Руководитель московского театра «Сатирикон» Константин Райкин привез в Ригу спектакль «Ричард III» с собою в главной роли. В 2005 году актер получил «Золотую маску» за лучшую мужскую роль. В этой роли рижане увидят его сегодня и завтра - на большой сцене театра «Дайлес».
«Ричарда III» сейчас активно играют в театре, это один из главных спектаклей репертуара, и попасть на него непросто. Можно сказать, рижанам повезло. Прочие «гвозди» — «Король Лир» (тоже «золотомасочный») и «Синее чудовище» (по Карло Гоцци).
Критики любят скуку
— У нас на протяжении уже двадцати лет идет по семь спектаклей в неделю, — рассказывает Райкин о своем театре. — Таким образом, каждый спектакль играется четыре раза в месяц. Этого как раз хватает. Безумные репертуары московских театров, в которых по 20- 30 названий, с моей точки зрения, пример бесхозяйственности. Спектакли покрываются пылью и разрушаются.
«Час» полюбопытствовал: как оценить ценность спектакля? Какие тут критерии?
— Самый главный критерий — это успех у зрителя. Вот и все. Фестиваль «Золотая маска» (притом что мне чрезвычайно приятно мое там многократное лауреатство) несколько раз декларировал неприемлемый для меня принцип — о том, что их не интересует успех у публики.
Неуспех для меня — абсолютно порочный путь. Театр обязан иметь успех у публики. Конечно, успех — не единственный критерий, потому что он бывает разный — дешевый в том числе. Но без него никак. Если у спектакля, у театра успеха нет — значит, допущена ошибка.
Я не верю в великие спектакли, не имеющие успеха. Это абсурд — в случае с театром, который является великим искусством в настоящем времени.
Отсутствие успеха у великого фильма — может быть. У великого художника-живописца — тоже (возьмите Ван Гога — трагическая фигура!). Эти виды искусства имеют будущее время. Картина может дождаться своего ценителя, фильм — своего зрителя. Театр такой возможности не имеет. Он должен быть понят либо сейчас, либо никогда.
Поэтому театр не имеет права сильно опережать время. Критики, уверяющие, что чем лучше спектакль, тем меньшим количеством народа он воспринимается, просто дураки! Они копают могилу этому виду искусства.
Театр — это вид искусства, который невозможен без зрителя. Картина ночью висит в музее, и она есть. Фильм лежит на полке, и он есть.
А спектакля нету без зрителя — без его дыхания, замирания, смеха, электричества, аплодисментов. Театр — это встреча со зрителем. Это вольтова дуга понимания, эмоционального заражения друг от друга. Это некий оргазм. А если так просто туда-сюда — извините... приятно, конечно, но надо и детей рожать.
Поэтому разговоры о том, что «нам процесс важнее результата» — это даже не фигня (слишком безобидно звучит), а дорога в ад.
Конечно, репетиционный процесс — это интересно. Но если это не приводит к результату, к спектаклю, потрясающему зрителя, то это пагубный путь. Репетиция не есть театр, а всего лишь подход к нему.
Я — практик театральный. Поэтому я — за простодушный театр. А режиссура, если говорить строго, это наука о том, как сделать так, чтобы зрителю было интересно. Все остальное от лукавого.
Понимаю, что мое мнение идет вразрез с огромным количеством спектаклей, где скука — это «обязательный» ингредиент глубины, таланта. Это то, что обожает большая часть критики. Они вообще не любят аншлагов, они обожают сидеть в пустом зале.
Без Шекспира никак!
Константин Аркадьевич рассказал о своем участии в студенческом спектакле (Райкин ведет курс в школе-студии МХТ) вместе со своими учениками, которых он всегда проводит через трех авторов — Островского, Шекспира и Достоевского.
— На полгода погружаемся в каждого из них. Русский артист обязательно должен пройти через эти фигуры. Островский — лучший среди русскоязычных драматургов. Никто так не знает театра, как он, и никто не пишет на таком уровне страстей и яркости характеров. Никто не владеет такой мускулистой тканью развития сюжета. Актер, который никогда не играл Шекспира, ущербен. А Достоевский — это некая школа русского характера, русской психологии.
Дома Райкин участвует в спектакле по пьесе Островского «Не все коту масленица», где играет роль Ахова — узнаваемого чудовища, как он говорит. Пьесу ставит Алла Покровская, от которой Райкин в восторге как от актрисы и великого педагога.
Константин до сих пор не стесняется быть учеником.
— Кто перестает им быть, что-то важное утрачивает. Нужно сохранить в себе это ученичество.
И студентам очень полезно увидеть в мэтре ученика, который ошибается так же, как и они, пока не придет к пониманию образа.
— Я работаю труднее их, — признается Райкин, — я прихожу в отчаяние, плачу, когда не получается. Любая моя работа оплачена моментами искреннего отчаяния. Им полезно увидеть, что мастерство и опыт не избавляют тебя от неудач и не облегчают путь. Работать с годами становится совсем не легче, а даже наоборот.
— А что вас подвигло на «Ричарда III», помогло создать образ?
— «Помогло создать»... это же не монумент, который я сделал, поставил на площади и уехал. Создал ли ты его — хрен знает. Завтра посмотрим. Я его каждый раз пытаюсь создать — и с переменным успехом. Режиссер Ю. Бутусов меня сажает и делает замечания, очень полезные. Я не могу работать без замечаний.
Когда мне говорят «когда вы сыграли роль...» (Произносит с пафосом.), я думаю: а сыграл ли? Кажется, Питер Брук сказал, что «Гамлет», «Ричард III», «Король Лир» — это вершины, склоны которых усыпаны трупами актеров и режиссеров. На каком-то склоне лежит и мой трупик маленький, высыхающий. (Смеется .) Так что завтра я постараюсь.
...Завтра для нас — это уже сегодня вечером.
Как учил Путин
Театр Райкина хотя и работает в Москве, не московский, а российский — федеральный. А Лужков кормит «свои» театры не в пример лучше минкульта РФ. Поэтому Константин Аркадьевич собирается приватизировать театр, и работа в этом направлении уже ведется.
— Техника этого дела не так сложна. Сложнее победить закостенелую психологию чиновников. Но все произойдет... В свое время президент (имеется в виду Путин. - Прим. авт .) мне сказал: «Ни в коем случае не обижайтесь на чиновников, потому что они только этого и ждут. Обижаться можно на друзей, на близких людей. А поскольку это практически не люди, то их надо долбить, невзирая ни на какие законы деликатности». Я ему при случае, на повторных встречах говорил: «Вы меня сами так учили».
Фото Дмитрия Дубинского
Сергей Николаев
Источник: ЧАС
