Московский театр на Малой Бронной отметил юбилей Льва Дурова премьерой спектакля по последней пьесе Уильяма Шекспира «Буря» — в день своего 80-летия знаменитый актер вышел на сцену в роли волшебника Просперо. Комментирует РОМАН ДОЛЖАНСКИЙ.

Лет уже больше десяти тому назад я видел спектакль Роберта Уилсона «Полет над океаном» в театре «Берлинер ансамбль». В том спектакле участвовал ныне покойный великий немецкий актер Бернхард Минетти. Ему тогда было уже очень много лет, говорили, что он плохо ходит и не может твердо выучить текст. Но старик по-прежнему любил сцену и хотел новых встреч со зрителями. И зрители по-прежнему хотели его видеть. Мудрый, чуткий Уилсон дал ему небольшую роль — Минетти играл Туман, природную стихию, которая по воле Брехта стала персонажем пьесы и произносила красивый монолог. Когда на сцене зажигался свет, Минетти уже сидел в кресле. Его голос звучал в записи — густой, красивый старческий голос разносился над публикой, а сам актер внимательно смотрел на оцепеневший зрительный зал, выразительно молчал и лишь несколько раз медленно поднял руки, жестом обняв пространство. Уилсон словно на наших глазах отделил тело от голоса, бренную земную субстанцию от неосязаемого вечного — и это было незабываемо. Сам спектакль вовсе не был шедевром, но именно благодаря эпизоду Минетти он помнится до сих пор и не забудется никогда.

Уилсон, увы, один такой, и взять его неоткуда. «Буря» поставлена к 80-летию народного артиста Льва Дурова. Юбиляр сам выбирал для себя пьесу и роль, и ставил спектакль, судя по программке, тоже сам, вместе с Игорем Древалевым. Поздравить уважаемого мастера пришел министр культуры, но поблизости не нашлось режиссера, который мог бы сделать так, чтобы получилось все-таки художественное произведение, а не акт милосердия.

Роль волшебника Просперо в «Буре», безусловно, главная, но герой присутствует на сцене не так уж часто. К тому же в роли не слишком много физического действия — то есть его можно напридумывать и много, но вполне возможно обойтись и малым, сыграв не характер, но тему. Лев Дуров мало ходит, предпочитая присесть в кресло, и существует как бы отдельно от всего.

Шекспировский спектакль постарались сделать зрелищным — актеры катают по сцене огромный деревянный корабль (художник Станислав Морозов), при необходимости сменить место действия разделяющийся на половинки, персонажи наряжены в бесстильно-лоскутные, якобы исторические костюмы. Из ролей по большому счету запоминается только Тринкуло, вкусно сыгранный Екатериной Дуровой — шекспировский шут здесь оказывается неунывающей и разбитной теткой.

Почти неподвижный и работающий с подзвучкой Просперо действительно выгодно отличается от всего, что происходит вокруг. Отличается он и от тех Просперо, что появились на московских сценах в последнее время: и Александр Калягин в спектакле Роберта Стуруа, и Игорь Ясулович в спектакле Деклана Доннеллана, будто сговорившись, добавили в роль изрядную долю острой мстительности: их герои вовсе не были отрешенными мудрецами, они жаждали реванша и наказания своих обидчиков. Можно было бы сказать, что Лев Дуров вернул Просперо репутацию отрешенного от реальности волшебника — этот старик с живописными седыми волосами до плеч может осерчать и даже закричать, но совершить что-то самостоятельное или повлиять на ход событий он уже не в силах. Впрочем, лучше не разбираться, что в этом персонаже рождено сознательным постановочным замыслом, а что есть вынужденное следствие физических данностей. И вообще — речь в данном случае нужно вести не о неудавшейся «Буре», а о том, как же мало смелости, элегантности и таланта способны у нас мобилизовать при разрешении деликатных театральных ситуаций.

---

Фото: Михаил Гутерман / Коммерсантъ

Роман Должанский

Источник: Газета «Коммерсантъ» №242/П (4783)
от 26.12.2011 г.