После спектакля «Гамлет» кинорежиссер Сергей Соловьев рассказал корреспонденту «Газеты» Ольге Романцовой, почему молодым кинорежиссерам полезно ставить театральные спектакли, что общего между «Гамлетом» Егора Баранова и одноименным фильмом Григория Козинцева и какова прокатная судьба картины «Анна Каренина».

Сергей Соловьев

Сергей Александрович, будущие кинорежиссеры, ученики вашей мастерской во ВГИКе, часто ставят театральные спектакли?

Это наша обычная практика. Любому кинорежиссеру необходимо освоить большую форму, поработать в ней. У нее свои законы и иное пространство для изложения мысли. Но снять полнометражный фильм студенту практически невозможно. Максимум, что он может сделать, — это короткометражка, идущая не больше 10 минут. Спектакль в театре помогает освоить большую форму и научиться с ее помощью воплощать большое содержание. Мне кажется, что молодой режиссер рано или поздно должен взяться за «Гамлета» и рассказать с его помощью о герое нашего времени.

У Егора Баранова получился стремительный, динамичный спектакль, который не скучно смотреть. Я понимаю, то, что он увидел в «Гамлете», — параллели с нашим временем.

Но не слишком ли это просто — поставить пьесу Шекспира о разборках в коммуналке?

Любой режиссер ставит «Гамлета» о людях своей эпохи. Спектакль Баранова настолько же современен, насколько современен был фильм «Гамлет» Григория Козинцева с Иннокентием Смоктуновским в главной роли. Козинцев тоже прочитал «Гамлета» как историю о собственной эпохе и живущих в ней людях. Просто он считал хорошим и правильным тоном досконально изучить историографию, все исторические источники и одеть героев фильма в исторические костюмы. Но Смоктуновский, как и Олег Лабозин, игравший сегодня Гамлета, сыграли то, что приходит в голову человеку при чтении шекспировского текста. Просто Баранов прочитал его сейчас, а Козинцев — в 60-х годах прошлого века.

Кстати, Смоктуновский после роли Гамлета стал самым популярным актером эпохи. А у фильма «Гамлет» был совершенно невиданный кассовый успех. Все смотрели эту картину. Казалось бы, что общего между жизнью в Советском Союзе и шекспировской трагедией? Но это была история о том времени.

Но Смоктуновский играл интеллигента, который живет в тоталитарном обществе.

Общество в наше время изменилось, вот и герой стал другим. Козинцев снимал фильм о тоталитаризме, Баранов поставил историю наших дней: бандитское устроение жизни и связанные с ним разборки в человеческом социуме. По-моему, очень правильная и исчерпывающая форма.

Одни педагоги, обучая режиссеров, считают, что главное — научить их азам профессии, дать какие-то технические навыки. Другие — что нужно воспитывать ученика как личность, а технологии он научится сам. Как поступаете вы?

По-моему, нет никаких универсальных технологий, значит, их бессмысленно преподавать. У каждого режиссера, как и у каждого художника, своя техника, которая соответствует его художественной личности. У Врубеля одна школа, у Натальи Гончаровой — совсем другая. При этом все владеют профессиональной техникой.

Вы занимаетесь со своими учениками, показываете их работы на фестивале «Дух огня» в Ханты-Мансийске. Вам не обидно, что многие из них после окончания ВГИКа идут снимать сериалы?
Жалко, конечно, но вы же видите, какое сейчас время.

После вашего фильма «2-АССА-2» возникает ощущение, что культуры больше нет, она закончилась.

Культура не может закончиться, потому что она закончится только вместе с концом света. Конечно, время сейчас жесточайшее по своей глупости, цинизму и невежеству. Я бы так сказал: остались глупость, цинизм и невежество, больше ничего.

Значит, все безнадежно? Или культуру как-то можно спасти?

О какой безнадежности можно говорить, пока есть Сергей Шнуров и Юрий Башмет? Пока они живы, не все так безнадежно. Но я думаю, что сейчас не стоит вмешиваться в какие-то глобальные преобразования чего-то во что-то. Нужно стараться сохранить российскую культуру в каких-то отдельных очагах.

Вы бы могли сравнить Сергея Шнурова с Виктором Цоем?

Зачем их сравнивать? Разве можно меня сравнить с Тарковским? Он — это он, а я — это я.

Интересно, почему единственная книга, которую вы показываете в «2-АССЕ-2», — это «Анна Каренина»?

А почему Набоков считал «Анну Каренину» лучшим романом мировой литературы? Попытайтесь ответить на этот вопрос.

Может быть, и отвечу, когда посмотрю ваш фильм «Анна Каренина». Почему его не показывают в Москве?

Потому что жизнь у нас такая. «Анну Каренину» показывают в Лондоне, Париже, Риме, Тель-Авиве, везде, но только не в России.

А что говорят прокатчики? Они отказываются ее показать?

Они не отказываются. Наоборот, все говорят: «Надо думать, как хорошо ее выпустить». И никак не выпускают.

Призрак выходит из телевизора

Герои шекспировского «Гамлета» поселились в коммунальной квартире. Туда перенес действие своего спектакля «Гамлет» будущий кинорежиссер Егор Баранов, ученик Сергея Соловьева. Пространство подвального театра А.Р.Т.О., где 20 февраля 2010 г. состоялась премьера, идеально вписалось в режиссерский замысел.

Пьеса «Гамлет» практически бездонна. Поставив ее, каждый режиссер умудряется вычитать в ней что-то новое. Егор Баранов не стал нагружать своего «Гамлета» дополнительным смыслом.

В спектакле режиссер добросовестно пересказал детективный сюжет и перенес его героев в наши дни. Эльсинор превратился в огромную коммуналку, а его обитатели стали бандитами.

Так мог бы снять «Гамлета» Квентин Тарантино. Клавдий (Александр Новиков) задушил пьяного брата, чтобы стать паханом (символы королевской власти — галстук да длинная меховая шуба) и взять в жены невестку Гертруду (Оксана Сидоренко). Труп убийца бросает в металлическую тележку, в которой возят продукты в супермаркетах. Сверху на труп кинут маленький телевизор, и голос Призрака будет кричать с телевизионного экрана. А рука, высунувшаяся из тележки, схватит Гамлета (Олег Лабозин) за горло.

Этому Гамлету не до философских рассуждений. Главное — уцелеть во время разборок и отомстить за отца. Молодой человек впервые понял, что находится на волосок от смерти и как страшно умирать. Этот страх смерти становится главной темой монолога «Быть или не быть». Заметно, что режиссер поставил историю о том, что он очень хорошо знает. Каждый из типажей узнаваем, они выглядят на сцене живыми людьми с понятными и естественными реакциями. У спектакля стремительный, чисто детективный ритм, и, даже зная сюжет, все равно с нетерпением ждешь, чем кончится дело. Чтобы зрители догадались, что вокруг принца Датского сплошной клубок змей, все герои время от времени надевают на руку кукол-змеенышей, которые открывают пасти и шипят.

У Баранова врожденное чувство ритма, он умеет придумывать интересные мизансцены практически в пустом пространстве. К примеру, чтобы подслушать разговор Гамлета и Офелии, Полоний, Клавдий и Гертруда приносят с собой листы фанеры и прячутся за ними. Режиссер собирается со временем экранизировать своего «Гамлета». Но хочется, чтобы фильм был снят как минимум лет через 10. Чтобы Баранов повзрослел, повнимательнее прочитал Шекспира и понял, что история принца Датского не ограничивается детективным сюжетом и эльсинорскими разборками.

Статья опубликована в издании «Газета», № 31 от 24 февраля 2010 г.

 

 

Источник: Gzt.Ru