Новости
03.11.2011
Любовь и все
Татьяна Кузнецова о «Ромео и Джульетте» Мауро Бигонцетти на фестивале DanceInversion
Фото: © 2011 A. Anceschi
Международный балетный фестиваль DanceInversion, начавшийся еще летом, осенью выдал богатейший урожай гастролеров. На этой неделе они падают на москвичей, как дачные яблоки в урожайный год: в Музыкальном театре имени Станиславского и Немировича-Данченко пройдут подряд три вечера трех разных групп фламенко (о них — на следующей странице), а параллельно — в Российском молодежном театре — итальянская труппа Aterballetto представит самую итальянскую из шекспировских трагедий, «Ромео и Джульетту».
Aterballetto создали и любовно выпестовали область Эмилия-Романья и ее столица Реджо-Эмилия в 1979 г. — собственно, звучное название труппы и расшифровывается как «Ассоциация театров Эмилии-Романьи и балет». Новая компания стала первым в Италии независимым балетом — независимым от оперы, при которой с незапамятных времен состояли все балеты Италии. Задумывалась труппа прогрессивно-классической: ее первый руководитель Амедео Амодио полагал, что идеальное сочетание этих качеств предоставляет американская хореография. Но в 1997 г. Aterballetto обрел нового руководителя в лице Мауро Бигонцетти, бывшего танцовщика труппы и успешного хореографа, и приоритеты поменялись: репертуар, созданный в основном главным хореографом, теперь разбавляют европейские корифеи да взращенные в недрах труппы молодые хореографы.
Балетная Москва хорошо знает Мауро Бигонцетти, главного хореографа Италии (учитывая его международную известность и плодовитость): в 2003 и 2005 г. Aterballetto показывал на гастролях несколько программ его балетов. Сам же руководитель, активно сотрудничая с мировыми театрами, не обошел своим вниманием и проекты продюсера Сергея Даниляна, благодаря чему в репертуаре московского Большого появился его балет «Cinque»,— этот одноактный опус, поставленный для пяти молодых звезд театра, отличается некоторой шутливостью и недюжинным пониманием неоднозначных женских характеров. А совсем недавно дарованием Бигонцетти воспользовались и даниляновские «Короли танца»: на гастролях в Москве пять ведущих премьеров мировых театров станцевали его «Jazzy Five» — обаятельную, со вкусом сделанную, ностальгически-бродвейскую штучку, использующую козырные карты «королей».
Но эти, так сказать, однополые балеты — всего лишь балеты-портреты, сделанные на заказ. Когда же речь идет о теме, хватающей хореографа за живое, и там, где дело доходит до настоящей страсти, Мауро Бигонцетти — сущий лев. Темперамент итальянца подчиняет себе все детали его хореографии — пожалуй, только Анжелен Прельжокаж умеет столь же брутально и неистово ставить любовные дуэты. Понятно, что пройти мимо «Ромео и Джульетты» пылкий Бигонцетти не мог. Сам он утверждает, что история веронских любовников «всегда была частью моей ДНК», и уточняет — «не столько персонажи, сколько силы, которые вынудили их совершить экстремальный жест». Любовь, по мнению хореографа, похожа на сумасшедшее ралли: «Эта суматошная гонка без подушки безопасности для защиты души».
С такой трактовкой полностью согласен и соавтор хореографа, сценограф и автор костюмов Фабрицио Плесси. Титулованный видеохудожник, автор колоссальных инсталляций, использующий в качестве подручных материалов воду и огонь, он и любовь причисляет к опасным природным стихиям. Скорость, с которой люди теряют голову под влиянием эмоций, вызывает у него те же ассоциации, что и у Бигонцетти: «Ромео и Джульетта были подростками, которые, несясь с головокружительной скоростью без всяких защитных устройств, врезались в огромную стену по имени “Любовь”». Конечно, при создании декораций к спектаклю господин Плесси не преминул воспользоваться своими излюбленными «красками», обосновав их применение так: «Три основных элемента этой древней и в то же время современной трагедии связаны воедино: вода, которая неистовой силой сокрушает все на своем пути, огонь, который очищает, и ветер, который сметает весь сюжетный мусор и возвращает нам истинный, первоначальный смысл мифа».
Из-за этого выметания «сюжетного мусора» в спектакле Бигонцетти-Плесси, появившемся на свет пять лет назад, есть мотоциклетные шлемы, комбинезоны, наплечники, наколенники и прочие атрибуты гонщиков, зато от Шекспира не осталось камня на камне и основательно перелопачен Прокофьев. Хореограф рвет музыку на части почти потактно, выстраивая собственную концепцию всемирной любовной истории, которая сводится к почти плакатным тезисам. Конфликт. Судьба. Любовь. Смерть.
У любовников Бигонцетти нет никаких пап-мам, нянюшек и священников, их не веселят веронские приятели и не удручает война кланов. Собственно, все население балета — это сами любовники, девять пар Ромео и Джульетт. Губить их некому, потому что страсть смертельна сама по себе: перевалив через пик оргазма, она превращается в разрушительную агрессию. Балет и строится как череда схваток женщин с мужчинами, разреженных экстатическими дуэтами, рядом с которыми самые замысловатые позы Родена кажутся игрой детского воображения. Но свою рискованную акробатику Мауро Бигонцетти умеет пронизать такой интимной нежностью, что она выглядит не надуманным трюком, а высшим выражением любви.
В общем, если вы ждете от итальянской «Ромео и Джульетты» очередную реинкарнацию старинного спектакля с Галиной Улановой, патетично летящей в черном плаще к патеру Лоренцо за смертельной отравой, не ходите в РАМТ. Балет Бигонцетти совсем не похож на традиционный балет. В нем многое кажется надуманным и диковатым. Однако все несуразности и несообразности искупает свидание любовников в прозрачном барабане исполинского вентилятора, поставленное с феерической изобретательностью и такой же феерической чувственностью. А еще — грандиозный финал, в котором главную роль играют циклопические декорации Фабрицио Плесси: два гигантских куба, между которыми бьет голубой световой водопад. На 10-метровой высоте разделенные пропастью, вечные любовники, заломив руки, тянутся грудью навстречу друг другу. Красота все-таки страшная сила — даже если из-за нее покалечен Прокофьев и ощипан Шекспир.
Российский академический молодежный театр, 10 и 11 ноября, 19.00
Aterballetto создали и любовно выпестовали область Эмилия-Романья и ее столица Реджо-Эмилия в 1979 г. — собственно, звучное название труппы и расшифровывается как «Ассоциация театров Эмилии-Романьи и балет». Новая компания стала первым в Италии независимым балетом — независимым от оперы, при которой с незапамятных времен состояли все балеты Италии. Задумывалась труппа прогрессивно-классической: ее первый руководитель Амедео Амодио полагал, что идеальное сочетание этих качеств предоставляет американская хореография. Но в 1997 г. Aterballetto обрел нового руководителя в лице Мауро Бигонцетти, бывшего танцовщика труппы и успешного хореографа, и приоритеты поменялись: репертуар, созданный в основном главным хореографом, теперь разбавляют европейские корифеи да взращенные в недрах труппы молодые хореографы.
Балетная Москва хорошо знает Мауро Бигонцетти, главного хореографа Италии (учитывая его международную известность и плодовитость): в 2003 и 2005 г. Aterballetto показывал на гастролях несколько программ его балетов. Сам же руководитель, активно сотрудничая с мировыми театрами, не обошел своим вниманием и проекты продюсера Сергея Даниляна, благодаря чему в репертуаре московского Большого появился его балет «Cinque»,— этот одноактный опус, поставленный для пяти молодых звезд театра, отличается некоторой шутливостью и недюжинным пониманием неоднозначных женских характеров. А совсем недавно дарованием Бигонцетти воспользовались и даниляновские «Короли танца»: на гастролях в Москве пять ведущих премьеров мировых театров станцевали его «Jazzy Five» — обаятельную, со вкусом сделанную, ностальгически-бродвейскую штучку, использующую козырные карты «королей».
Но эти, так сказать, однополые балеты — всего лишь балеты-портреты, сделанные на заказ. Когда же речь идет о теме, хватающей хореографа за живое, и там, где дело доходит до настоящей страсти, Мауро Бигонцетти — сущий лев. Темперамент итальянца подчиняет себе все детали его хореографии — пожалуй, только Анжелен Прельжокаж умеет столь же брутально и неистово ставить любовные дуэты. Понятно, что пройти мимо «Ромео и Джульетты» пылкий Бигонцетти не мог. Сам он утверждает, что история веронских любовников «всегда была частью моей ДНК», и уточняет — «не столько персонажи, сколько силы, которые вынудили их совершить экстремальный жест». Любовь, по мнению хореографа, похожа на сумасшедшее ралли: «Эта суматошная гонка без подушки безопасности для защиты души».
С такой трактовкой полностью согласен и соавтор хореографа, сценограф и автор костюмов Фабрицио Плесси. Титулованный видеохудожник, автор колоссальных инсталляций, использующий в качестве подручных материалов воду и огонь, он и любовь причисляет к опасным природным стихиям. Скорость, с которой люди теряют голову под влиянием эмоций, вызывает у него те же ассоциации, что и у Бигонцетти: «Ромео и Джульетта были подростками, которые, несясь с головокружительной скоростью без всяких защитных устройств, врезались в огромную стену по имени “Любовь”». Конечно, при создании декораций к спектаклю господин Плесси не преминул воспользоваться своими излюбленными «красками», обосновав их применение так: «Три основных элемента этой древней и в то же время современной трагедии связаны воедино: вода, которая неистовой силой сокрушает все на своем пути, огонь, который очищает, и ветер, который сметает весь сюжетный мусор и возвращает нам истинный, первоначальный смысл мифа».
Из-за этого выметания «сюжетного мусора» в спектакле Бигонцетти-Плесси, появившемся на свет пять лет назад, есть мотоциклетные шлемы, комбинезоны, наплечники, наколенники и прочие атрибуты гонщиков, зато от Шекспира не осталось камня на камне и основательно перелопачен Прокофьев. Хореограф рвет музыку на части почти потактно, выстраивая собственную концепцию всемирной любовной истории, которая сводится к почти плакатным тезисам. Конфликт. Судьба. Любовь. Смерть.
У любовников Бигонцетти нет никаких пап-мам, нянюшек и священников, их не веселят веронские приятели и не удручает война кланов. Собственно, все население балета — это сами любовники, девять пар Ромео и Джульетт. Губить их некому, потому что страсть смертельна сама по себе: перевалив через пик оргазма, она превращается в разрушительную агрессию. Балет и строится как череда схваток женщин с мужчинами, разреженных экстатическими дуэтами, рядом с которыми самые замысловатые позы Родена кажутся игрой детского воображения. Но свою рискованную акробатику Мауро Бигонцетти умеет пронизать такой интимной нежностью, что она выглядит не надуманным трюком, а высшим выражением любви.
В общем, если вы ждете от итальянской «Ромео и Джульетты» очередную реинкарнацию старинного спектакля с Галиной Улановой, патетично летящей в черном плаще к патеру Лоренцо за смертельной отравой, не ходите в РАМТ. Балет Бигонцетти совсем не похож на традиционный балет. В нем многое кажется надуманным и диковатым. Однако все несуразности и несообразности искупает свидание любовников в прозрачном барабане исполинского вентилятора, поставленное с феерической изобретательностью и такой же феерической чувственностью. А еще — грандиозный финал, в котором главную роль играют циклопические декорации Фабрицио Плесси: два гигантских куба, между которыми бьет голубой световой водопад. На 10-метровой высоте разделенные пропастью, вечные любовники, заломив руки, тянутся грудью навстречу друг другу. Красота все-таки страшная сила — даже если из-за нее покалечен Прокофьев и ощипан Шекспир.
Российский академический молодежный театр, 10 и 11 ноября, 19.00
Татьяна Кузнецова
Источник: Журнал №42 (3638)
от 03.11.2011 г.
Источник: Журнал №42 (3638)
от 03.11.2011 г.
