Новости
07.02.2011
Англо-русская «Буря» («Русский очевидец», Франция)
Парижской публике предоставлена возможность первой посмотреть спектакль Деклана Доннеллана «Буря» по одноименной пьесе Шекспира с русскими актерами. Москва его увидит лишь в мае.
Спектакль еще не начался, а в сторону зрительного зала уже устремлен взгляд сидящего на сцене Игоря Ясуловича. Он спокоен и недвижим. Декорация — стена с тремя дверьми, и вот эти двери начинают судорожно хлопать, и из них прорываются люди, терпящие, очевидно, кораблекрушение.
Раздается отчаянное «Тонем!» — и Ясулович, напряженно сжимавший кулаки во время этой сцены, поднимает руки в знак своей победы: это он вызвал бурю, он здесь — не простой наблюдатель. Он — Просперо, законный герцог Миланский.
Просперо рассказывает дочери Миранде (Анна Халилулина) их историю. Как он был предан за титул собственным братом, отправившим родных на смерть. Герои рассказа появляются в дверях и застывают, словно на картине.
В своем повествовании Просперо лаконичен и суров. Если брат с королем и закрыли перед ним свои двери, «открыв ворота городские», то здесь, на этом острове, он — хозяин, и он решает, что и как будет происходить.
Без магии не обошлось. Просперо вызывает Ариэля, духа, и на его оклик появляются пятеро мужчин в черном облачении. Как еще показать способного к перевоплощению духа? И все же главным лицом его станет Андрей Кузичев. Он ходит между персонажами — его не видят, только подчиняются его приказам, он следит за событиями сверху, со стены — и вмешивается в нужный момент, как того требует служение Просперо.
Самой смешной в пьесе стала встреча Тринкуло, Стефано и Калибана. Доннеллан только увеличивает гротесковый эффект, делая Тринкуло метросексуалом, кричащим при виде черепа, как женщина — при виде мыши. Его Стефано — russo turisto, пьющий мужичок, в носках под сандалии.
Зрителям наверняка запомнятся работы Ильи Ильина и Сергея Колешни. Калибана играет мэтр — Александр Феклистов, и играет так, что проникаешься к нему симпатией. Сбрасываешь это на личное обаяние актера, ведь персонаж — монстр.
В спектакле Доннеллана нет места историческим костюмам и реалистическим декорациям, но это также и не очевидный современный остро-политический срез. Кто захочет — сам проведет параллели. Главным «ходом» становится стилистика.
Комическую атмосферу разрежают драматические монологи Просперо. Идет праздник, свадьба, гротескные русские бабы (актеры в масках) в роли нимф под видеопроекцию с праздника урожая в колхозе окружают в танце молодых, молодые резвятся, и тут — музыка обрывается, в зале включается свет, и даже режиссер выглядывает с немым вопросом «Что не так?».
Ясулович окликает приобретенного сына кратким: «Окончен праздник». И оставшись один на сцене, произносит знаменитый монолог «Мы созданы из вещества того же, что наши сны».
И вот уже маячит хэппи-энд, король и брат прощены, дочь замужем за наследником престола, Просперо возвращен титул герцога, но не оставляет ощущение того, что добрый смех в этом спектакле соседствует с другой интонацией.
Некоторые решения кажутся в начале спектакля легковесными или немного странными — но к концу становится понятно их назначение. По сюжету Миранда читала много книг, и Просперо тщательно занимался ее образованием, но режиссер лепит из нее настоящую дикарку, которая обнюхивает Фердинанда, как никогда не видевшая людей девочка-маугли.
В спектакле Миранда попросту глупа, хотя не лишена какого-то первобытного обаяния. И ключевое слово здесь — «первобытное», ибо как книжное воспитание было утопией просвещения, так и идея неиспорченных цивилизацией душ и благости природы стала утопией Руссо. И советские изображения встают в этот же ряд утопий, которым в лучшем случае суждено остаться утопиями.
И правление Просперо — тоже утопия. Он сделал все, как хотел, все остались живы и вроде счастливы, но, уже уходя, Миранда бросается к самому, может быть, близкому ей здесь по духу существу — Калибану. И Фердинанду с трудом удается ее оторвать. С Калибаном же останется и Ариэль.
Просперо обо всем говорит с позиции правого — но был ли он во всем прав? Просперо говорил дочери, радующейся новым людям и обвиняющей отца в том, что она никогда рода людского не знала, что ей просто все это вновь. И вот в конце Миранде приоткрывается правда человеческих отношений. Но она уже не в силах выбирать.
Просперо снова отправляется в свои края, но магии больше нет — и будет ли его возвращение утопией? В его последнем монологе читается надежда и страх, и обращается он к зрителям, ибо им жить, им решать, будет ли суд милостив.
И все-таки, несмотря на трагическую нотку, спектакль получился очень светлым и легким, а актерские работы Игоря Ясуловича, Андрея Кузичева, Александра Феклистова, Михаила Жигалова, Александра Ленкова выводят эту постановку в разряд самых интересных спектаклей сезона.
Спектакль еще не начался, а в сторону зрительного зала уже устремлен взгляд сидящего на сцене Игоря Ясуловича. Он спокоен и недвижим. Декорация — стена с тремя дверьми, и вот эти двери начинают судорожно хлопать, и из них прорываются люди, терпящие, очевидно, кораблекрушение.Раздается отчаянное «Тонем!» — и Ясулович, напряженно сжимавший кулаки во время этой сцены, поднимает руки в знак своей победы: это он вызвал бурю, он здесь — не простой наблюдатель. Он — Просперо, законный герцог Миланский.
Просперо рассказывает дочери Миранде (Анна Халилулина) их историю. Как он был предан за титул собственным братом, отправившим родных на смерть. Герои рассказа появляются в дверях и застывают, словно на картине.
В своем повествовании Просперо лаконичен и суров. Если брат с королем и закрыли перед ним свои двери, «открыв ворота городские», то здесь, на этом острове, он — хозяин, и он решает, что и как будет происходить.
Без магии не обошлось. Просперо вызывает Ариэля, духа, и на его оклик появляются пятеро мужчин в черном облачении. Как еще показать способного к перевоплощению духа? И все же главным лицом его станет Андрей Кузичев. Он ходит между персонажами — его не видят, только подчиняются его приказам, он следит за событиями сверху, со стены — и вмешивается в нужный момент, как того требует служение Просперо.
Самой смешной в пьесе стала встреча Тринкуло, Стефано и Калибана. Доннеллан только увеличивает гротесковый эффект, делая Тринкуло метросексуалом, кричащим при виде черепа, как женщина — при виде мыши. Его Стефано — russo turisto, пьющий мужичок, в носках под сандалии.
Зрителям наверняка запомнятся работы Ильи Ильина и Сергея Колешни. Калибана играет мэтр — Александр Феклистов, и играет так, что проникаешься к нему симпатией. Сбрасываешь это на личное обаяние актера, ведь персонаж — монстр.
В спектакле Доннеллана нет места историческим костюмам и реалистическим декорациям, но это также и не очевидный современный остро-политический срез. Кто захочет — сам проведет параллели. Главным «ходом» становится стилистика.
Комическую атмосферу разрежают драматические монологи Просперо. Идет праздник, свадьба, гротескные русские бабы (актеры в масках) в роли нимф под видеопроекцию с праздника урожая в колхозе окружают в танце молодых, молодые резвятся, и тут — музыка обрывается, в зале включается свет, и даже режиссер выглядывает с немым вопросом «Что не так?».
Ясулович окликает приобретенного сына кратким: «Окончен праздник». И оставшись один на сцене, произносит знаменитый монолог «Мы созданы из вещества того же, что наши сны».
И вот уже маячит хэппи-энд, король и брат прощены, дочь замужем за наследником престола, Просперо возвращен титул герцога, но не оставляет ощущение того, что добрый смех в этом спектакле соседствует с другой интонацией.
Некоторые решения кажутся в начале спектакля легковесными или немного странными — но к концу становится понятно их назначение. По сюжету Миранда читала много книг, и Просперо тщательно занимался ее образованием, но режиссер лепит из нее настоящую дикарку, которая обнюхивает Фердинанда, как никогда не видевшая людей девочка-маугли.
В спектакле Миранда попросту глупа, хотя не лишена какого-то первобытного обаяния. И ключевое слово здесь — «первобытное», ибо как книжное воспитание было утопией просвещения, так и идея неиспорченных цивилизацией душ и благости природы стала утопией Руссо. И советские изображения встают в этот же ряд утопий, которым в лучшем случае суждено остаться утопиями.
И правление Просперо — тоже утопия. Он сделал все, как хотел, все остались живы и вроде счастливы, но, уже уходя, Миранда бросается к самому, может быть, близкому ей здесь по духу существу — Калибану. И Фердинанду с трудом удается ее оторвать. С Калибаном же останется и Ариэль.
Просперо обо всем говорит с позиции правого — но был ли он во всем прав? Просперо говорил дочери, радующейся новым людям и обвиняющей отца в том, что она никогда рода людского не знала, что ей просто все это вновь. И вот в конце Миранде приоткрывается правда человеческих отношений. Но она уже не в силах выбирать.
Просперо снова отправляется в свои края, но магии больше нет — и будет ли его возвращение утопией? В его последнем монологе читается надежда и страх, и обращается он к зрителям, ибо им жить, им решать, будет ли суд милостив.
И все-таки, несмотря на трагическую нотку, спектакль получился очень светлым и легким, а актерские работы Игоря Ясуловича, Андрея Кузичева, Александра Феклистова, Михаила Жигалова, Александра Ленкова выводят эту постановку в разряд самых интересных спектаклей сезона.
