Фестиваль «Новый европейский театр» открывается в Москве спектаклями Вильнюсского городского театра «Гамлет» Оскараса Коршуноваса и «Калигула» драматического театра из Варны в постановке Явора Гырдева.

Спектакль литовского режиссера Оскараса Коршуноваса апеллирует более к зрению, чем к интеллекту или эмоциям. Можно толковать всю историю, как галлюцинации безумного юноши, ведущие его к «расширенному самоубийству». То есть изобразительно постановка эффектна, но содержания в нем не густо. За «Гамлетом» покажут «Калигулу» по пьесе Камю в постановке болгарского режиссера Явора Гырдева, которого мы знаем, поскольку за дебютный фильм «Дзифт», снятый в традиции «кино нуар», он получил в 2008 году премию Московского международного кинофестиваля.

О спектакле драматического театра из Варны говорит один из организаторов фестиваля «Новый европейский театр» Марина Давыдова:

— Режиссеры иногда бывают очень не похожи на себя самих в театральных и киноработах. Я знаю, что многие кинокритики стали истинными фанатами Явора Гырдева. Но как театральный режиссер он, конечно, гораздо более известная и многогранная личность. Я бы сказала, что настолько же, насколько он оказался кинематографичен в своем кинематографе (а его киноязык очень непростой, сложно поверить, что это дебют режиссера в кино), настолько же он театрален в театре. «Калигула» — очень театральный спектакль, он сделан яркими мазками. Но это совсем не похоже на черно-белый «нуар» фильма «Дзифт», не похоже даже по цветовой гамме.

В программе фестиваля, который продлится до 26 ноября, — «Оргия толерантности» бельгийца Яна Фабра, «Великая война» нидерландского театра Hotel Modern, «Руммельплац» из Берлина, совместная франко-российская постановка « Считай, что ты Бог», театрализованная читка пьесы Давида Леско «Европеана» (горькая насмешка над референдумом по европейской конституции) и новый моноспектакль Евгения Гришковца «+1». Между тем, фестиваль «Новый европейский театр» посвятили 20-летию падения Берлинской стены. Марина Давыдова поясняет смысл такого посвящения: режиссера

— Мы связываем фестиваль с этим юбилеем, скорее, не тематически, а формально. Дело в том, что возникновение фестиваля было так или иначе связано с падением Берлинской стены. Ведь мы, когда его в 1998 году затеяли, не случайно несколько лет подряд символически открывали фестиваль 9 ноября. Задача состояла в том, чтобы так или иначе представить театральное, и в первую очередь режиссерское поколение, которое вошло в профессиональную жизнь после падения этой самой стены в объединенной Европе. Это была сверхзадача фестиваля, и она, по большому счету, никуда и не делась.

Конечно, мы не могли пройти мимо 20-летия падения Берлинской стены. Это не значит, что все спектакли, которые мы привезли, посвящены непосредственно этому событию и являются историческими. Только спектакль берлинского театра имени Максима Горького «Руммельплац» Армина Петраса — это такой исторический эпос, описывающий события, непосредственно предшествующие возведению Берлинской стены. Это, между прочим, очень малоизвестные у нас страницы немецкой истории — от окончания Второй мировой войны и до возведения стены. Этот спектакль, как мне кажется, должен представлять для зрителей не только сугубо театральный интерес (он мне нравится просто как очень качественный добротный немецкий театр с отличной игрой), но еще и исторический.

— На ваш взгляд, спектакли этих режиссеров, кроме даты их рождения, кроме того, в какое время они вошли в жизнь, объединяет еще что-то?

— Их объединяет, я думаю, некий театральный язык, на котором они разговаривают, он вряд ли мог появиться прежде. Он более резкий, в чем-то более сложный, в чем-то более отталкивающий. Но есть некие эстетические параметры, которые объединяют это поколение. Конечно, за последние 20 лет весь театральный ландшафт претерпел существеннейшие изменения. И представители этого поколения, может быть, внесли в это наибольшую лепту, так как пали границы внутри самой Европы, и театральные границы также стали отодвигаться все дальше и дальше.

Сейчас театр — очень растяжимое понятие. То, что мы еще 20–30 лет тому назад вообще бы не опознали, как театр, не стали бы говорить об этом, как о театральном явлении, — сейчас это уже естественным образом входит в понятие «театр». Какие-то визуальные формы театра, сценографический театр, перформансы, акции — это ведь не театр в строгом смысле слова, это что-то, находящееся на грани между политической акцией, кабаре, отчасти драматическим театром, танцем, эстрадой и так далее. Это какой-то промежуточный жанр. Тем не менее, на крупных фестивалях это уже становится естественной частью театральной программы. И вот это расширение театральных границ, мне кажется, — главная знаковая вещь для этого поколения и для современного состояния театра.

 

Источник: Радио Свобода