Новая постановка Сергея Миронова, главного режиссера Театра  на левом берегу, называется «А дождь себе льёт да льёт».

Премьера состоялась 3 ноября, но уже сейчас говорят о том, что это главный спектакль Театра на левом берегу за всю его историю. «А дождь себе льёт да льёт» выдвинут на премию «Парадиз» в пяти номинациях, в том числе и за лучшую режиссуру.

Черные полупрозрачные стены. Камин в углу, деревянное кресло, столик. Напротив, в нише, убранной красными шторами – трон. Простой, деревянный, с длинной спинкой. Это тронный зал. В глубине сцены – зонт со сливающейся с него водой. Шум дождя.

Дождь будет идти в течение всей постановки, иногда взрываясь грозой. И гроза, и дождь не случайны. События разворачиваются в Англии в начале правления королевы Елизаветы, в грозное время войн и распрей. Сюжет пьесы, написанной молодым драматургом Еленой Поддубной,  весьма расхож: любовь юной королевы Елизаветы к Роберту Дадлею. Точных сведений, имел ли место этот роман или это просто красивая легенда, – нет. Но пьеса и не претендует на звание учебника истории. Это историческая фантазия, выдумка автора, сохранившего, однако, неизменными имена и задокументированные исторические факты. Это пьеса о живых людях, а не безликих героях, сошедших с книжных страниц. Итак, «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой…»

 
Как вы себе представляете Королеву? Холодной, чопорной, статной дамой? Гордой, хитрой, рассудительной? Да ведь? Конечно, вы правы. Но ведь даже королевы были когда-то молоды. Елизавета - юная худенькая девочка. Вьющиеся рыжие волосы, резкий голос, угловатые порывистые движения. Ее поступки нелогичны, а реакции непредсказуемы. Она смеется и плачет, казнит и милует, старается казаться взрослой и бездушной, подписывая смертные приговоры, рассуждает о том, что смерть - мелочь, и лишь обреченные почему-то так не считают, но в ее словах слышится горечь. Рожденной в любви,  ей потом пришлось пережить немало бед: казнь матери по приказу отца, Тауэр, страх и внезапную власть над великой державой, величие которой может рухнуть в один момент, только лишь от одного неосторожного шага. Она знает цену простому человеческому счастью, которого у нее никогда не было и которое она так хотела получить. Желание счастья не преступление, тем более для молоденькой девушки, тем более когда вокруг нее грязь и политические интриги, подковерная борьба за власть и хороший куш. И разве можно не влюбиться в сэра Роберта, умного, красивого, благородного? Разве может не быть благородным человек, по сей день страстно и преданно любящий свою жену? И разве можно не ненавидеть его за то, что он любит не тебя?

Королева неопытна. Она не умеет властвовать, вести себя как королева. Она сама дует на тальк, которым посыпают чернила, и в течение всей пьесы очень редко сидит на троне, и прячется за него, как девчонка, когда к ней врывается молодой Шекспир – да, да, в пьесе есть такой персонаж, и он здесь не случаен: на томике еще неизвестного поэта гадает весь двор. Впрочем, о каких тонкостях политической игры может идти речь, когда она даже не знает, как вести себя с мужчиной, тем более с чужим женатым мужчиной, ниже ее по положению?

 
– Неужели Вы думаете, что королева опустилась до того, что в Вас влюбилась?!!

– Что Вы, Ваше Величество, как я мог подумать!

–  А зря… Я…. Именно это и сделала….

Королева резка, прямолинейна, эксцентрична. Она женщина, и постоянно напоминает об этом окружающим. Но только вот имеет ли королева право быть женщиной? Вопрос остается открытым, хотя женщина умирает, а королева остается.

 
– Женщину в ней, в Елизавете, убили, истребили, выжгли каленым железом, – говорит режиссер спектакля Сергей Миронов. Он улыбчив, харизматичен и умен. Отнюдь не молодой, он просто излучает энергию и жизнелюбие.

– Почему Вы выбрали для постановки именно эту пьесу?

– А Вы как думаете, почему? – он улыбается, и смотрит мне в глаза, и стыдно мне становится, что на этот вопрос я не могу ответить, так вот, сходу. – Почему американцы сняли фильм о Елизавете I? Почему Гриша Горин написал «Королевские игры»? А Булгаков, «Кабала святош»?  Почему мы все время возвращаемся в то время, почему мы туда уходим? Скажите мне? Это ведь было вчера?

– Потому что прошлое коррелирует с реальностью, современностью…, – робко предполагаю я.

– Прошлое – это повод для умной пьесы, это повод для разговора на сегодняшние темы… Мы же не этнографы, у нас не этнографический театр, когда люди собираются, воспроизводят исторические события, битвы, там падает редут, тут убивают француза или шведа, Кутузов с одним глазом, Наполеон.  Там основная задача – соблюсти документальную достоверность. В XXI веке для меня и для нас представляется самым главным  разговор, который надо вести со зрителем, – о человеческом в человеке. Мы говорим: бедные, богатые, олигархи, не олигархи, партии, шмартии, – а самый главный вопрос – это человеческое в человеческом. Доброта. Сейчас хорошее время, мы много чего добиваемся, но если не будет доброты – человеческого в человеке не будет. И все остальное теряет смысл. Это время, когда Елизавета только начала править, и истории о том, как в человеке выжили человека. И женщину прежде всего. Не надо никого осуждать, театр никого не осуждает, он не отвечает на вопросы, он ставит их… Нет абсолютного добра, как и нет абсолютного зла. Всегда будет баланс. Человек рождается в конфликте, соблазны должны быть, страхи, радости. Но когда в человеке уходит человеческое – тогда уже появляются клыки, морды, все, что хотите можете подставить – это уже неважно. Теряя в себе человеческое, человек теряет в себе Божье начало.

– Бог создал людей по образу и подобию своему. «Кто не грешен, пусть первый бросит в меня камень». Ведь речь шла не об облике, а может, о всепрощении, о той самой каратаевской всеобъемлющей любви?

– И возлюби врага своего?

– Но Бог-то всех любит, а мы должны этому учиться.

– Да. А вот для чего? Не просто так же надо научиться всех прощать? Для того, чтобы человек как раз стал человеком. Есть ведь тактические цели и стратегические. Есть цель основная, а есть задачи, которые надо решить, чтобы ее добиться. Доброта должна быть. Вот ученые открыли ген жестокости. То есть агрессия, жестокость есть в нас на генном уровне. То есть чего только в человеке не намешано. Господь, он ведь не дурак был, нас создавая, совсем не дурак...

©Ирина Косторева

Источник: Культура СИ