Проект создан при поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (грант № 05-04-124238в).
РУССКИЙ ШЕКСПИР
Информационно-исследовательская база данных
Новости
22.09.2010
В садах иных возможностей

100-летие ухода Толстого как повод задуматься о себе

 
Кэтрин Пью и Эшли Бейлисс сыграли «всего Шекспира»
Кэтрин Пью и Эшли Бейлисс сыграли «всего Шекспира»

…Над графским парком плыл запах яблок. Крутобокие, они рапидом сыпались с деревьев, укоризненными холмиками покрывали землю. В знаменитых яблочных рощах расслабленно бродили потомки яснополянских крепостных с пластиковыми пакетами «Метро», распертыми урожаем. Почему-то здесь, в заповеднике, где хозяйствуют рачительно и с толком и даже в кафе «Прешпект» против усадебных ворот стряпают блюда по рецепту Софьи Андреевны, яблоки, которые уже полтора века щедро рожает эта земля, не используют — отдают даром…

 

«Варите варенье по рецептам Щербацких, Левиных, Берсов или Толстых, шлите в Москву возами, — всё хотели сказать нынешнему хозяину усадьбы, — в столице раскупят…» Не успели, увлеклись разговором. Уж больно странный, вовсе поперек нынешних времен проект затеял на сей раз потомок Льва Николаевича, директор музея-заповедника Владимир Ильич Толстой, креативный генетически, в четвертом колене.


Ясная Поляна далеко от Москвы. Дальше с каждым часом, здесь проведенным. И не странно, что именно тут возник замысел, нематериально-воздушный, как кучевые облака, стоящие в небе над бывшим барским домом.

«Сад гениев» — фестиваль, который должен поддержать ценность слова, объединить тексты, музеи и представления семи фундаментальных классиков Европы. А именно — Гёте, Гюго, Данте, Сервантеса, Джойса, Шекспира и Толстого. Без них не существует национального самосознания и литературы, они — «наше всё» для каждой отдельной нации и страны. К тому же, как писал Толстой, «великие предметы искусства только потому и велики, что они доступны и понятны всем». 

Самый спорный случай, пожалуй, Франция. Здесь за главную роль борются и Расин, и Корнель, и Мольер. В России Лев Николаевич тоже всегда следует в паре с Федором Михайловичем, их «близость во времени», как написал Бродский, имея в виду будущие пути развития отечественной прозы, «самое печальное совпадение русской литературы».

«Лев Толстой. Бегство из рая» — назвал свою замечательную книгу Павел Басинский, и Ясная в самом деле полвека была толстовским раем — здесь написаны все главные его вещи, рождены дети, посажены сады. Сто лет спустя после ухода Толстого и в его доме, низеньком, тесном, и в его лесах, и в «зоне тишины», где он похоронен, ощутимо присутствие. Холм без плиты и креста, покрытый травой, самая смиренная и гордая могила в мире.

«Сад гениев» расцвел среди сентябрьских полей Ясной в год столетия ухода Толстого, столетия его рождения в вечность. Эта годовщина, как годовщина дуэли Пушкина, — важнейшая веха русской культурной мифологии.

Директор музея Владимир Ильич Толстой еще в 2001 году написал патриарху Алексию письмо с предложением публичного переосмысления определения об отлучении Толстого, которое вынес Синод в 1901 году. Просил учесть, что мы пережили век, где были фашизм, ГУЛАГ, преступления против человечности, и все, о чем предупреждал Толстой, осуществилось в еще более жестоких формах.

Теперь хозяин заповедника Владимир, праправнук Льва
Теперь хозяин заповедника Владимир, 
праправнук Льва

Определение и послание Синода, в котором официально извещалось, что граф Лев Толстой более не является членом Православной церкви, так как его публично высказываемые убеждения несовместимы с таким членством, вызвало раскол во всех слоях общества, начиная с императорской семьи. Братья царя были недовольны решением церкви. И среди духовенства были открытые выступления в защиту Толстого, за что люди поплатились отрешением от сана. Это решение взволновало крестьян, породило студенческие волнения 1901 года, стронуло и так шаткую ситуацию в стране, подтолкнув революцию 1905 года. 

В душах людей, для которых Толстой был кумиром, прошла трещина. Верующий человек должен был разделить свое отношение к церкви и к Толстому. «Наверное, у церкви были основания предъявлять претензии к графу, — говорит Владимир Толстой. — Правда, его резкие высказывания могли быть оскорбительными для церковных иерархов, но не для религии, не для веры. Никто не может подвергать сомнению христианскую природу творчества Толстого, его глубокую религиозность. Церковь, могла бы смягчить драматизм коллизии, которая и сейчас не способствует гражданскому согласию в обществе». Однако ответом на обращение директора музея было молчание.

Возможно, не без оснований некоторое время назад в английской «Гардиан» появилась статья, где прозрачно намекалось, что отсутствие шума на государственном уровне, которым обычно сопровождаются круглые даты классиков, связано с недоброжелательством церкви по отношению к Толстому. «Толстовский вопрос» по-прежнему волнует и церковь, и общество. Это следовало и из вопросов зрителей, каждый вечер собиравшихся на театральные представления и литературные чтения.

На большой поляне из ажурных железных конструкций собрали театр, сцену и зрительный зал, поставили свет, принесли мешки с десятками пледов. Задача проекта на грани утопии: вернуть в широкую публику интерес к классической литературе. Каждая страна привезла свой спектакль и показала его под небом Ясной.

ГЮГО. Во Франции до сих пор актерская школа, актерское начало чуть важнее режиссерского. И французский актер, обученный риторике, сценической речи и литературе, так воспитан, что может считать себя отчасти и режиссером.

Ну что, казалось бы, нашей Гекубе разборки и скандалы, происходившие на репетициях пьес Гюго, которые вел он сам или Поль Мерис, с участием ныне вошедших в историю театра Сары Бернар, Жана Мунэ-Сюлли и куда менее известной Мари Фовар? Что нам до акцентов в «Марион Делорм» или «Рюи Блазе», придирок Гюго или интриг артистов?

Но в том-то и феномен воздуха Ясной Поляны, что ничего истинно культурное не отторгается, напротив, впитывается. И воочию представляешь солнечные пятна на белой скатерти во время семейного чтения романов Гюго вслух, споры молодых Толстых и французский язык, звучавший в аллеях парка…

А в том, что «Шумные репетиции» — спектакль вполне изысканный, — сомневаться не приходилось. Сам неуловимый и капризный дух театра обитает в этой недлинной вещичке, полной иронии, не нуждающейся ни в каких декорациях, кроме гибкой, выразительной французской речи.

В нынешние времена, когда на уборы сцены (часто прикрывающие немощь исполнителей и постановщика) тратятся внеморально крупные средства, утешительно видеть в качестве декораций для представления природную зелень парка, черный тюль сцены и четырех артистов на подмостках.

ДАНТЕ. Спектакль, привезенный итальянцами, мог бы продолжаться двадцать два часа. Именно столько длится чтение «Божественной комедии» Данте, моноспектакль по которой представляет актриса Мария Тереза Мартушелли. Он известен всей Италии как своего рода актерский феномен.

— Но никто не хочет слушать меня столько часов подряд, — со смехом жалуется она со сцены, — и поэтому сегодня мы с вами всего лишь совершим короткое путешествие по Аду…

Выставка первоизданий — часть фестивального проекта
Выставка первоизданий — 
часть фестивального проекта

«Какое уместное предложение!» — думаешь, кутаясь в теплый плед от пробирающего озноба. Кому, как не Толстому, были знакомы блуждания души по всем кругам Дантовой спирали, кому, как не ему, всякую запись в дневнике начинавшему Е.Б.Ж. («Если буду жив»), известна непрочность преграды, отделяющей смерть от жизни, душу от тела, дух от плоти.

— Земную жизнь, пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу, — начинает актриса, и графские двухсотлетние клены как участники представления шелестят в глубине за сценой. — Назовите любую главу, любой грех, любую цифру! — словно фокусник, взывает Мария к зрителям, — я бросаю вам мяч, подхватывайте — и мы отправляемся в путешествие вслед за Данте и Вергилием.

Она может цитировать шедевр Данте в любом порядке. Кого-то интересует прелюбодеяние, кого-то алхимики, кого-то главная стихия Ада — лед. Особая задача моноспектакля в том, что актриса делает массу «сносок» — о временах Данте, о нем самом, об особенностях канвы. Эти сноски и комментарии почти не менее интересны, чем текст. Тем более что все произносится на высоком тосканском, ведь родина Данте — Флоренция, откуда его изгнали, но где «Дом Данте» — сегодня один из важнейших музеев Италии.

ГЁТЕ. «Фауст» в обрамлении рок-музыки, телехроники и актуальной фотографии, наплывающей одна на другую, показался злободневным, как газета. Ровно 13 опусов — перформанс, из которого можно было быстро извлечь и генезис фашистской идеи, и ее современные проекции. От Гитлера к Берлускони, от ирландских демонстраций к старухе с лицом благородной смерти. Смысл железных строф «Фауста» не затерялся ни в облаках дыма, щедро исходящих со сцены, ни в грохоте тяжелого рока. Диагноз молодых немецких артистов и музыкантов: зараженность мира насилием, несовместимая с жизнью.

ДЖОЙС. Был представлен неожиданно: ирландскими балладами и песенками из пабов старого Дублина в исполнении Ноэля О’Грейди. Причина: нельзя использовать тексты одного из самых крутых новаторов в прозе ХХ века без позволения наследников. Как ни странно, печальная заунывность мелодий, которые любили Леопольд Блум и Джеймс Джойс, что-то неожиданно объяснила. И в «Улиссе», и в «Поминках по Финнегану», и в «Дублинцах».

Для «Сада гениев» построили театр под небом
Для «Сада гениев» построили театр под небом
СЕРВАНТЕС. Диалоги Сервантеса, вернувшегося в родную страну после пятилетнего алжирского плена, и его сестры, на глазах которой происходило превращение гордой Испании в страну буржуазной приземленности, где презирают доблесть, честь и идеалы, полны столь современного смысла, что лишний раз убеждаешься: соприкосновение с классикой возбуждает ум, очищает чувства, возвышает таланты. Молодому актеру Эрнесто Филарди, написавшему специально для фестиваля пьесу «Поищи что-нибудь, где можешь быть полезен» и сыгравшему роль Лепанто Однорукого, хлопали так громко, что испуганно взлаяли все окрестные собаки.

ШЕКСПИР. С него все началось. Владимир Толстой поехал в Стратфорд-на-Эйвоне, в Фонд Шекспира, и предложил дружить домами. Ему хотелось опровергнуть мифы о нелюбви Толстого к Шекспиру. Англичане радостно согласились, они давно благодарны нашему писателю за антипиар, который отлично работает: ведь если Толстой ругает, надо посмотреть, за что. Желающих смотреть масса. Попурри из произведений Шекспира, которое в бешеном темпе разыграли Кэтрин Пью и Эшли Бейлисс, превращаясь из Гамлета в Ромео, из Беатриче в Клеопатру и еще в 10 других героев драм, в Лондоне из вечера в вечер смотрят по триста посетителей маленького театра, а теперь и наш зритель убедился, что скромные декорации большим смыслам не помеха.

ТОЛСТОЙ. Ему был посвящен не спектакль, а «фильма». На наш взгляд, внятно неудачная. Сергей Соловьев до изумления неточно отобрал артистов. Похоже, сильно боялся, что нынешний зритель классика не выдержит, заскучает, сшил клип «по мотивам», тщательнее всего выстроив картинку: интерьеры, бархат, золотое шитье. «Анна Каренина» в его экранизации оставляет ощущение движения против буквы, смысла и атмосферы Толстого. Появление Василия Ланового, завершавшего фестиваль чтением сцены первого бала Наташи Ростовой, стихов Пушкина (чтобы не забыли, как богата на гениев земля русская) и веселыми байками из жизни классиков, было встречено такими овациями, что стало ясно: не только мы ностальгически вспомнили красавца Вронского из старого фильма Александра Зархи.

 

В прощальном сентябрьском тепле «Сад гениев» зацвел, и нет сомнений, что в нем вырастут новые «плоды просвещения». Владимир Толстой не зря не хотел вселенского размаха, заседаний с зеленым сукном. Зеленые кроны деревьев намного больше соответствуют толстовскому духу. Но больше всего радует яснополянцев то, что посещение дома за последние годы выросло с 30 тысяч до 150 тысяч в год. Все больше приезжает иностранцев. После выставки на Тайване, куда пришло полмиллиона народу, тайваньцы двинулись в Ясную мощным потоком. Сейчас несколько опасаются нашествия китайцев, поскольку после выставки «Толстой и Лао Цзы» в Пекине многие рвутся поклониться Толстому. Приходится ограничивать посещения, сетует директор, цитируя редактора Гослитиздата Пузикова: «Пусти всех, на подошвах вынесут». Главное — сохранить дух места.

Что непросто. Случается, в деревню ночью приходит бульдозер и сносит крестьянский дом времен Льва Толстого. Людей, желающих жить напротив усадьбы в собственных дворцах, лучше всего на берегу пруда, не волнует, что этот дом — в перечне исторической застройки, охраняемой законом. Избалованные деньгами, новые обитатели Ясной Поляны чувствуют свою безнаказанность. И до сих пор нет рычагов, чтобы удержать или наказать варваров. Есть заповедник — есть браконьеры. Но есть и хранители. И их всегда будет больше, верят в Ясной, чем разрушителей. 

 
Ольга Тимофеева
Марина Токарева
обозреватель «Новой»
 
Источник: «Новая газета» № 105 от 22 сентября 2010 г.

©

Информационно-исследовательская
база данных «Русский Шекспир», 2007-2024
Под ред. Н. В. Захарова, Б. Н. Гайдина.
Все права защищены.

russhake@gmail.com

©

2007-2024 Создание сайта студия веб-дизайна «Интэрсо»

Система Orphus  Bookmark and Share

Форум «Русский Шекспир»

      

Яндекс цитированияЭлектронная энциклопедия «Мир Шекспира»Информационно-исследовательская база данных «Современники Шекспира: Электронное научное издание»Шекспировская комиссия РАН 
 Каталог сайтов: Театр Каталог сайтов - Refer.Ru Яндекс.Метрика


© Информационно-исследовательская база данных «Русский Шекспир» зарегистрирована Федеральной службой
    по надзору за соблюдением законодательства в сфере СМИ и охраны культурного наследия.

    Свидетельство о регистрации Эл № ФС77-25028 от 10 июля 2006 г.