Новости
17.12.2010
Личное дело Лира
// Спектакль Адольфа Шапиро в брянцевском ТЮЗе
 |
| В спектакле Адольфа Шапиро нашлось, конечно, место и взаимоотношениями отцов и детей, и легкой фронде. На снимке граф Кент (Валерий Дьяченко) и шут (Билли Новик) Фото: Виктор Васильев / Коммерсантъ |
ТЮЗ имени Брянцева показал премьеру спектакля Адольфа Шапиро по трагедии Шекспира «Король Лир» в переводе Осии Сороки. Заглавную роль пригласили сыграть Сергея Дрейдена, в роли Шута выступил Билли Новик из Billy's Band. Смотрела Елена Герусова.
Еще три сезона назад Адольф Шапиро, один из самых уважаемых российских режиссеров, получил статус художественного руководителя проектов брянцевского ТЮЗа, но до сих пор предпочитал управлять репертуарной политикой театра на расстоянии. На четвертый сезон, наконец, выпустил свою первую премьеру в этом театре.
Привычное брянцевское пространство для «Короля Лира» заметно изменили. Белыми натяжными полотнами понизили потолок и отрезали боковые сектора, тюзовская полуарена стала похожа на обычный зрительный зал с трапециевидным амфитеатром.
Художник Елена Степанова построила двухуровневую сценическую площадку. На первой уровне — наклонный помост, на втором — узкая галерея с тремя шлагбаумами: здесь во время исполнения своих блюзов располагается Billy's Band. На всех уровнях ровными рядами установлены большие гробы-сундуки. Сцена, в зависимости от освещения (художник по свету Глеб Фильштинский), может казаться мраморной, и тогда сходство со средневековой королевской усыпальницей достигается почти полное. Но когда свет обнажает простую фактуру фанеры, из которой декорация и сделана, высвечивается и сугубо игровая, театральная природа всей конструкции. Весь этот спектакль — игра о короле Лире. Начинается он с печального блюза Billy's Band в полном составе (эта группа играет и свиту Лира), в качестве пролога на сцене выстраиваются все герои шекспировской трагедии.
Избранный режиссером перевод Осии Сороки хорошо знают в театрах, он появился в конце 70-х гг. прошлого века. Сегодня этот перевод уже сложно назвать остросовременным. Живой строй языка изменился за эти годы очень сильно. Но он по-прежнему, несмотря на намеренное использование провинциальных архаизмов, близок и понятен обычному человеку с улицы и одновременно приближен к шекспировскому оригиналу.
Этот перевод дает возможность одному из самых интересных современных актеров, Сергею Дрейдену, играть шекспировскую трагедию как экзистенциальную драму. Для его героя пришло время разбрасывать камни. В сцене сумасшествия он это делает буквально, попутно раздавая зрителям камушки в качестве выкупа, искупления. К финалу Лир, из смутного, интуитивного каприза затеявший всю эту историю с разделом королевства, приходит немощным стариком, в страдании обретающим главную королевскую победу. Ему удается вырваться из безмолвного, бесчувственного, глубоко формального и рационального холода королевского мрамора. Пройти через боль, страдание и безумие — и познать благородство истинной любви и суть человеческого, а не форму королевского достоинства.
В спектакле Адольфа Шапиро нашлось, конечно, место и взаимоотношениями отцов и детей, и легкой фронде. К примеру, первое действие оканчивается монологом предателя и карьериста Эдмунда (Андрей Слепухин) под аккомпанемент блюза Billy's Band про Кремль и идущую к своей стране молодежь.
Но все же главным его содержанием остается именно что духовное очищение Лира. Сергей Дрейден справляется с этой задачей виртуозно. Во втором действии, где сконцентрирована именно эта тема, его роль вызывает одновременно восторг от мастерства актера и мощное чувство сострадание к герою. И именно эта часть спектакля звучит пока убедительнее первой, превратившейся в растянутую экспозицию.
Ансамбль тюзовских актеров играет безупречно, но по отношению к роли Дрейдена все эти роли оказываются второстепенными, иллюстрирующими личную историю короля Лира.
Распил и хитросплетения корон и козни дворов вызывают у режиссера только иронию. В финале жертв королевской бойни методично складывают в гробы-сундуки, и на крышку каждого помещают чучело огромного мехового зайца. Таких же зайцев под хохот зрительного зала приносит и сам король Лир с охоты. Можно посмеяться, но можно и подумать, что истинный смысл странного, немного дон-кихотского похода короля, разбрасывающегося своей фанерной короной, заключается как раз в охоте над заячьими душонками. Заканчивается «Король Лир» печальным лирическим зонгом: Билли Новик поет что-то про «траву — шевелюру могил». C ролью шута он справляется отлично, чего, впрочем, и следовало ожидать: умная и грубоватая ирония как раз и является отличительной чертой его группы.
Еще три сезона назад Адольф Шапиро, один из самых уважаемых российских режиссеров, получил статус художественного руководителя проектов брянцевского ТЮЗа, но до сих пор предпочитал управлять репертуарной политикой театра на расстоянии. На четвертый сезон, наконец, выпустил свою первую премьеру в этом театре.
Привычное брянцевское пространство для «Короля Лира» заметно изменили. Белыми натяжными полотнами понизили потолок и отрезали боковые сектора, тюзовская полуарена стала похожа на обычный зрительный зал с трапециевидным амфитеатром.
Художник Елена Степанова построила двухуровневую сценическую площадку. На первой уровне — наклонный помост, на втором — узкая галерея с тремя шлагбаумами: здесь во время исполнения своих блюзов располагается Billy's Band. На всех уровнях ровными рядами установлены большие гробы-сундуки. Сцена, в зависимости от освещения (художник по свету Глеб Фильштинский), может казаться мраморной, и тогда сходство со средневековой королевской усыпальницей достигается почти полное. Но когда свет обнажает простую фактуру фанеры, из которой декорация и сделана, высвечивается и сугубо игровая, театральная природа всей конструкции. Весь этот спектакль — игра о короле Лире. Начинается он с печального блюза Billy's Band в полном составе (эта группа играет и свиту Лира), в качестве пролога на сцене выстраиваются все герои шекспировской трагедии.
Избранный режиссером перевод Осии Сороки хорошо знают в театрах, он появился в конце 70-х гг. прошлого века. Сегодня этот перевод уже сложно назвать остросовременным. Живой строй языка изменился за эти годы очень сильно. Но он по-прежнему, несмотря на намеренное использование провинциальных архаизмов, близок и понятен обычному человеку с улицы и одновременно приближен к шекспировскому оригиналу.
Этот перевод дает возможность одному из самых интересных современных актеров, Сергею Дрейдену, играть шекспировскую трагедию как экзистенциальную драму. Для его героя пришло время разбрасывать камни. В сцене сумасшествия он это делает буквально, попутно раздавая зрителям камушки в качестве выкупа, искупления. К финалу Лир, из смутного, интуитивного каприза затеявший всю эту историю с разделом королевства, приходит немощным стариком, в страдании обретающим главную королевскую победу. Ему удается вырваться из безмолвного, бесчувственного, глубоко формального и рационального холода королевского мрамора. Пройти через боль, страдание и безумие — и познать благородство истинной любви и суть человеческого, а не форму королевского достоинства.
В спектакле Адольфа Шапиро нашлось, конечно, место и взаимоотношениями отцов и детей, и легкой фронде. К примеру, первое действие оканчивается монологом предателя и карьериста Эдмунда (Андрей Слепухин) под аккомпанемент блюза Billy's Band про Кремль и идущую к своей стране молодежь.
Но все же главным его содержанием остается именно что духовное очищение Лира. Сергей Дрейден справляется с этой задачей виртуозно. Во втором действии, где сконцентрирована именно эта тема, его роль вызывает одновременно восторг от мастерства актера и мощное чувство сострадание к герою. И именно эта часть спектакля звучит пока убедительнее первой, превратившейся в растянутую экспозицию.
Ансамбль тюзовских актеров играет безупречно, но по отношению к роли Дрейдена все эти роли оказываются второстепенными, иллюстрирующими личную историю короля Лира.
Распил и хитросплетения корон и козни дворов вызывают у режиссера только иронию. В финале жертв королевской бойни методично складывают в гробы-сундуки, и на крышку каждого помещают чучело огромного мехового зайца. Таких же зайцев под хохот зрительного зала приносит и сам король Лир с охоты. Можно посмеяться, но можно и подумать, что истинный смысл странного, немного дон-кихотского похода короля, разбрасывающегося своей фанерной короной, заключается как раз в охоте над заячьими душонками. Заканчивается «Король Лир» печальным лирическим зонгом: Билли Новик поет что-то про «траву — шевелюру могил». C ролью шута он справляется отлично, чего, впрочем, и следовало ожидать: умная и грубоватая ирония как раз и является отличительной чертой его группы.
