Новости
06.12.2010
Уберите трупы
Первые минуты «Гамлета», поставленного Валерием Фокиным, переписанного (адаптированного) Вадимом Левановым и оформленного Александром Боровским, впечатляют необычайно. Перед нами металлические трибуны стадиона, развернутые лицом к заднику сцены. Главное действие — инаугурация нового короля происходит где-то там внизу, на арене. Под музыку Александра Бакши, соединившего торжественность гимна с медной скорбью траурного марша. Холеные овчарки степенно надвигаются на партер. Мурашки пробегают по спине от этой мощной железной вертикали. Вдребезги пьяного юного датского принца протаскивают через зрительный зал и, как тряпичную куклу, втискивают среди ВИП-персон...
За эти несколько минут зритель, знающий сюжет (вернее, финал, фабула несколько видоизменится), считывает месседж режиссера. Изнанка власти тем кровавее, чем помпезнее ее парадный фасад. Чистым помыслам, юношескому максимализму, девичьей наивности не выстоять перед цинизмом интриг. Как только сюжет по воле Фокина — Леванова «вильнет» и мы узнаем, что встречу Гамлета с призраком отца подстроили верные друзья, то догадаемся, что «мышеловки» в этом королевстве расставляют все для всех. Сильный эмоциональный импульс прелюдии постепенно растворяется в театральной игре загадок-отгадок. Почему Гертруда здесь движет кровавой интригой и так вожделеет смерти сына? Почему костюмы современные вдруг сменяются на театральные? Пьеса на все времена? Тогда зачем было перелицовывать текст? Если поднатужиться, можно найти объяснения, и их столько, сколько критиков и блогеров писало о постановке. Ведь это всего лишь игра ума, зарифмованная в финале блистательным явлением тинейджера Фортинбраса с лицом «нашиста», произносящего одну лишь фразу: «Уберите трупы». Среди них и Гамлет-гуманист из трагедии Шекспира. Говорят, его время безвозвратно ушло. Кто доживет — увидит.
Вот и тенденция. Она же — сентенция. Нынче классику не постигают, а приспосабливают. Используя, как повод или миф. Собственно, так же поступил и Кирилл Серебренников в рижских «Мертвых душах», привезенных на NET. Бурлескное начало, пронзительный финал, а посередине игры, лишь иллюстрирующие объявленную мысль: эффективный без кавычек менеджер Чичиков загнан в гроб бессмертными российскими дураками на все тех же дорогах. Он теперь жулик в хорошем смысле слова, как нынче принято пояснять.
За эти несколько минут зритель, знающий сюжет (вернее, финал, фабула несколько видоизменится), считывает месседж режиссера. Изнанка власти тем кровавее, чем помпезнее ее парадный фасад. Чистым помыслам, юношескому максимализму, девичьей наивности не выстоять перед цинизмом интриг. Как только сюжет по воле Фокина — Леванова «вильнет» и мы узнаем, что встречу Гамлета с призраком отца подстроили верные друзья, то догадаемся, что «мышеловки» в этом королевстве расставляют все для всех. Сильный эмоциональный импульс прелюдии постепенно растворяется в театральной игре загадок-отгадок. Почему Гертруда здесь движет кровавой интригой и так вожделеет смерти сына? Почему костюмы современные вдруг сменяются на театральные? Пьеса на все времена? Тогда зачем было перелицовывать текст? Если поднатужиться, можно найти объяснения, и их столько, сколько критиков и блогеров писало о постановке. Ведь это всего лишь игра ума, зарифмованная в финале блистательным явлением тинейджера Фортинбраса с лицом «нашиста», произносящего одну лишь фразу: «Уберите трупы». Среди них и Гамлет-гуманист из трагедии Шекспира. Говорят, его время безвозвратно ушло. Кто доживет — увидит.
Вот и тенденция. Она же — сентенция. Нынче классику не постигают, а приспосабливают. Используя, как повод или миф. Собственно, так же поступил и Кирилл Серебренников в рижских «Мертвых душах», привезенных на NET. Бурлескное начало, пронзительный финал, а посередине игры, лишь иллюстрирующие объявленную мысль: эффективный без кавычек менеджер Чичиков загнан в гроб бессмертными российскими дураками на все тех же дорогах. Он теперь жулик в хорошем смысле слова, как нынче принято пояснять.
