От "Ромео и Джульетты" в постановке Владимира Васильева не ждали многого, но, как это часто бывает именно в Театре имени Станиславского и Немировича-Данченко, произошло чудо. Балет получился: превосходные лаконичные декорации Сергея Бархина, удивительное звучание оркестра под руководством Евгения Колобова, мастерски поставленные массовые сцены, одухотворенные и слегка неземные Ромео и Джульетта Алексея Дубинина и Светланы Смирновой, виртуозные и мощные Тибальд и Меркуцио Валерия Лантратова и Андрея Глазшнейдера...
Через восемнадцать лет после премьеры балет получил новую жизнь с новыми исполнителями. Пока еще не все сложилось, но есть надежда, что реанимация не бесполезна. Проблем несколько: отсутствие достойного дирижера и, как следствие, качество звучания оркестра, не во всем удачное распределение ролей и усталость труппы после тяжелого сезона.
То, что играл на премьере оркестр под управлением Георгия Жемчужина, не поддается описанию – и танцовщики, и зрители были вынуждены вспоминать мелодии Сергея Прокофьева по памяти. А ведь в этой постановке личность дирижера и его харизматичность играют первостепенную роль – режиссер посадил костюмированный оркестр на сцену и сделал дирижера центром всего спектакля. Первым вершителем судеб в этом балете был гениальный Евгений Колобов, и его личность во многом определила успех постановки. В наши дни в театре есть только один достойный его преемник – Феликс Коробов, который, к сожалению, из-за болезни не смог принять участие в возобновлении.
Джульетта стала еще одной партией, записанной в свой послужной список Натальей Крапивиной, – столь же маловыразительной, как и остальные ее героини. Для этой танцовщицы не существует различия между образами, эпохами и стилями, как, впрочем, и между состояниями героини в рамках спектакля. Проснулась ее Джульетта, встретила в первый раз жениха, влюбилась, стала женщиной, жива или мертва, наконец, – для Натальи Крапивиной все едино. Ее Джульетты просто нет в сцене с Кормилицей и Леди Капулетти. Бесконечная фата – один из немногих вещественных символов в балете, и оттого неизмеримо важный, в руках Джульетты Крапивиной выглядит половой тряпкой. А очнувшись в склепе, ее героиня начинает суетиться как блоха на сковородке, не замечая, что любимый уже умер.
Станислав Бухараев в партии Ромео прекрасен до тех пор, пока не начинает танцевать. Его герой юн, непосредствен, легок и наивен, облик этого Ромео достоин кисти художников Возрождения. Но того, что хорошо выглядит на холсте, недостаточно для балета – здесь нужно танцевать. А с этим у Бухараева не все в порядке. Неплохие вращения не заменят отсутствие прыжка, артистические способности и актерская выразительность, увы, не оправдывают неуверенных поддержек, а если у новоявленного Ромео иссякли силы уже в сцене у балкона, то, к сожалению, оставшиеся два акта не будет танцевать другой исполнитель. Реабилитировался Бухараев лишь в финале – в прекрасном пластическом монологе, когда Ромео узнает о смерти Джульетты, и в сцене смерти.
Меркуцио в исполнении прекрасного мастера Антона Домашева выглядел усталым, разочарованным и утомленным жизнью. Ему не хватало легкости и изящества. Это был невеселый Меркуцио, скорее инфернальный, демонический.
Лишь когда на сцене появлялся Тибальд, вялотекущее действие балета оживлялось. Тибальд Сергея Мануйлова буквально спас спектакль. Его острый, тонкий и злой герой в прямом смысле электризовал зал, ни на секунду не отпуская внимания зрителя. Здесь не было злости ради злости и ненависти ради ненависти, суеты и актерства, все было просто, точно и конкретно – каждый жест, взгляд, поза играли на образ. Мануйлов станцевал абсолютно своего Тибальда, достойного великолепных предшественников – Валерия Лантратова и Дмитрия Ерлыкина.
Невыразительную Джульетту окружали в балете мощные и сильные персонажи Сергея Орехова и Анастасии Першенковой. Синьор Капулетти в исполнении Сергея Орехова вызывал уважение сдержанным достоинством, скрытой нежностью и трогательной гордостью за свою дочь. О том, что сделала превосходная балерина Анастасия Першенкова в партии Синьоры Капулетти, можно написать отдельное исследование. В ее исполнении эта трагическая фигура вышла на первый план, и кривляния Джульетты на ее фоне выглядели пошлой комедией.
Блестящая Синьора Капулетти прошлого поколения Наталья Трубникова на сей раз танцевала Кормилицу. В партии кокетливой и молодящейся Кормилицы Наталья Трубникова была столь же красива, очаровательна и притягательна, как и тогда, когда играла главную роль в фильме "31 июня". Партнером Кормилицы был Дмитрий Жук, игравший слугу в доме Капулетти.
Юный Парис Алексея Любимова, как и положено герою-любовнику, был прекрасен и безупречен. Не совсем удавшуюся танцовщику выходную вариацию он с лихвой окупил блестяще исполненной второй вариацией. Легкий, любящий и тонко чувствующий Парис Алексея Любимова в сцене смерти Джульетты поднялся до высокой трагедии. Его пронизанные болью глаза и безвольно упавшие руки, из которых падают цветы, можно смело заносить в учебники по актерскому мастерству.
Особую роль в балете Владимира Васильева играет персонаж, названный "Слуга Меркуцио". По какой причине постановщик объединил две эпизодические роли из трагедии Шекспира – Бенволио и слугу Ромео – в одну, ставшую чуть ли не центром балета, история умалчивает. Поставленная на блестящего танцовщика и превосходного актера Геннадия Янина, эта партия требует не только совершенного виртуозного танца и актерского мастерства, но и искрометного юмора и победительного обаяния.
С виртуозным танцем у нынешнего исполнителя Слуги Меркуцио Дениса Акинфеева все более или менее в порядке, а вот с юмором и обаянием в день премьеры был явный напряг. В открывавшем спектакль трио и вообще в первом акте ему не хватало легкости и веселья, как, впрочем, и исполнителям партий Ромео и Меркуцио. Спасли ситуацию "неаполитанская" миниатюра и отличные гран-пируэты в сцене народного праздника.
ФОТО Вадима Лапина
Борис Тарасов
Источник: Утро.ru