе – и знаменитая красавица кончила жизнь свою самымъ жалкимъ образомъ, въ величайшей нищетѣ. Этотъ процессъ надъ Дженъ Шоръ былъ нарочно веденъ публично, чтобы бросить первую тѣнь на память покойнаго короля Эдуарда, о которомъ Ричардъ уже начиналъ распускать въ народѣ разныя небылицы. Послѣ того Ричардъ уже не останавливался болѣе на пути, который, по его мнѣнiю, долженъ былъ привести его къ обладанiю престоломъ.

Основываясь на томъ, что Дорсетъ и другiе покинули Вестминстерское аббатство и изъ-подъ крова святыни бѣжали за море, герцогъ Ричардъ, 16-го iюня, вдругъ приказалъ окружить Вестминстеръ войскомъ, съ большою вооруженною свитою явился въ аббатство и, подъ тѣмъ предлогомъ, что принцъ Эдуардъ скучаетъ безъ своего маленькаго брата, взялъ его у королевы Елизаветы, которая не съумѣла защитить отъ него свое дитя. Этимъ Ричардъ, въ первый разъ со времени основанiя аббатства, нарушилъ святость убѣжища, въ которое даже и самъ Варвикъ не рѣшился проникнуть въ эпоху величайшаго своего могущества. Затѣмъ оба молодые принца были переселены въ Тоуэръ, по совѣту Ричарда, который увѣрялъ ихъ, что имъ тамъ будетъ жить спокойнѣе и безопаснѣе, чѣмъ гдѣ либо. Въ то же самое время посланные Ричардомъ гонцы собирали отовсюду къ Лондону войска, подъ предлогомъ необходимости защитить особу лорда-протектора отъ его враговъ. Быстро стали сходиться къ Лондону отрядъ за отрядомъ и, въ виду этихъ войскъ, никто уже не сомнѣвался въ томъ, что Ричардъ замышляетъ надѣть корону на себя, а не на племянника. Общiя ожиданiя сбылись вскорѣ, когда 22-го iюня, въ день, назначенный для коронацiи, явился на площадь докторъ Шоу и, начавши свою проповѣдь текстомъ Священнаго Писанiя, вдругъ свернулъ рѣчь на современное состоянiе государства, вспомнилъ покойнаго короля, о которомъ отозвался какъ о развратникѣ и клятвопреступникѣ, старался даже доказать, что онъ былъ незаконнымъ сыномъ Ричарда Iоркскаго, потому что родился отъ герцогини Iоркской во время отсутствiя ея мужа, вошелъ по этому поводу въ самыя грязныя подробности и пришелъ, наконецъ, къ тому заключенiю, что дѣти Эдуарда тоже не могутъ быть названны законными, почему единственнымъ законнымъ наслѣдникомъ престола можетъ быть только герцогъ Ричардъ Глостерскiй. Тѣмъ не менѣе рѣчь не произвела на слушателей никакого впечатлѣнiя и, повидимому, никого не убѣдила въ незаконности сына Эдуарда. Это, однакоже, не остановило Ричарда. Два дня спустя, герцогъ Букингэмъ повторилъ то же самое сплетенiе небылицъ и парадоксовъ предъ собранiемъ гражданъ и знати и привелъ свою рѣчь къ тому заключенiю, что государство можетъ ожидать себѣ спасенiя только отъ герцога Ричарда Глостерскаго, какъ единственнаго законнаго наслѣдника престола. Едва успѣлъ онъ окончить свою рѣчь, какъ уже нѣсколько заранѣе разставленныхъ имъ въ залѣ наемниковъ закричали: «да здравствуетъ король Ричардъ III!» Основываясь на такомъ единодушномъ избранiи, герцогъ Букингэмъ пригласилъ гражданъ слѣдовать на другой день за нимъ къ зàмку Ричарда – просить его о принятiи короны. Всѣ повиновались ему безмолвно и безпрекословно, очень хорошо понимая, что всякое сопротивленiе съ ихъ стороны было бы напраснымъ. На другой же день передъ Байнарскимъ зàмкомъ повторилась точь-въ-точь такая же комедiя, какъ нѣкогда въ Москвѣ при избранiи на царство Бориса Годунова. Ричардъ сначала отказывался, потомъ благодарилъ, но въ сущности очень скоро согласился. На другой день онъ уже былъ провозглашенъ королемъ, а 4-го iюля короновался торжественно, между тѣмъ какъ въ городѣ были приняты всѣ мѣры къ подавленiю всякой возможности возстанiя или вообще движенiя въ пользу Эдуардова потомства, которое объявлено лишеннымъ правъ на престолъ. Королеву и дочерей ея



23
 

положено было даже лишить принадлежащихъ имъ титуловъ и помѣстiй, при чемъ королеву называть отнынѣ просто Елизаветой Грей.

Тотчасъ послѣ коронованiя, неутомимый Ричардъ собралъ парламентъ, въ которомъ, между-прочимъ, объявилъ, что онъ думаетъ объѣхать все свое государство, дабы всюду имѣть возможность лично ознакомиться съ положенiемъ народа и озаботиться примиренiемъ партiй. И дѣйствительно, вскорѣ выѣхалъ онъ изъ Лондона, въ сопровожденiи королевы и всего двора, и направился прежде всего въ Iоркъ, гдѣ жители ожидали его съ нетерпѣнiемъ. Тамъ, въ знакъ особеннаго благоволенiя къ городу, который былъ постоянно вѣренъ всему Iоркскому дому и въ послѣднее время оказалъ большую услугу Ричарду своевременною присылкою войска, Ричардъ III вторично короновался еще съ бòльшимъ блескомъ, чѣмъ въ Лондонѣ.

Между-тѣмъ какъ онъ такимъ образомъ старался неотъемлемо присвоить себѣ похищенный имъ вѣнецъ, въ южныхъ графствахъ обнаружилось явное неудовольствiе его правленiемъ, а потомъ и открытое возстанiе, во главѣ котораго стоялъ одинъ изъ ближайшихъ къ нему людей – герцогъ Букингэмъ. До сихъ поръ исторiя тщетно старалась разгадать причину разрыва и ненависти, возродившейся между прежними друзьями. Извѣстно, что Букингэмъ былъ, по восшествiи Ричарда на престолъ, осыпанъ отъ него милостями всякаго рода. Въ короткое время прiобрѣлъ онъ въ деньгахъ и помѣстьяхъ почти такое же громадное богатство, какимъ нѣкогда обладалъ графъ Варвикъ. Достигнувъ высоты величiя, видя себя первымъ послѣ короля лицомъ въ государствѣ, Букингамъ возмечталъ о себѣ слишкомъ высоко и думалъ, что ему точно такъ же легко будетъ играть короной Англiи, какъ нѣкогда игралъ ею тесть Кларенса и Ричарда. И вотъ, мучимый тщеславными мечтами, а можетъ-быть, и угрызенiями совѣсти, которая, конечно, должна была упрекать его за возведенiе на престолъ Ричарда, при помощи такого безчеловѣчнаго кровопролитiя, Букингэмъ поднялъ знамя бунта противъ Ричарда и объявилъ законнымъ наслѣдникомъ престола Генриха Тюдора.

Права Генриха Тюдора на англiйскiй престолъ были весьма сомнительны. Отецъ его Эдмундъ Тюдоръ, Графъ Ричмонскiй, былъ сыномъ того Овена Тюдора, за котораго вдова Генриха V вышла замужъ, по смерти знаменитаго своего мужа; а такъ какъ жена Генриха V принадлежала къ фамилiи Плантагенетовъ, то и ея потомство признавалось роднею Ланкастеровъ. Добродушный Генрихъ VI даже надѣлилъ братьевъ Тюдоровъ помѣстьями и самъ занимался воспитанiемъ младшаго изъ нихъ, Генриха, о которомъ мы упомянули выше. Когда одни изъ старшихъ братьевъ Тюдоровъ повымерли, а другiе погибли въ войнѣ Алой и Бѣлой Розы, Эдуардъ IV сталъ опасаться Генриха Тюдора, въ которомъ онъ видѣлъ единственную уцѣлѣвшую отрасль Ланкастерскаго дома. Мать Генриха Тюдора, чуя недоброе, поспѣшила перевезти своего пятнадцатилѣтняго сына въ Бретань и тамъ, въ домѣ корыстнаго и вѣроломнаго герцога Бретонскаго, провелъ онъ почти всю свою молодость. Герцогъ Бретонскiй держалъ его у себя, какъ плѣнника и заложника, очень ловко понуждая Эдуарда IV къ уплатѣ постоянной пенсiи за то, чтобы не выпускать молодого Генриха изъ Бретани. Ко времени вступленiя Ричарда III на престолъ, Генрихъ воспитанный въ тяжелой школѣ несчастiя, созналъ очень хорошо свое назначенiе. Онъ бѣжалъ изъ Бретани во Францiю, вошелъ въ сношенiе съ остатками ланкастерской партiи въ Англiи и съ несчастной супругой Эдуарда IV – и поклялся, что, по вступленiи на англiйскiй престолъ онъ женится на старшей дочери ея. Общество находилось въ эту пору въ томъ напряженномъ и тяжеломъ состоянiи, которое обычно кончается страшнымъ и общимъ взрывомъ. Послѣ этого неудивительно, что когда Букингэмъ побудилъ южныя графства къ возстанiю надеждою на вступленiе Генриха Тюдора на англiйскiй престолъ, всѣ, прискученные жестокостями Ричарда, по простому чувству справедливости, перешли на сторону новаго претендента, который долженъ былъ своимъ брачнымъ союзомъ съ дочерью Эдуарда соединить на престолѣ двѣ враждебныя вѣтви для доставленiя вѣчнаго мира и спокойствiя странѣ.

Ричардъ III принялъ самыя энергическiя мѣры для того, чтобы предупредить опасность. Онъ не только назначилъ Елизаветѣ

24

Грей и всѣмъ ея дочерямъ весьма приличное годовое содержанiе, но и потребовалъ отъ всѣхъ вторичной присяги себѣ и своему роду, хотя онъ въ это время былъ бездѣтенъ, такъ какъ сынъ его умеръ незадолго передъ тѣмъ. Потомъ онъ выступилъ противъ Букингэма, разсѣялъ его войска однимъ ударомъ и назначилъ 1000 марокъ серебра въ награду тому, кто принесетъ ему голову измѣнника. Несчастный былъ вскорѣ выданъ ему однимъ изъ своихъ собственныхъ людей и казненъ въ тотъ же день безъ всякаго суда. Генрихъ Тюдоръ, подплывши къ берегамъ Англiи и прослышавъ объ участи своего приверженца, немедленно вернулся во Францiю, гдѣ и сталъ выжидать болѣе удобнаго случая для высадки.

Между тѣмъ Ричардъ III, не оставаясь ни на минуту спокойнымъ и увѣреннымъ въ своей безопасности, постоянно предпринималъ новыя мѣры предосторожности къ тому, чтобы упрочить престолъ за собою. Но каждая изъ такихъ предосторожностей, по какой-то странной игрѣ случая, обрушалась новою бѣдою на его же голову и только увеличивала число враговъ и опасностей, постоянно его окружавшихъ. Еще прежде отпаденiя Букингэма, очищая себѣ дорогу, онъ приказалъ распустить въ народѣ слухъ о томъ, что сыновья Эдуарда умерли въ Тоуэрѣ. Этотъ слухъ былъ встрѣченъ общимъ взрывомъ негодованiя и способствовалъ тому, чтобы въ Генрихѣ Тюдорѣ всѣ увидѣли законнаго наслѣдника престола. Послѣ возстанiя Букингэма, видя себя бездѣтнымъ, онъ болѣе всего старался воспрепятствовать намѣренiю Генриха Тюдора жениться на старшей дочери Эдуарда. Какъ разъ въ это самое время жена Ричарда Анна (урожденная Варвикъ) умерла скоропостижно. И вотъ, общій голосъ народа сталъ также обвинять Ричарда въ убiйствѣ жены, какъ и въ тайномъ умерщвленiи племянниковъ. Тучи стали скопляться надъ его головою и грозить близкою гибелью. Тогда Ричардъ рѣшился на послѣднее и отчаянное усилiе: онъ задумалъ жениться на старшей дочери Эдуарда; но уже было поздно.

Генрихъ Тюдоръ, который съ прошлаго года не прекращалъ въ Нормандiи своихъ приготовленiй къ высадкѣ, воспользовался общимъ тревожнымъ состоянiемъ умовъ въ Англiи въ началѣ 1485 года, высадился въ Уэльсѣ, который возсталъ на него почти поголовно, и пробрался съ войскомъ въ Англiю, прежде чѣмъ Ричардъ успѣлъ приготовиться къ отпору съ этой стороны, тѣмъ болѣе, что онъ заботился гораздо болѣе о защитѣ юго-восточныхъ береговъ Англiи. Однакоже ему удалось собрать и выставить противъ Генриха почти двадцатитысячное войско, съ которымъ онъ и выступилъ изъ Нотингэма, навстрѣчу непрiятелю, къ Лейстеру.

Современники разсказываютъ, что Ричарда сильно безпокоили слухи объ измѣнѣ разныхъ приверженцевъ его, которые, одинъ за другимъ, спѣшили стать подъ знамена Генриха Тюдора. Между ними были даже и тѣ, которыхъ онъ пощадилъ при возстанiи Букингэма. Однако же, именно это внутреннее безпокойство заставляло Ричарда употреблять всевозможныя усилiя, чтобы казаться твердымъ и спокойнымъ: на великолѣпномъ бѣломъ боевомъ конѣ скакалъ онъ впереди своего войска, въ блестящемъ рыцарскомъ вооруженiи и въ драгоцѣнномъ королевскомъ вѣнцѣ, надѣтомъ поверхъ шлема. 21-го апрѣля оба войска сошлись близъ городка Босуорта. Ричардъ спалъ ночь безпокойно, поднялся очень рано и не скрывалъ отъ окружавшихъ его, что наступающiй день долженъ рѣшить судьбу Англiи, при чемъ онъ, по обычаю своему, прибавлялъ къ этимъ словамъ страшныя клятвы, угрожая смертью всѣмъ своимъ врагамъ въ случаѣ, если побѣда останется на его сторонѣ. Битва началась очень рано. Генрихъ Тюдоръ съ Вайдвиллями, Пэмброками и Грэями, ударилъ на лучшую часть войска Ричарда, которою предводительствовалъ графъ Норфолькъ. Въ то же самое время, на другой сторонѣ поля, графъ Стэнлей, начальствовавшiй другою частью войскъ Ричарда, перешелъ на сторону родственника своего Генриха Тюдора и произвелъ въ королевскомъ войскѣ неслыханное смятенiе. Всѣ спѣшили покинуть поле битвы: одни искали спасенiя, разбѣгаясь въ безпорядкѣ, другiе – стройно переходя на сторону Генриха.

Мѣстное преданiе разсказываетъ, что Ричардъ твердо и величаво взглянулъ въ лицо своей неизбѣжной гибели. Онъ не согласился бѣжать съ поля битвы на подведенномъ ему конѣ, а схватился за боевой топоръ, надвинулъ на голову свой золотой вѣнецъ и поклялся, что умретъ королемъ Англiи, не уступивъ врагу ни шагу. Въ эту минуту увидѣлъ Ричардъ, что Генрихъ Тюдоръ, окруженный многочисленной свитой, несется прямо на него. Тутъ-то вскочилъ онъ въ сѣдло, далъ шпоры коню и съ быстротою молнiи помчался на встрѣчу врагу. Въ одно мгновенiе закололъ онъ копьемъ сэра Уилльяма Брэндона, который ѣхалъ впереди съ непрiятельскимъ знаменемъ, потомъ напалъ на сэра Джона Чейнея, одного изъ величайшихъ силачей того времени, вышибъ его изъ сѣдла и, бросивъ въ сторону копье, сталъ, какъ безумный, рубиться со свитою Генриха, неистово восклицая: «измѣна! измѣна!» Но его окружили – и сэръ Уилльямъ Стэнлей нанесъ ему послѣднiй ударъ. Когда мертвый Ричардъ повалился на землю, Стэнлей поспѣшно слѣзъ съ коня, снялъ съ Ричардова шлема драгоцѣнную королевскую корону, на которой лезвiя мечей оставили глубокiя зарубины, и, поднеся ее Генриху Тюдору, надѣлъ ему на голову, громко воскликнувъ: «да здравствуетъ король Генрихъ VII!» Послѣ этого на полѣ битвы стали пѣть благодарственный молебенъ. Между нѣсколькими тысячами убитыхъ отыскали тѣла: герцога Норфолька, лордовъ – Феррерса, Рэдклифа, Брэкенбери и нѣкоторыхъ другихъ, которые до конца оставались вѣрными Ричарду. Генрихъ всѣмъ велѣлъ объявить свою милость и прощенiе; казнены были, по его приказанiю, только трое изъ числа приближенныхъ къ Ричарду лицъ, какъ сообщники его тайныхъ убiйствъ. Таковъ былъ конецъ знаменитой династической борьбы, слѣдствiемъ которой была окончательная гибель царственнаго рода Плантагенетовъ и переходъ англiйскаго престола въ побочную линiю Тюдоровъ.


Скачать одним файломскачать *.pdf

©

Информационно-исследовательская
база данных «Русский Шекспир», 2007-2023
Под ред. Н. В. Захарова, Б. Н. Гайдина.
Все права защищены.

russhake@gmail.com

©

2007-2024 Создание сайта студия веб-дизайна «Интэрсо»

Система Orphus  Bookmark and Share

Форум «Русский Шекспир»

      

Яндекс цитированияЭлектронная энциклопедия «Мир Шекспира»Информационно-исследовательская база данных «Современники Шекспира: Электронное научное издание»Шекспировская комиссия РАН 
 Каталог сайтов: Театр Каталог сайтов - Refer.Ru Яндекс.Метрика


© Информационно-исследовательская база данных «Русский Шекспир» зарегистрирована Федеральной службой
    по надзору за соблюдением законодательства в сфере СМИ и охраны культурного наследия.

    Свидетельство о регистрации Эл № ФС77-25028 от 10 июля 2006 г.