Новости
08.03.2010
«Сон в летнюю ночь» в Чехов-центре покажут без лирики и романтизма
Символично это или случайно, но спектакль по пьесе Шекспира — впервые на памяти нынешнего поколения — появится на сцене южно-сахалинского Чехов-центра в год великого русского писателя. Как пишут литературоведы, Антон Павлович хоть и не читал в оригинале Шекспира, но очень ценил его и неоднократно цитировал в своих произведениях. На Западе же Чехова-драматурга давно называют Шекспиром ХХ века.
Как бы то ни было, но режиссера Франка Бертье, который сейчас в Южно-Сахалинске заканчивает работу над постановкой «Сна в летнюю ночь», на Сахалин привела любовь к Чехову. Благодаря Чехову на мелиховском фестивале в мае прошлого года состоялось его знакомство с директором сахалинского театрального центра Инной Петренко, которая и пригласила его на остров. Через несколько месяцев французский режиссер уже давал мастер-классы актерам Чехов-центра, а затем приехал еще раз — чтобы показать «Свадьбу» в постановке своего театра Анкинеа и приступить к работе над спектаклем по комедии Шекспира.
5 марта 2010 г., за две недели до премьеры, режиссер и директор театра встретились с журналистами. Начиная разговор, Инна Петренко высоко оценила мастер-классы французского режиссера и отметила, что шекспировская пьеса будет поставлена в сезон «сложный и многогранный» для сахалинского театра.
Многогранность нынешнего сезона, напомним, выразилась в серии постановок последних месяцев — необычных для театра и особенно публики. Вначале эскизы спектаклей в рамках лаборатории современной пьесы (две из которых потом вошли в основной репертуар), затем премьера спектакля по комедии Островского — были приняты зрителями неоднозначно. Споры, допустим ли «стриптиз в храме искусства» — именно это и увидела на сцене значительная часть публики, — продолжаются до сих пор. Сезон для театра действительно сложный.
Поэтому первые же вопросы французскому режиссеру были о том, что зрителям стоит ждать на этот раз. Увидим ли мы постановку «классическую» или вновь нечто необычное?
«Шекспир — автор вне времени, он и современный, и классический», — сказал Франк Бертье и развеял надежды на мирное продолжение театрального сезона: «Во всяком случае, это не будет привычная нашему восприятию романтическая версия. Нет, это будет современная постановка, которая, я надеюсь, впишется в наше время».
Комедия была написана Шекспиром в последнее десятилетие XVI века к свадьбе английского аристократа или в подарок королеве Елизавете. В ней — три причудливо переплетенные сюжетные линии или, скорее, три разных мира, обитатели которых странным образом встречаются в короткую купальскую ночь. «В пьесе рассказывается о том, что боги имеют влияние на людей, что существуют любовные связи между богами и людьми. В какой-то момент влюбленные пары перемешиваются и занимаются любовью друг с другом — очень провокационная во времена Шекспира вещь. В ней описан мир, где все возможно, — и при этом все происходящее очень смешно. В этом спектакле мы далеки от романтизма — но и Шекспир был далек».
Для Франка Бертье это уже вторая постановка шекспировской комедии. «В 1995 году мы ее ставили совместно с драматическим центром в Лионе. Это был мой третий спектакль, и я всегда хотел к нему вернуться. Думаю, что это одна из самых интригующих и интересных пьес. Поистине волшебная, магическая. Мы ее играли во Франции пять лет. Спектакль немного видоизменялся и таким образом развивался и рос вместе со мной. Когда мне предложили поработать на Сахалине, я, во-первых, хотел найти автора, который был бы интернациональным. Кроме того, я хорошо знаю эту пьесу и мне сейчас, много лет спустя, было очень интересно к ней вернуться. Пьеса действительно очень сложная, и чтобы поставить ее с русскими актерами, ее нужно очень хорошо знать. Сейчас, через месяц работы, когда говорят текст на русском, я уже понимаю… Это очень интересный опыт. Заставляет работать с мелодикой — языка и звука. Очень хорошо слышу, когда актер начинает нараспев декламировать текст — сразу же вижу, что «не туда». Потому что считаю, что Шекспир — это «не поэзия». Конечно, написано в рифму и ритм существует, но все, что говорят герои, — очень конкретно. Как ни странно, чем четче и конкретнее актеры проговаривают свои реплики и монологи, тем ближе мы и к поэзии, и к Шекспиру».
«Услышим ли мы полную версию пьесы, какой мы ее знаем по переводу Михаила Лозинского?»
«Да, за исключением нескольких купюр в конце пьесы — там, где идет финальное представление ремесленников. Вырезаны комментарии тех, кто его смотрит, чтобы не прерывать это представление и дать возможность оценить его публике в зале».
«Костюмы в этом спектакле поразят зрителя, — замечает Инна Петренко, — никаких условных тряпочек — настоящие кринолины»…
«Костюмы в этом спектакле на самом деле отражают три мира, о которых рассказывается в этой пьесе, и для меня они из разных эпох. Времени не существует — и пьеса об этом тоже. В одну ночь в ней пересекаются три разных мира». Таким образом, в этом спектакле мы увидим ремесленников, одетых как средневековые каменщики, богов и эльфов в кринолинах XVIII века — своеобразный декаданс предреволюционного Версаля. Влюбленных из античных Афин режиссер перенес в Европу 30-х годов прошлого века. «Нравы Версаля и кабаре 30-х годов очень похожи — разгулом, свободой, в которой уже чувствуется опасность».
«Вообще, Шекспир — не только гуманист, но и провидец. Вот эльф Пак говорит, что ему хватит 45 минут, чтобы облететь Землю. За сколько, кстати, минут спутник облетает Землю? Откуда Шекспир мог знать это? Возможно, время — это то, что мы себе представляем, и если времени не существует, то должен быть параллельный мир и в нем точка, где пересекаются различные времена… Может быть, за чертой жизни что-то еще отроется. Шекспир говорит о влиянии мира богов на мир людей, о том, что все очень взаимосвязано. Я сам глубоко верю в “эффект бабочки” — и сейчас гораздо больше, чем когда я 15 лет назад впервые ставил эту пьесу».
Вопрос о влиянии «классика авангарда» Роберта Уилсона на свое творчество Франк Бертье словно бы ждал…
«Годы работы с ним забыть невозможно. Он мой учитель. Я работал с ним пять лет, над тремя спектаклями: открытием оперы “Бастилия”, “Баттерфляй”, “Волшебной флейтой”. Если я пришел в режиссуру и занимаюсь ей, то это благодаря ему. Боб Уилсон совершенно изменил мое видение театра… Хочу сказать, что это человек, который действительно что-то понимает в пространстве, нас окружающем, силах, которые действуют вокруг нас. Он работает с потоками энергии, и когда вы находитесь на сцене и пытаетесь включиться в них, и вам это удается — абсолютно и радикально меняется понимание театра. То, чему я научился, возможно, видно в моей постановке «Король Убю», где я пытаюсь сохранить четкость рисунка на сцене, вырисовывая свой спектакль.
Сейчас мне сложно смотреть чересчур реалистичный, бытовой спектакль. Не вдохновляюсь… Мне нужно, чтобы включалась фантазия. Как, например, в спектакле-шутке, который вы видели — “Свадьбе”. Постановщик — это художник... И я добиваюсь того, чтобы рисунок был четким — и чем он четче, тем легче восприятие публикой… В русских актерах я замечаю желание сыграть больше, выложиться — а я пытаюсь все это собрать, сконцентрировать, чтобы получился четкий контур. Боб Уилсон был моим учителем и им остается…»
«В постановке “Сна в летнюю ночь” мы увидим его школу?»
«Не претендую на “продолжение рода” в данном случае, я просто сам по себе Франк Бертье, который выполняет свою работу. Просто мне выпало счастье работать с одним из крупнейших режиссеров. Вот, например, если говорить о роли света… Уилсон может перед выпуском три недели десять часов кряду работать со светом, — режиссер поворачивается к директору Чехов-центра, — хорошо бы и здесь было такое… Свет — очень важная составляющая спектакля, один из персонажей и в то же время техника, которая важна поддерживает и поднимает артиста».
«Театр должен будить в людях любопытство к различным аспектам жизни, — говорит режиссер, когда разговор заходит о том, что его постановка появится на сахалинской сцене в год Франции в России, — и сейчас мне действительно интересно направить свою деятельность на создание связей, творческих мостов с различными мирами, национальностями — мирами, которые часто противоположны по своим традициям. Они непохожи, но тем не менее пересекаются. Вы живете на острове — большом, как Франция — в стороне от России, Европы, Японии, Америки… Здесь другой мир, свои привычки. Мне интересно все это. Вчера, например, пошли на Boney M. — большинство людей в зале сидели, не двигаясь. В США или в Париже такое невозможно представить — все вскакивают, танцуют. Нет, и здесь многие встали — при этом желание, очевидно, было у всех. Но все равно сидели… Поднялись, только когда Лиз сказала, что очень важно двигаться. Тогда вскочил даже человек, который сидел сзади нас и шипел, потому что мы мешали ему смотреть своими танцами».
«Спектакль для того и существует, чтобы будить любопытство, — заканчивает разговор Франк Бертье. — Зрители должны задаваться вопросами. И даже если люди выходят и говорят “мне не понравилось” — это не страшно. Не обязательно должно всем нравиться, главное — чтобы вопрос был поставлен. Я надеюсь, что “Сон в летнюю ночь” вызовет вопросы, а если понравится — будет совсем здорово».
Как бы то ни было, но режиссера Франка Бертье, который сейчас в Южно-Сахалинске заканчивает работу над постановкой «Сна в летнюю ночь», на Сахалин привела любовь к Чехову. Благодаря Чехову на мелиховском фестивале в мае прошлого года состоялось его знакомство с директором сахалинского театрального центра Инной Петренко, которая и пригласила его на остров. Через несколько месяцев французский режиссер уже давал мастер-классы актерам Чехов-центра, а затем приехал еще раз — чтобы показать «Свадьбу» в постановке своего театра Анкинеа и приступить к работе над спектаклем по комедии Шекспира.5 марта 2010 г., за две недели до премьеры, режиссер и директор театра встретились с журналистами. Начиная разговор, Инна Петренко высоко оценила мастер-классы французского режиссера и отметила, что шекспировская пьеса будет поставлена в сезон «сложный и многогранный» для сахалинского театра.
Многогранность нынешнего сезона, напомним, выразилась в серии постановок последних месяцев — необычных для театра и особенно публики. Вначале эскизы спектаклей в рамках лаборатории современной пьесы (две из которых потом вошли в основной репертуар), затем премьера спектакля по комедии Островского — были приняты зрителями неоднозначно. Споры, допустим ли «стриптиз в храме искусства» — именно это и увидела на сцене значительная часть публики, — продолжаются до сих пор. Сезон для театра действительно сложный.
Поэтому первые же вопросы французскому режиссеру были о том, что зрителям стоит ждать на этот раз. Увидим ли мы постановку «классическую» или вновь нечто необычное?
«Шекспир — автор вне времени, он и современный, и классический», — сказал Франк Бертье и развеял надежды на мирное продолжение театрального сезона: «Во всяком случае, это не будет привычная нашему восприятию романтическая версия. Нет, это будет современная постановка, которая, я надеюсь, впишется в наше время».
Комедия была написана Шекспиром в последнее десятилетие XVI века к свадьбе английского аристократа или в подарок королеве Елизавете. В ней — три причудливо переплетенные сюжетные линии или, скорее, три разных мира, обитатели которых странным образом встречаются в короткую купальскую ночь. «В пьесе рассказывается о том, что боги имеют влияние на людей, что существуют любовные связи между богами и людьми. В какой-то момент влюбленные пары перемешиваются и занимаются любовью друг с другом — очень провокационная во времена Шекспира вещь. В ней описан мир, где все возможно, — и при этом все происходящее очень смешно. В этом спектакле мы далеки от романтизма — но и Шекспир был далек».
Для Франка Бертье это уже вторая постановка шекспировской комедии. «В 1995 году мы ее ставили совместно с драматическим центром в Лионе. Это был мой третий спектакль, и я всегда хотел к нему вернуться. Думаю, что это одна из самых интригующих и интересных пьес. Поистине волшебная, магическая. Мы ее играли во Франции пять лет. Спектакль немного видоизменялся и таким образом развивался и рос вместе со мной. Когда мне предложили поработать на Сахалине, я, во-первых, хотел найти автора, который был бы интернациональным. Кроме того, я хорошо знаю эту пьесу и мне сейчас, много лет спустя, было очень интересно к ней вернуться. Пьеса действительно очень сложная, и чтобы поставить ее с русскими актерами, ее нужно очень хорошо знать. Сейчас, через месяц работы, когда говорят текст на русском, я уже понимаю… Это очень интересный опыт. Заставляет работать с мелодикой — языка и звука. Очень хорошо слышу, когда актер начинает нараспев декламировать текст — сразу же вижу, что «не туда». Потому что считаю, что Шекспир — это «не поэзия». Конечно, написано в рифму и ритм существует, но все, что говорят герои, — очень конкретно. Как ни странно, чем четче и конкретнее актеры проговаривают свои реплики и монологи, тем ближе мы и к поэзии, и к Шекспиру».
«Услышим ли мы полную версию пьесы, какой мы ее знаем по переводу Михаила Лозинского?»
«Да, за исключением нескольких купюр в конце пьесы — там, где идет финальное представление ремесленников. Вырезаны комментарии тех, кто его смотрит, чтобы не прерывать это представление и дать возможность оценить его публике в зале».
«Костюмы в этом спектакле поразят зрителя, — замечает Инна Петренко, — никаких условных тряпочек — настоящие кринолины»…
«Костюмы в этом спектакле на самом деле отражают три мира, о которых рассказывается в этой пьесе, и для меня они из разных эпох. Времени не существует — и пьеса об этом тоже. В одну ночь в ней пересекаются три разных мира». Таким образом, в этом спектакле мы увидим ремесленников, одетых как средневековые каменщики, богов и эльфов в кринолинах XVIII века — своеобразный декаданс предреволюционного Версаля. Влюбленных из античных Афин режиссер перенес в Европу 30-х годов прошлого века. «Нравы Версаля и кабаре 30-х годов очень похожи — разгулом, свободой, в которой уже чувствуется опасность».
«Вообще, Шекспир — не только гуманист, но и провидец. Вот эльф Пак говорит, что ему хватит 45 минут, чтобы облететь Землю. За сколько, кстати, минут спутник облетает Землю? Откуда Шекспир мог знать это? Возможно, время — это то, что мы себе представляем, и если времени не существует, то должен быть параллельный мир и в нем точка, где пересекаются различные времена… Может быть, за чертой жизни что-то еще отроется. Шекспир говорит о влиянии мира богов на мир людей, о том, что все очень взаимосвязано. Я сам глубоко верю в “эффект бабочки” — и сейчас гораздо больше, чем когда я 15 лет назад впервые ставил эту пьесу».
Вопрос о влиянии «классика авангарда» Роберта Уилсона на свое творчество Франк Бертье словно бы ждал…
«Годы работы с ним забыть невозможно. Он мой учитель. Я работал с ним пять лет, над тремя спектаклями: открытием оперы “Бастилия”, “Баттерфляй”, “Волшебной флейтой”. Если я пришел в режиссуру и занимаюсь ей, то это благодаря ему. Боб Уилсон совершенно изменил мое видение театра… Хочу сказать, что это человек, который действительно что-то понимает в пространстве, нас окружающем, силах, которые действуют вокруг нас. Он работает с потоками энергии, и когда вы находитесь на сцене и пытаетесь включиться в них, и вам это удается — абсолютно и радикально меняется понимание театра. То, чему я научился, возможно, видно в моей постановке «Король Убю», где я пытаюсь сохранить четкость рисунка на сцене, вырисовывая свой спектакль.
Сейчас мне сложно смотреть чересчур реалистичный, бытовой спектакль. Не вдохновляюсь… Мне нужно, чтобы включалась фантазия. Как, например, в спектакле-шутке, который вы видели — “Свадьбе”. Постановщик — это художник... И я добиваюсь того, чтобы рисунок был четким — и чем он четче, тем легче восприятие публикой… В русских актерах я замечаю желание сыграть больше, выложиться — а я пытаюсь все это собрать, сконцентрировать, чтобы получился четкий контур. Боб Уилсон был моим учителем и им остается…»
«В постановке “Сна в летнюю ночь” мы увидим его школу?»
«Не претендую на “продолжение рода” в данном случае, я просто сам по себе Франк Бертье, который выполняет свою работу. Просто мне выпало счастье работать с одним из крупнейших режиссеров. Вот, например, если говорить о роли света… Уилсон может перед выпуском три недели десять часов кряду работать со светом, — режиссер поворачивается к директору Чехов-центра, — хорошо бы и здесь было такое… Свет — очень важная составляющая спектакля, один из персонажей и в то же время техника, которая важна поддерживает и поднимает артиста».
«Театр должен будить в людях любопытство к различным аспектам жизни, — говорит режиссер, когда разговор заходит о том, что его постановка появится на сахалинской сцене в год Франции в России, — и сейчас мне действительно интересно направить свою деятельность на создание связей, творческих мостов с различными мирами, национальностями — мирами, которые часто противоположны по своим традициям. Они непохожи, но тем не менее пересекаются. Вы живете на острове — большом, как Франция — в стороне от России, Европы, Японии, Америки… Здесь другой мир, свои привычки. Мне интересно все это. Вчера, например, пошли на Boney M. — большинство людей в зале сидели, не двигаясь. В США или в Париже такое невозможно представить — все вскакивают, танцуют. Нет, и здесь многие встали — при этом желание, очевидно, было у всех. Но все равно сидели… Поднялись, только когда Лиз сказала, что очень важно двигаться. Тогда вскочил даже человек, который сидел сзади нас и шипел, потому что мы мешали ему смотреть своими танцами».
«Спектакль для того и существует, чтобы будить любопытство, — заканчивает разговор Франк Бертье. — Зрители должны задаваться вопросами. И даже если люди выходят и говорят “мне не понравилось” — это не страшно. Не обязательно должно всем нравиться, главное — чтобы вопрос был поставлен. Я надеюсь, что “Сон в летнюю ночь” вызовет вопросы, а если понравится — будет совсем здорово».
Наталья Крапивина
Источник: Sakhalin.info
Фото: Чеховский вестник
