Новости
24.02.2010
Пришло время бунтарей
Юрий Кара снял новый фильм. Для нашего кинопроката — это событие. Прокатчики с математической точностью взвешивают все «за» и «против» его массового показа. Так быть или не быть «Гамлету в ХХI веке»?
— О чем ваш «Гамлет»? Какова главная идея?
— Это трагедия. Это конфликт человека с Богом. Его спор с заповедями и, в частности, с главной из них — «не убий»! В трагедии описана история, которая произошла в средневековой Англии. Тогда для мести нужны были силы, решимость и владение собой. С точки зрения современного человека, мстить — низко, недостойно для цивилизованного общества. И мы поменяли концепцию. В нашем фильме Гамлет вынужден защищаться. Убийство он совершает в силу сложившихся обстоятельств. Я сохранил все страсти и эмоции, которые наполняют пьесу. А вот признание героя — это тот же шекспировский монолог «Быть или не быть», но повернутый на 180 градусов — о том, что... он не хочет «опускаться до уровня кровавого убийцы». Много шекспировского текста было адаптировано. Я перенес действие в ту реальность, которая понятна молодым людям. Наследование царства сегодня прочерчивается как столкновение корпоративных интересов, борьба кланов за власть. С одной стороны, мои герои — современные люди. А с другой, я не хотел, чтобы они говорили на уровне «Камеди клуба», где все на букву «Ж». Конечно, прокатчикам мой фильм продвигать будет сложнее, чем работать с кинопроектами типа «Золотых яиц».
— Почему исполнителем главной роли стал малоизвестный актер Гела Месхи?
— На роль Гамлета пробовались, наверное, человек сто. Некоторые «выдавали чистую эмоцию», кому-то не хватало человеческой глубины. Дай Бог Геле Месхи хорошей актерской судьбы!Претенденток на роль Гертруды было меньше. Важно показать ее раздвоение: с одной стороны, любовь матери, а с другой — еще молодой женщины, способной на женскую страсть. Настоящую! Раньше роль Гамлета получал актер, который заслужил ее всем своим творчеством. То есть лет в сорок. И сколько лет должно быть его матери? 75? Тогда о какой страсти может идти речь? По моей концепции, в Гертруде должна победить животная страсть к мужчине, а не материнский инстинкт. Я решил, что Гертруду будет играть Евгения Крюкова.
— Почему в окружение Гамлета затесались так называемые готы? Почему не скинхеды или нацболы?
— Вначале я хотел показать разные молодежные течения. Обошел все клубы, какие только можно. В готах меня привлекла скорее их форма одежды, близкая шекспировской эпохе. Без полутонов, но при этом достаточно фантазийная. В философию их я особо и не вникал.
— В каких вы отношениях с молодежью? Какие тенденции наблюдаете?
— Сегодня растут бунтари. Это ребята, которые видят дикое расслоение в обществе, когда не самые умные владеют огромными состояниями. А умные, но честные вынуждены нищенствовать либо изобретать какие-нибудь теневые «схемы». Тут нужно что-то менять в обществе.
Мастер и Маргарита
— Если выпустить «Мастера» сегодня, в чем-то стоит его усовершенствовать? Перевести в «долби», раскрасить, добавить компьютерной графики...
— Когда я начал снимать «Мастера», только зарождалась компьютерная графика. И мы с Валентином Гафтом, кстати, обсуждали ее. Но роман написан в тридцатые годы. И я решил соблюдать реалии того времени. Мы делали комбинированные фокусы посредством техники тех лет, воспроизводили все чудеса вживую. И очень рисковали.
На кране пожарной машины восемь человек за ноги держали оператора с камерой. И столько же человек держали за ноги летящую Анастасию Вертинскую. К счастью, на Арбате нет проводов. Маргарита летела по траектории вторых этажей. Через несколько дней в «Московскую правду» и в суд от жильцов домов поступила жалоба, что режиссер Юрий Кара не дает им спать и каждую ночь устраивает шабаш.
— Приятно пуститься в воспоминания о том времени?
— Как сказать... Много мне нервов потрепали. Я начал снимать «Мастера и Маргариту» еще в Советском Союзе. Тогда по закону авторские права сохранялись 15 лет после публикации произведения. А литературоведы заверили нас в том, что прямых наследников у Булгакова нет. И я спокойно запустился.
А в 94-м Дума вдруг принимает за основу американскую систему обладаний правами, которая исчисляется уже пятьюдесятью годами. Роман подпадает под этот период. И оказалось, что некий А. Шиловский — сын Елены Сергеевны и генерала Шиловского, который стрелял в Булгакова, сумел вовремя подсуетиться. В постсоветской неразберихе он обратился к частному нотариусу и подписал бумажку на собственность квартиры с приписанным туда правом на литературное наследие. Мы попытались судиться. По аналогии получается так, что наследие Пушкина можно отписать родственникам Дантеса?! Жаль, что у нас тогда не хватило ни сил, ни мужества, ни денег и времени доказать в суде, что Шиловский наследником не является.
— Обычно «Гамлетом» заканчивают творческую карьеру. Вы сравнительно молоды. Дальше куда?
— У меня есть идея экранизировать Библию, но в том виде, в котором она сегодня может быть востребованной зрителем. Мне интересна первая часть о появлении жизни на Земле.
— Это трагедия. Это конфликт человека с Богом. Его спор с заповедями и, в частности, с главной из них — «не убий»! В трагедии описана история, которая произошла в средневековой Англии. Тогда для мести нужны были силы, решимость и владение собой. С точки зрения современного человека, мстить — низко, недостойно для цивилизованного общества. И мы поменяли концепцию. В нашем фильме Гамлет вынужден защищаться. Убийство он совершает в силу сложившихся обстоятельств. Я сохранил все страсти и эмоции, которые наполняют пьесу. А вот признание героя — это тот же шекспировский монолог «Быть или не быть», но повернутый на 180 градусов — о том, что... он не хочет «опускаться до уровня кровавого убийцы». Много шекспировского текста было адаптировано. Я перенес действие в ту реальность, которая понятна молодым людям. Наследование царства сегодня прочерчивается как столкновение корпоративных интересов, борьба кланов за власть. С одной стороны, мои герои — современные люди. А с другой, я не хотел, чтобы они говорили на уровне «Камеди клуба», где все на букву «Ж». Конечно, прокатчикам мой фильм продвигать будет сложнее, чем работать с кинопроектами типа «Золотых яиц».
— Почему исполнителем главной роли стал малоизвестный актер Гела Месхи?
— На роль Гамлета пробовались, наверное, человек сто. Некоторые «выдавали чистую эмоцию», кому-то не хватало человеческой глубины. Дай Бог Геле Месхи хорошей актерской судьбы!Претенденток на роль Гертруды было меньше. Важно показать ее раздвоение: с одной стороны, любовь матери, а с другой — еще молодой женщины, способной на женскую страсть. Настоящую! Раньше роль Гамлета получал актер, который заслужил ее всем своим творчеством. То есть лет в сорок. И сколько лет должно быть его матери? 75? Тогда о какой страсти может идти речь? По моей концепции, в Гертруде должна победить животная страсть к мужчине, а не материнский инстинкт. Я решил, что Гертруду будет играть Евгения Крюкова.
— Почему в окружение Гамлета затесались так называемые готы? Почему не скинхеды или нацболы?
— Вначале я хотел показать разные молодежные течения. Обошел все клубы, какие только можно. В готах меня привлекла скорее их форма одежды, близкая шекспировской эпохе. Без полутонов, но при этом достаточно фантазийная. В философию их я особо и не вникал.
— В каких вы отношениях с молодежью? Какие тенденции наблюдаете?
— Сегодня растут бунтари. Это ребята, которые видят дикое расслоение в обществе, когда не самые умные владеют огромными состояниями. А умные, но честные вынуждены нищенствовать либо изобретать какие-нибудь теневые «схемы». Тут нужно что-то менять в обществе.
Мастер и Маргарита
— Если выпустить «Мастера» сегодня, в чем-то стоит его усовершенствовать? Перевести в «долби», раскрасить, добавить компьютерной графики...
— Когда я начал снимать «Мастера», только зарождалась компьютерная графика. И мы с Валентином Гафтом, кстати, обсуждали ее. Но роман написан в тридцатые годы. И я решил соблюдать реалии того времени. Мы делали комбинированные фокусы посредством техники тех лет, воспроизводили все чудеса вживую. И очень рисковали.
На кране пожарной машины восемь человек за ноги держали оператора с камерой. И столько же человек держали за ноги летящую Анастасию Вертинскую. К счастью, на Арбате нет проводов. Маргарита летела по траектории вторых этажей. Через несколько дней в «Московскую правду» и в суд от жильцов домов поступила жалоба, что режиссер Юрий Кара не дает им спать и каждую ночь устраивает шабаш.
— Приятно пуститься в воспоминания о том времени?
— Как сказать... Много мне нервов потрепали. Я начал снимать «Мастера и Маргариту» еще в Советском Союзе. Тогда по закону авторские права сохранялись 15 лет после публикации произведения. А литературоведы заверили нас в том, что прямых наследников у Булгакова нет. И я спокойно запустился.
А в 94-м Дума вдруг принимает за основу американскую систему обладаний правами, которая исчисляется уже пятьюдесятью годами. Роман подпадает под этот период. И оказалось, что некий А. Шиловский — сын Елены Сергеевны и генерала Шиловского, который стрелял в Булгакова, сумел вовремя подсуетиться. В постсоветской неразберихе он обратился к частному нотариусу и подписал бумажку на собственность квартиры с приписанным туда правом на литературное наследие. Мы попытались судиться. По аналогии получается так, что наследие Пушкина можно отписать родственникам Дантеса?! Жаль, что у нас тогда не хватило ни сил, ни мужества, ни денег и времени доказать в суде, что Шиловский наследником не является.
— Обычно «Гамлетом» заканчивают творческую карьеру. Вы сравнительно молоды. Дальше куда?
— У меня есть идея экранизировать Библию, но в том виде, в котором она сегодня может быть востребованной зрителем. Мне интересна первая часть о появлении жизни на Земле.
Беседовала Наталия Юнгвальд-Хилькевич