Новости
06.04.2011
Явление Тития
6 и 7 апреля 2011 г. в Санкт-Петербурге премьера «Тития Безупречного». Антиутопию современного драматурга Максима Курочкина, написанную в 2008 г., впервые ставят там, где ей самое место — на большой сцене. Правда, эта большая сцена находится не в БДТ или Александринке, а в ТЮЗе , но последнее, как говорит режиссер-постановщик Борис Павлович, не так страшно, надо же с чего-то начинать.
Драматург Максим Курочкин взял за камертон «Тита Андроника», не самую известную шекспировскую трагедию, и приправил абсурдным юмором в духе «Монти Пайтона».
Фото: Дарья Фомина
Пьесу «Титий Безупречный» Максима Курочкина — одного из самых медийных, успешных и талантливых современных драматургов в России — три года назад приняли единогласно с овациями и с тех пор не перестают хвалить. Вот только все никак не решались поставить.
Впервые «Тития» представили российской публике на фестивале молодой драматургии и режиссуры «Любимовка» в 2008 г. — в форме читки. В том же году на фестивале «Новая драма» пьеса взяла Гран-при — и с тех пор окончательно утвердилась в статусе хита, правда, как бы странно это ни звучало, — хита маргинального. То есть у современных драматургов и режиссеров «Титий Безупречный» в почете, да и вообще, люди, к театру неравнодушные, с пьесой отлично знакомы. Журнал Esquire прозорливо напечатал ее в разделе «Чтение». Однако из подполья «Титий Безупречный» до сих пор не выходил.
Несмотря на все достоинства пьесы, режиссеры (а она нравится самым разнообразным представителям цеха — как молодым, так и маститым) ставить ее не спешат. «Титий Безупречный» до сих пор не имеет ни одной полноценной, с размахом постановки, а существует в жанре рабочего этюда, наброска. Эскиз по пьесе делали на Лаборатории On-Teatr в Петербурге, затем режиссер Василий Бархатов делал по ней читку на фестивале «Новая драма» в Перми, режиссер Антон Пахомов в ташкентском «Ильхоме» ставил пьесу в жанре «сценической импровизации».
Впервые «Тития» представили российской публике на фестивале молодой драматургии и режиссуры «Любимовка» в 2008 г. — в форме читки. В том же году на фестивале «Новая драма» пьеса взяла Гран-при — и с тех пор окончательно утвердилась в статусе хита, правда, как бы странно это ни звучало, — хита маргинального. То есть у современных драматургов и режиссеров «Титий Безупречный» в почете, да и вообще, люди, к театру неравнодушные, с пьесой отлично знакомы. Журнал Esquire прозорливо напечатал ее в разделе «Чтение». Однако из подполья «Титий Безупречный» до сих пор не выходил.
Несмотря на все достоинства пьесы, режиссеры (а она нравится самым разнообразным представителям цеха — как молодым, так и маститым) ставить ее не спешат. «Титий Безупречный» до сих пор не имеет ни одной полноценной, с размахом постановки, а существует в жанре рабочего этюда, наброска. Эскиз по пьесе делали на Лаборатории On-Teatr в Петербурге, затем режиссер Василий Бархатов делал по ней читку на фестивале «Новая драма» в Перми, режиссер Антон Пахомов в ташкентском «Ильхоме» ставил пьесу в жанре «сценической импровизации».
Режиссеру Борису Павловичу, худруку кировского «Театра на Спасской», первому удалось поставить экзотического «Тития» на большой сцене.
Фото: Дарья Фомина
После фестивалей современной драматургии, на которых показывают «Тития», блогеры растаскивают пьесу на цитаты и резюмируют: «блестящая и очень важная вещь», «модель-предупреждение этому миру», «антиутопия о всеобщей роботизации», «очень смешная, комичная история», «гениальный треш», «здесь Ионеско встречается с Воннегутом и Филиппом Диком».
Если трактовка большинства современных пьес лежит на поверхности, то подобрать ключи к этой сложно. Драматург Максим Курочкин играет с читателем в культурные игры: пьеса вписана в широкое информационно-культурное пространство. Здесь есть аллюзии на американское жанровое кино (экшн, фильм-«катастрофу», мелодраму), на телевидение, рекламу, stand-up, шоу для домохозяек.
Наконец, взяться за экзотического сложносочиненного «Тития» решился молодой режиссер Борис Павлович, художественный руководитель «Театра на Спасской» (Киров). Как-то между делом Павлович озвучил свои симпатии к пьесе Адольфу Шапиро, и тот пригласил его ставить в питерский ТЮЗ, которым уже четвертый год руководит. Сегодня, 6 апреля, сыграют премьеру.
Замысел «Тития Безупречного» у Курочкина возник почти случайно. В 2008 г. Шекспировский Королевский театр совместно с театром Royal Court предложили российским и украинским драматургам попробовать силы в пространстве Шекспира. Нужно было выйти за привычные рамки сочинительства, поработать с усложненным сюжетом, поиграть с несколькими драматургическими жанрами на поле одного текста. И, опять же, по Шекспиру, ориентироваться не на привычную небольшую площадку зрителей, а на переполненную народом площадь.
Курочкин взял за камертон «Тита Андроника», не самую известную шекспировскую трагедию, окружил собственным фантастическими озарениями, приправил абсурдным юмором в духе «Монти Пайтона». В результате получилась антиутопия.
Репетиция спектакля «Титий Безупречный». Санкт-Петербург, ТЮЗ. 2011.
Фото: Дарья Фомина
Время действия — далекое Будущее. На дворе — апокалипсис, к которому все привыкли. Люди заняты межгалактическими Войнами, закамуфлированными под борьбу за Мир (ради так называемых гуманистических «идеалов ненасилия» вырезают целые поселения и планеты «несогласных»). Самая оптимальная профессия в этом мире — убийца. Власть сосредоточена в руках Локального Бюро, члены которого с неутомимым абсурдом ищут скрытых врагов человечества. Локальное Бюро считает: ради сохранения мира во всем Мире всех, кто «умнее зажигалки», следует уничтожить.
Главный герой пьесы — Капитан Локального Бюро, обычным занятием которого до поры до времени как раз и было уничтожение всего, что «умнее зажигалки». Таких капитанов в Бюро пруд пруди, и героя никто бы ввек не заметил, не соверши он невозможное: в состоянии полуанабиозного сна Капитану удается выругаться в адрес стюардессы, которая забыла в его летной капсуле сэндвич с курицей. За время перелета бутерброд стал издавать дурной запах. Капитан не выдержал и, преодолев сон, выдавил из себя: «Сука». После этого жизнь Капитана круто меняется. В Локальном Бюро уверены: этот парень не так туп, как кажется, он — человек железной воли. И должен знать, как спасти мир. А если пока не знает — Бюро поможет, направит, подготовит. Так Капитана лишают работы убийцы и отправляют на «гуманитарную» переработку: заставляют читать книги (герой «полуграмотен»), но главное — ходить в театр. Ведь театр, как прознали администраторы Бюро, в древние времена был не местом развлечения, а трибуной: открывал людям истину о самих себе, помогал выжить. Значит, именно в театре можно найти ответ на вопрос: кто же они, враги человечества? Вот только бы понять, поучает Капитана Администратор-Убийца, что же хотят сказать «своими ебаными пьесами эти ебаные современные авторы!».
Капитана ждет серьезное испытание — проверка современной пьесой. Ею оказывается «Титий Безупречный», которую Бюро преподносит подопытному под видом драмы Шекспира. Здесь Курочкин отсылает нас к неиссякающим до сих пор баталиям по поводу современной драматургии (в Локальном Бюро современную пьесу тоже никто не понимает) и одновременно иронизирует над собственной попыткой написать под «мастера Шекспира».
Как только Капитан собирается сказать открывшуюся ему истину, пьеса Курочкина обрывается.
Борис Павлович, режиссер «Тития Безупречного»:
— В общем ряду современных пьес «Титий Безупречный» стоит особняком. Здесь другие герои, другой язык. Этот текст автономен, он сделан как бы помимо и сверх «новой драмы». И, конечно, эта пьеса для большой сцены. В ней заложена большая театральная постановка. Но подобная настройка на большую сцену блокирует пьесу в России. Ведь большая сцена в нашей стране гласно и негласно существует для драматургов-классиков. Конечно, случаются исключения из правил, но все-таки: Большая сцена — это Островский, Чехов, Шекспир. А Малая сцена — для экспериментов. «Титий Безупречный» выламывается из контекста новой драмы, малой сцены ему маловато, с другой стороны, для большинства, эта пьеса — новая драматургия. Значит, это опасно показывать на большой сцене.
Для ТЮЗа постановка «Тития Безупречного» — необычный эксперимент. Ни я сам, ни артисты с подобным материалом еще не работали. Это настоящая пьеса-инопланетянин. Которой, с одной стороны, опасаешься — инопланетянин все-таки, как бы чего не вышло, с другой — присутствие собственного, личного инопланетянина нас всех очень греет. И мы понимаем уникальность ситуации: больше ни в одном театре такого инопланетянина нет.
Эта пьеса — крик драматурга Курочкина о том, что сегодня театр перестает быть органической потребностью человека. Театр больше не дает ответов, люди ходят туда по инерции, а не за тем, чтобы что-то про себя понять. Именно чувственно понять: то есть сначала пережить, напитаться эмоционально, понять сердцем, а после — разумом. Курочкин эту неспособность понимать связывает, как мне кажется, с тем Армагеддоном, что творится вокруг. Вроде: вот вы не ходите в театр, не хотите ничего про себя и мир понимать, поэтому у вас все так плохо.
Главный герой пьесы — Капитан Локального Бюро, обычным занятием которого до поры до времени как раз и было уничтожение всего, что «умнее зажигалки». Таких капитанов в Бюро пруд пруди, и героя никто бы ввек не заметил, не соверши он невозможное: в состоянии полуанабиозного сна Капитану удается выругаться в адрес стюардессы, которая забыла в его летной капсуле сэндвич с курицей. За время перелета бутерброд стал издавать дурной запах. Капитан не выдержал и, преодолев сон, выдавил из себя: «Сука». После этого жизнь Капитана круто меняется. В Локальном Бюро уверены: этот парень не так туп, как кажется, он — человек железной воли. И должен знать, как спасти мир. А если пока не знает — Бюро поможет, направит, подготовит. Так Капитана лишают работы убийцы и отправляют на «гуманитарную» переработку: заставляют читать книги (герой «полуграмотен»), но главное — ходить в театр. Ведь театр, как прознали администраторы Бюро, в древние времена был не местом развлечения, а трибуной: открывал людям истину о самих себе, помогал выжить. Значит, именно в театре можно найти ответ на вопрос: кто же они, враги человечества? Вот только бы понять, поучает Капитана Администратор-Убийца, что же хотят сказать «своими ебаными пьесами эти ебаные современные авторы!».
Капитана ждет серьезное испытание — проверка современной пьесой. Ею оказывается «Титий Безупречный», которую Бюро преподносит подопытному под видом драмы Шекспира. Здесь Курочкин отсылает нас к неиссякающим до сих пор баталиям по поводу современной драматургии (в Локальном Бюро современную пьесу тоже никто не понимает) и одновременно иронизирует над собственной попыткой написать под «мастера Шекспира».
Как только Капитан собирается сказать открывшуюся ему истину, пьеса Курочкина обрывается.
Борис Павлович, режиссер «Тития Безупречного»:— В общем ряду современных пьес «Титий Безупречный» стоит особняком. Здесь другие герои, другой язык. Этот текст автономен, он сделан как бы помимо и сверх «новой драмы». И, конечно, эта пьеса для большой сцены. В ней заложена большая театральная постановка. Но подобная настройка на большую сцену блокирует пьесу в России. Ведь большая сцена в нашей стране гласно и негласно существует для драматургов-классиков. Конечно, случаются исключения из правил, но все-таки: Большая сцена — это Островский, Чехов, Шекспир. А Малая сцена — для экспериментов. «Титий Безупречный» выламывается из контекста новой драмы, малой сцены ему маловато, с другой стороны, для большинства, эта пьеса — новая драматургия. Значит, это опасно показывать на большой сцене.
Для ТЮЗа постановка «Тития Безупречного» — необычный эксперимент. Ни я сам, ни артисты с подобным материалом еще не работали. Это настоящая пьеса-инопланетянин. Которой, с одной стороны, опасаешься — инопланетянин все-таки, как бы чего не вышло, с другой — присутствие собственного, личного инопланетянина нас всех очень греет. И мы понимаем уникальность ситуации: больше ни в одном театре такого инопланетянина нет.
Эта пьеса — крик драматурга Курочкина о том, что сегодня театр перестает быть органической потребностью человека. Театр больше не дает ответов, люди ходят туда по инерции, а не за тем, чтобы что-то про себя понять. Именно чувственно понять: то есть сначала пережить, напитаться эмоционально, понять сердцем, а после — разумом. Курочкин эту неспособность понимать связывает, как мне кажется, с тем Армагеддоном, что творится вокруг. Вроде: вот вы не ходите в театр, не хотите ничего про себя и мир понимать, поэтому у вас все так плохо.
Василий Бархатов, режиссер, член Общественной палаты РФ:— Пьеса мне страшно нравится. Я делал по ней читку, но дальше не пошел, потому что я не знаю, как ее ставить. Много можно было бы всего придумать про эту пьесу, много наговорить. Но мне кажется, что большинство режиссеров не ставят ее по той же самой причине, что и я. Не потому, что она плохая, а потому, что слишком хорошая. Я вот не знаю, как это ставить. Даже близко.
Павел Руднев, критик, арт-директор Центра Мейерхольда:— Пьеса Максима Курочкина — для умного зрителя. Она — отпор тем, кто считает, что современная пьеса поверхностна и одномерна. Изысканная, неочевидная фантастика сочетается с глубокими культурными кодами и литературной игрой. И все это не мешает разговору о свойствах современного человека: о гипертрофированной зависимости от техники, о желании иметь уже не пятнадцать минут славы, а пятнадцать минут анонимости, о маниакальной потребности человека избавиться от рамок общества. Максим Курочкин показывает мир ближайшего будущего, где культура перестала выполнять привычные функции, а стала всего лишь набором технических знаний: от комикса о Ватном шарике и Микроиисусе-ныряльщике главный герой должен дорасти до Шекспира и Чехова. И никак иначе, как став ими, став частью культуры, частью театра. Курочкин пишет фантазию о будущем, о том, что культура, от которой общество рано или поздно откажется как от ненужной, неудобной формы общения, все равно «восстановиться», саморазовьется. И только в тот момент, когда в сознании человека закрадется сомнение или парадокс. Культура заново возвращается в дегуманизированный мир, когда Капитан произносит нечто общечеловеческое: «Я боюсь самого себя».
Владимир Мирзоев, режиссер:— Лучшие тексты Максима Курочкина, начиная со «Стальовой воли», всегда тяготели к «космической опере». Мое знакомство с этим жанром, пожалуй, исчерпывается «Дюной» (футуристический фильм Дэвида Линча), но мне известно, что он весьма популярен в Америке — особенно среди любителей комикса.
Конечно, из «Тития» сочится ирония, но подана она с таким пафосом, будто драматург соревнуется одновременно с Шекспиром и с Козьмой Прутковым. Честно говоря, я бы не рискнул ставить эту пьесу на сцене драматического театра, но сразу после прочтения у меня возник альтернативный план. Я предложил Максиму сделать из этой истории оперу. Не «космическую оперу», а настоящую — с академическим вокалом, с полным составом оркестра, грандиозной сценографией. Курочкину эта идея понравилась, и я пустился на поиски композитора. Пока ищу.
Конечно, из «Тития» сочится ирония, но подана она с таким пафосом, будто драматург соревнуется одновременно с Шекспиром и с Козьмой Прутковым. Честно говоря, я бы не рискнул ставить эту пьесу на сцене драматического театра, но сразу после прочтения у меня возник альтернативный план. Я предложил Максиму сделать из этой истории оперу. Не «космическую оперу», а настоящую — с академическим вокалом, с полным составом оркестра, грандиозной сценографией. Курочкину эта идея понравилась, и я пустился на поиски композитора. Пока ищу.
Светлана Щагина
Репетиция спектакля «Титий Безупречный». Санкт-Петербург, ТЮЗ. 2011
