— В 2010 году грядёт юбилей Чехова. Что значит для вас Чехов?

— Наверное, я немного вас огорчу. Когда меня спрашивают, какой писатель для меня наиболее значим, я отвечаю: Уильям Шекспир. Это для меня драматург номер один. Антон Чехов — драматург номер два. Но, как бывает на скачках, где номер второй приходит, отстав от первого всего на нос, так и Чехов для меня стоит почти рядом с Шекспиром.

— В чем, по вашему мнению, новаторство Чехова?

— Предшественники Чехова, писатели-реалисты Ибсен, Стриндберг писали уже иначе, чем Шекспир, в их пьесах представлены люди и ситуации, которые существуют в реальной жизни. Чехов развил этот метод, он поднял его на такую высоту, что его первые пьесы «Платонов», «Чайка» не были поняты, приняты и оценены должным образом. Одно из важнейших его открытий — понимание того, что люди обычно говорят не то, что думают. И понадобился гений Станиславского, чтобы найти подход к этой новаторской драматургии.

Сегодня, через 100 лет после Чехова, у нас в Англии появилось много писателей, которые подражают Чехову или пытаются писать в его духе. Мне нравится, что о Чехове в России часто говорят как о поэте. Это очень верно: его рассказы можно сравнить с поэтическими произведениями. Язык его пьес тоже поэтичен, хотя для нас, англичан, в переводе много красот бывает утрачено. Впрочем, как и для вас, русских, в Шекспире.

— Насколько современен сегодня Чехов?

— Гений рождается в определенную эпоху, и в его произведениях всегда чувствуются веяния времени. Чехов творил в эпоху больших перемен, переворота в интеллектуальном осмыслении мира. Россия шла к революции. В произведениях Чехова чувствуется эта тонкая грань перехода к новому времени. Но обо всем этом он пишет с большим чувством иронии.

У меня выступают слезы на глазах, когда я читаю сегодня диалог Вершинина и Тузенбаха в «Трех сестрах». Они философствуют, размышляя о будущем, Вершинин говорит о том, какой прекрасной будет жизнь через 100 лет. Мы живем в XXI веке и, оглядываясь назад, знаем, что вместо оптимистических ожиданий Вершинина были две войны, массовое истребление людей. Когда я думаю об этом, то понимаю, насколько сильно эмоциональное воздействие Чехова, и это в нем самое главное.

— Какая пьеса Шекспира отвечает сегодняшнему моменту?

— Точно могу сказать — «Тимон Афинский», хотя эта пьеса очень редко ставится. Она о том, что главное в жизни — человеческие ценности, а не деньги, не богатство. Тимон очень богат, щедр, он окружен людьми, которые домогаются его дружбы, обожают его, за честь почитают дотронуться до края его одежды. А он раздает, раздает и раздает. И вдруг деньги кончились. И все друзья тут же исчезли.

Тимон удаляется в пещеру, в известном монологе он клеймит род человеческий. «Что такое человек?» — вопрошает Тимон. Он может быть ангелом, а может походить на животное. Он может быть милосердным, способным на благородные чувства, но может быть алчным, поступая по принципу «выживает сильнейший». У меня такое впечатление, будто Шекспир написал эту пьесу в прошлом году.

Я ставил «Тимона Афинского» много лет назад, когда в Англии был такой же, как сейчас, кризис, а премьер-министром в то время была Тэтчер. Она считала, что в экономике всё зависит от рынка. Никаких субсидий, никакой социальной поддержки — только рынок. Многие у нас в стране не разделяли эту теорию Тэтчер. Тогда я поставил «Тимона Афинского», и это был мой протест против ее политики. Очень злободневным может быть Шекспир!

Нынешний кризис с очевидностью обнаружил, что надежды на всесилие рынка провалились. Что родом людским двигает жадность. Призывы к мощным финансовым организациям умерить аппетиты, думать о людях, а не только о своих доходах, не получают отзвука. Между тем Африка, Индия, многие маленькие страны, даже некоторые европейские — Испания, Греция — живут в предчувствии коллапса. Если мы не найдем другие средства взаимодействия между странами и народами, кроме денег, нас всех ожидает катастрофа. Об этом и кричит Тимон Афинский.

— Знаю, что сейчас вы готовите к постановке «Месяц в деревне» Тургенева. Что привлекло вас в этой пьесе?

— Я прочел пьесу Тургенева лет 25 лет назад. И примерно в то же время видел в Москве спектакль Анатолия Эфроса. Это была великолепная работа. Его постановка совершенно отличалась от того, что я себе представлял. В Лондоне я видел другую версию этой пьесы с актрисой Хелен Миррен в главной роли. Сейчас я веду переговоры с одной знаменитой актрисой о ее участии в спектакле. Что это будет за актриса? Пока секрет. Если я назову ее, то завтра же через Интернет это будет известно в Лондоне.

— Насколько востребована система Станиславского в Англии?

— Ее изучают в английских театральных школах. В театрах система Станиславского также востребована, но в разной степени и в разных аспектах. В Лондоне, например, несколько лет назад группа актеров и режиссеров основала театр «Ройал корт», в котором ставят в основном новые пьесы. В этом театре широко используют метод импровизации по Станиславскому. Я пользуюсь этим методом на ранней стадии работы с актерами, до репетиций с текстом.

— А применима ли система Станиславского при постановке мюзикла?

— Это отличная шутка. А впрочем, как ни странно, отвечу «да». В тот день, когда мне вручали премию его имени, я побывал в Доме-музее Станиславского и узнал то, чего никак не мог предположить. Оказывается, великий театральный режиссер работал с оперными певцами. Я понятия не имел о его музыкальных постановках. Это открытие меня очень порадовало. Потому что в течение многих лет я говорил участникам мюзиклов: «Не думайте, что, если актер поет, а не разговаривает, как в драме, то что-то принципиально меняется».

— Ваша последняя работа в этом жанре — «Маленькая ночная серенада».

— Мюзикл имел успех в Лондоне, а вскоре его увидят на Бродвее, где знаменитая кинозвезда Кэтрин Зета-Джонс выступит в паре с британской актрисой Анжелой Лансбери. В «Маленькой ночной серенаде» Стивена Сондхайма действие происходит в Скандинавии, в 1902 году, в имении, атмосфера в котором очень напоминает мир чеховских героев. В сцене пикника на лужайке, как в России, расстелен ковер, на нем еда, самовар. И тут в работе над ролью я применил метод Станиславского. Так что не случайно, узнав, что великий реформатор театра ставил музыкальные спектакли, я разволновался до слёз.

Источник: Day.Az
со ссылкой на Эхо планеты