Король Лир. Перевод. А. В. Флори. Акт пятый
© Перевод А. В. Флори, 2007
АКТ ПЯТЫЙ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Британский лагерь возле Дувра.
Барабаны. Знамена.
Входят ЭДМУНД, РЕГАНА, дворяне, офицеры.
ЭДМУНД (одному из офицеров)
Узнай о планах герцога верней:Действительно всё остается в силе?Решенья он меняет на ходу.Чего он хочет — пусть ответит прямо.
ОФИЦЕР уходит.
РЕГАНА
Боюсь, неладное с гонцом сестры.
ЭДМУНД
И я того же опасаюсь, леди.
РЕГАНА
Давайте говорить начистоту.Вы понимаете, мой милый Глостер,Как далеко пошла я ради васИ что готова сделать. Но признайтесь:Вы любите мою сестру?
ЭДМУНД
Люблю —Любовью брата.
РЕГАНА
А любовью мужаНе пробовали?
ЭДМУНД
Как же я могу!
РЕГАНА
Не можете? А я бы не сказала.Мне кажется, что вы ее уже…Любили так.
ЭДМУНД
Да нет, я чист, миледи!Клянусь вам всем, что свято для меня.
РЕГАНА
И не любите, сэр. Она несносна.Она такая…
ЭДМУНД
Полно! У нееЗаконный муж. А, вот он — с нею вместе.
Входят с барабанами и знаменами
ОЛБЭНИ, ГОНЕРИЛЬЯ и свита.
РЕГАНА
Отдать Эдмунда? Нет! Я победитьСкорей позволю той сестре, чем этой!
ОЛБЭНИ
Приветствую вас, леди. Вы, милорд,Конечно, знаете, что у французовКороль нашел убежище. В их станБегут все те, кто нами недоволен.И со своей душой я не в ладу.Где правды нет, там трудно ждать и славы.И потому я объявляю всем:Мои враги — захватчики французы,Но не король и те из англичан,Что сохранили верность суверену.Боюсь я, что они честнее нас.
ЭДМУНД
Вы благородны, как всегда.
РЕГАНА
Но толькоНам это благородство ни к чему.
ГОНЕРИЛЬЯ
Неплохо бы еще оставить дрязги,Объединившись пред лицом врага.
ОЛБЭНИ
Сейчас я соберу совет старейшин,И мы решим, что дальше делать нам.
ЭДМУНД
Идем мы к вам в шатер.
РЕГАНА
А вы, сестрица?
ГОНЕРИЛЬЯ
Я не пойду.
РЕГАНА
А надо.
ГОНЕРИЛЬЯ
Хорошо.
(в сторону)
О, как мне вся твоя игра понятна!
Входит ЭДГАР.
ЭДГАР
Дозволено ли будет беднякуСказать вам что-то важное?
ОЛБЭНИ
Ступайте.Я подойду сейчас.
ЭДМУНД, ГОНЕРИЛЬЯ и РЕГАНА уходят.
Ну, говори.
ЭДГАР
Милорд, немедленно прочтите это.И, если победите, пусть герольдЗовет подателя сего посланья.Хоть человек я с виду и простой,Но я готов ответить как угодноЗа содержанье этого письма.А если вас постигнет неудача,Всё остальное потеряет смысл,Включая махинации злодеев.Во всяком случае, желаю вамЯ лишь добра.
ОЛБЭНИ
Постой, письмо прочту я.
ЭДГАР
Нет, я задерживаться не могу,Но сам потом приду на зов герольда.
Уходит.
Возвращается ЭДМУНД.
ЭДМУНД
Враг виден. Нужно стягивать войска.Прочтите донесения разведки.Но не тяните. Времени в обрез.
ОЛБЭНИ
Что быть должно, то в нужный срок свершится.
Уходит.
ЭДМУНД
Обеим сестрам клялся я в любви.Но, если откровенно, обе — змеи.Кого же предпочесть из двух гадюк?Быть может, никого? Или обеих?Обрыдли обе, черт их забери!Возьму вдову — другая озвереет,Замужняя. А мне она на кой,При этом рого…, то есть венценосце?Но он покамест нам необходим,Чтоб выиграть сражение, а после,Уж раз ей так приспичило, пускайОна его сама и устраняет,Но непременно: он ведь пощадитьНамерен и Корделию, и Лира,А этого нам допустить нельзя.Но если промахнется Гонерилья,Судьбу отца и дочери готовРешить я, как солдат, без лишних слов.
Уходит.
СЦЕНА ВТОРАЯ
Поле между двумя лагерями.
Знамена. Барабаны.
Проходят ЛИР, КОРДЕЛИЯ, их войско.
Входят ЭДГАР и ГЛОСТЕР.
ЭДГАР
Сюда иди, отец, под сень ветвей.Молись, чтоб боги поддержали правых.Надейся. Если я вернусь живым,То принесу тебе успокоенье.
ГЛОСТЕР
Спаси вас небо, добрый человек.
ЭДГАР уходит.
Шум битвы. Отбой.
ЭДГАР возвращается.
ЭДГАР
Бежим, старик! Бежим! Король разгромлен!И он, и дочь его попали в плен.Дай руку!
ГЛОСТЕР
Нет, я лучше здесь истлею.
ЭДГАР
Ты, вновь, несчастный, смерти захотел?Она сама придет, еще успеешь.Ну, поднимайся же.
ГЛОСТЕР
Да, да, ты прав.
Уходят.
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Британский лагерь возле Дувра.
Барабаны. Знамена.
Входят ЭДМУНД, пленные ЛИР и КОРДЕЛИЯ,
а также офицеры и солдаты.
ЭДМУНД
Взять их под стражу. Не спускать с них глаз,Пока не будет решена их участь.
КОРДЕЛИЯ
Добро фортуна обернула злом,И я себя не обвиняю в том.Мне больно оттого, отец мой милый,Что я тебе страданье причинила.Быть может, напоследок стоит намВзглянуть в глаза тем дочерям и сестрам?
ЛИР
Нет, нет и нет! Отправимся в тюрьму.И там мы будем петь, как птицы в клетке.Благословлю тебя и умолятьЯ на коленях стану о прощенье.Молиться будем мы, и песни петь,И вспоминать легенды и преданья.И золотистых бабочек полетНам будет в радость. Весело обсудимМы все перемещенья при двореВ забавном изложенье заключенных:Кто в случае, кто неугоден стал,Кто подслужился, кто не догадался.И мы проникнем в тайный смысл вещей,Как божьи наблюдатели. Быть может!И в каземате мы переживемВсе глупые и ложные ученья,Поймем, что сильные не так сильныИ власти предержащие зависятОт превращений лунных.
ЭДМУНД
Увести!
ЛИР
Дитя, подобным жертвоприношеньямВоскурят ладан сами божества.Ведь я обрел тебя? Теперь мы вместе.Чтоб разлучить нас, надо бы стащитьОгонь с небес — и то ведь не поможет.Нас не удастся выкурить, как лис, —Хотя бы из тюрьмы. Не беспокойся.Проглотит наших недругов чума,Они сгниют, рассыплются, однакоНе насладятся видом наших слез.Ну, а теперь ведите нас в темницу!
ЛИРА и КОРДЕЛИЮ уводят.
ЭДМУНД
Эй, капитан! За ними ты пойдешьС бумагой этой. Я тебя отметилИ поведу к успеху, если тыИсполнишь то, что здесь прочтешь, но толькоНе рассуждая. Век и человекДолжны быть схожи. Век сейчас железный —Не размягчайся, будь ему под стать.А впрочем, я тебя не принуждаю.Стоять иль продвигаться — выбирай.
КАПИТАН
Исполню.
ЭДМУНД
Если сделаешь всё точно,Что б ни было в приказе, то тебя,Запомни, очень далеко продвинут.Ты, правда, всё исполнишь?
КАПИТАН
Нет, не всё.В воз не впрягусь и есть овса не буду.Что может человек — смогу и я.
Уходит.
Фанфары.
Входят ОЛБЭНИ, ГОНЕРИЛЬЯ, РЕГАНА, офицеры.
ОЛБЭНИ
Вам до сих пор везло необычайно.Вы проявили доблесть, и врагиУ вас в плену. Вы их должны немедляНам передать. Мы их судьбу решимС учетом их заслуг и положеньяИ общей безопасности.
ЭДМУНД
Милорд,Я рассудил за благо содержать ихПока под стражей: ведь несчастный ЛирСединами и королевским саномНевольно околдовывает всех,И наше войско может превратитьсяВ опаснейшего нашего врага.А уж Корделии очарованьеТем более губительно для нас.Но завтра я вам передам обоих,А лучше бы еще повременить.Мы все в поту, в крови, друг ищет друга,Еще чрезмерно все раздражены.Пусть люди успокоятся немного.Иначе бедных узников судьбаНа волоске повиснет. Им не все ведьСочувствуют. Разумнее покаИх подержать за крепкими стенами.
ОЛБЭНИ
Я, сударь, вам признателен весьмаЗа указанья, но хочу напомнить,Что вы мне подчиненный, а не брат.
РЕГАНА
Вы думаете? А меня спросили?Кем быть ему по отношенью к вам —Решаю только я. Как полководецИ представитель мой, Эдмунд — ваш брат.
ГОНЕРИЛЬЯ
Нет, каково! Он и без вас поставилСебя довольно высоко.
РЕГАНА
А яЕго поставлю вровень с королями.
ГОНЕРИЛЬЯ
Осталось на себе его женить.
РЕГАНА
Не стала бы пророчеством насмешка!
ГОНЕРИЛЬЯ
Не доверяйте, милочка, глазам:Вы их свихнули — да и окосели.
РЕГАНА
Миледи, я нашла бы, что сказать,Однако нездорова я сегодня,Поэтому я обращусь не к вам.
(Эдмунду)
О генерал! Бери мои трофеи,Войска, военнопленных и страну!Повелевай! Сдаются бастионы.Всем обладай, и мною в том числе.Будь мне и властелином, и супругом.
ГОНЕРИЛЬЯ
Нет, он не будет вами обладать!
ОЛБЭНИ
Но помешать вы не вольны.
ЭДМУНД (Олбэни)
Ты тоже.
ОЛБЭНИ
И ты, мой только что названый брат,Брат полукровный, правда, так считаешь?
РЕГАНА (Эдмунду)
Бей в барабан, свой титул утверди.
ОЛБЭНИ
Нет, время трубам, а не барабанам.Я должен вас арестовать, Эдмунд,Как заговорщика, совместно с нею —Змеею позолоченной.
(Указывает на Гонерилью, затем обращается к Регане.)
А вам,Скажу, как опекун особы этой:Вы права не имеете на то,Что ей принадлежит. Она связалаСебя с милордом, так что на меняПретендовать могли бы вы скорее.
ГОНЕРИЛЬЯ
Всё в буффонаду превратит, паяц!
ОЛБЭНИ
Да нет, в совсем иное. Эй, герольды!Трубите! Глостер, ты вооружен.Когда никто не явится на вызов,Чтоб доказать мечом твою вину,Вот мой залог.
(Бросает перчатку.)
При всех я объявляю:Ты клеветник, изменник и подлец.Я хлеба не вкушу, пока все этоНе станет очевидно всем.
РЕГАНА
Мутит!Меня мутит!
ГОНЕРИЛЬЯ (в сторону)
Я думаю! ИначеНе стала б медицине доверять!
ЭДМУНД (Бросает перчатку.)
Вот мой залог. Кто назовет облыжноМеня изменником — тот негодяй.Труби, герольд! Любого уничтожу —Тебя, другого, третьего — но честьИ правду отстою.
ОЛБЭНИ
Ко мне, глашатай!
ЭДМУНД
И мой — ко мне!
ОЛБЭНИ
Напрасно не зови.Нет за тобою никого. НадейсяЛишь на себя: я войско собиралИ распустил его своим указом.
РЕГАНА
Мне плохо!
ОЛБЭНИ
Отвести ее в шатер!
РЕГАНУ уводят.
Входит ГЕРОЛЬД.
(Герольду)
Труби и огласи бумагу эту.
Труба.
ГЕРОЛЬД (Читает.)
«Если человек благородного происхождения или ранга намерен доказать, что Эдмунд, именуемый графом Глостерским, есть великий изменник, да соблаговолит он выступить вперед по третьему зову трубы, поскольку вышеозначенный Эдмунд готов защищаться».
ЭДМУНД
Труби!
Трубят в первый раз.
ГЕРОЛЬД
Еще раз!
Трубят во второй раз.
ГЕРОЛЬД
Еще раз!
Трубят в третий раз.
За сценой отвечает труба.
Выходит вооруженный ЭДГАР. Перед ним — трубач.
ОЛБЭНИ
Спроси его, кто он, чего он хочетИ почему откликнулся на зов.
ГЕРОЛЬД
Как ваше имя, рыцарь, кто вы родомИ почему явились вы на зов?
ЭДГАР
От имени пришлось мне отказаться.Его изгрызли зубы клеветы.Оно уже истлело. Но по кровиЯ не подлее, чем противник мой.
ОЛБЭНИ
Кто ваш противник?
ЭДГАР
Кто здесь за Эдмунда,Потомка графа Глостера?
ЭДМУНД
Он сам.А ты что скажешь?
ЭДГАР
Меч возьми. И еслиМои слова сочтешь ты клеветой,В бою их попытайся опровергнуть.А я, как рыцарь и как дворянин,Во всеуслышание заявляю:Что, несмотря на юность, красоту,И титул, и заслуги боевые,И на преуспеяние во всем,Ты — полный и законченный предатель.Ты предал всех — и брата, и отца,И короля, и новых суверенов,Богов. Самой природе изменил.Сейчас готовишь герцога убийствоИ рвешься к власти. С головы до пятТы весь в грязи, как жаба в бородавках.Ответишь: «нет» — я с духом соберусь,Сольется меч с рукой — и все узнают:Ты лжешь.
ЭДМУНД
Хотя и требует статут,Чтоб ты назвался, этою отсрочкойЯ не воспользуюсь. И так видныТвои происхожденье, воспитанье,Но, несмотря на них, ты — клеветник.А эти дьявольские обвиненьяНимало не затронули меня,И я их возвращаю хладнокровноВ то сердце, где они и родились,А чтоб они верней туда попали,Я им мечом дорогу проторю.Эй, трубы! Начинаем поединок.
Трубы.
Бьются.
ЭДМУНД падает.
ОЛБЭНИ
Не добивай его! Не добивай!
ГОНЕРИЛЬЯ
Ах, Глостер, это подлая интрига!Ты мог бы уклониться: ведь уставНе позволяет биться с безымянным.Нет, ты не побежден! Не побежден!Какая подлость!
ОЛБЭНИ
Леди, рот закройте.Иначе этим я его заткну.
(Показывает письмо Эдмунду.)
Держите. Это вам предназначалось.
(Гонерилье)
Вот порожденье гадости твоей.Куда?! Порвать не дам! Ну, что, узнала?Выкручиваться будешь?
ГОНЕРИЛЬЯ
А зачем?Здесь мой закон, не твой. И кто посмеетМеня судить?
ОЛБЭНИ
Чудовищная дрянь!Итак, узнала ты записку?
ГОНЕРИЛЬЯ
ЛучшеТебе не ведать, что узнала я.
Уходит.
ОЛБЭНИ
За ней! Она сошла с ума!
ОФИЦЕР уходит.
ЭДМУНД
Всё правда.Повинен я и в этом, в другом,Что будущее время вам откроет.Я постепенно прошлым становлюсь.Но ты, мою фортуну победивший,Откройся наконец. И если тыИз благородных, я тебя прощаю.
ЭДГАР
За откровенность — откровенность. ЯТого же, что и ты, происхожденья.А если выше, в этом и былаПричина твоего грехопаденья.Меня зовут Эдгар, и по отцуМы братья. Божества закономерноПреобращают радости грехаВ орудье мести, в ужасы расплаты.За радости зачатья твоегоОтец рыдал кровавыми слезами[1].
ЭДМУНД
Да, это правда. Полный оборотСвершило колесо, и я раздавлен.
ОЛБЭНИ
Твоя осанка выдала тебя —В ней было царственное благородство.Тебя я с полным правом обниму:Я никогда не верил наговорамНа вас с отцом.
ЭДГАР
Я это знаю, сэр.
ОЛБЭНИ
Где вы скрывались до сих пор? Как жили?И как узнали о судьбе отца?
ЭДГАР
Я в ней участвовал. Когда б я умер,Едва закончу этот свой рассказ,Тогда затягивать его не стал бы.А между тем, на опыте своемЯ понял, что такое жажда жизни,Когда пойдет на дыбу человек,Чтоб смерть отсрочить. Я бежал и принялВид нищего безумца — от меняШарахались собаки с отвращеньем.Скитался я и повстречал отца:Его глазницы были словно кольцаБез бриллиантов. Я водил его,Кормил, и защищал, не позволяяОтчаяться. Открылся же емуЛишь полчаса назад — жаль, что не раньше, —В оружье и доспехах, испросивЕго благословенья перед боем.Изношенное сердце старикаНе вынесло столь резкой переменыИ тут же успокоилось навек.Он умер, улыбаясь.
ЭДМУНД
Ах, я тронут!Всё к лучшему: отмучился старик.Ну, продолжай свое повествованье[2].
ОЛБЭНИ
А нужно ли? Я, например, и такУже расстроен. Если продолженьеПечально, то увольте.
ЭДГАР
Да, оноНе сладостно для тех, кто избегаетЛюбого огорченья, но для бедИ для достоинства не существуетПредела. Я оплакивал отца.Тут появился человек. Мы преждеВстречались, он меня тогда считалЮродивым и презирал за это,Теперь же крепко обнял, зарыдалНад участью отца, затем поведалО злоключеньях Лира. Он опятьПереживал страданья без пощадыК своей душе надорванной — и вдругУпал без сил. Но тут труба запелаИ я его оставил.
ОЛБЭНИ
Кто же он?
ЭДГАР
Кент, сэр, изгнанник Кент! Переодевшись,Он короля, враждебного ему,Оберегал, как мог, и добровольноДля старца бедного он делал то,Чем погнушался бы холоп последний.
Вбегает ДВОРЯНИН с окровавленным кинжалом.
ДВОРЯНИН
На помощь!
ЭДГАР
Что это?
ОЛБЭНИ
Откуда кровь?
ДВОРЯНИН
Из сердца! И клинок еще дымится.Она скончалась только что.
ОЛБЭНИ
Да кто?
ДВОРЯНИН
Милорд, супруга ваша закололась,Пред этим отравив свою сестру.Она созналась.
ЭДМУНД
Я помолвлен тайноС обеими, и смерть нас обручит.
Входит КЕНТ.
ЭДГАР
Вот Кент идет.
ОЛБЭНИ
Сюда, живых иль мертвых,Несите их. Свершился высший суд,И он внушает трепет, но не жалость.О, неужели это Кент? Увы,Сейчас нам вовсе не до этикета.
КЕНТ
Пришел я попрощаться с королем.Он здесь?
ОЛБЭНИ
Как мы про главное забыли!Эдмунд, ответь скорее, где корольИ дочь его Корделия?
Вносят тела ГОНЕРИЛЬИ и РЕГАНЫ.
Что скажешьНа это, Кент?
КЕНТ
Что это значит, сэр?
ЭДМУНД
Что от любви сестра сестру убилаИ руки наложила на себя.Да! И меня любили!
ОЛБЭНИ
К сожаленью.Закрыть им лица.
ЭДМУНД
Задыхаюсь я.Перед кончиной, для своеобразья,Хочу добро я сделать, изменивСамой природе. Но себе я верен,И не раскаиваюсь я ничуть.Бегите в крепость! Я распорядилсяКорделию и Лира умертвить!Бегите, не теряя ни мгновенья!Бегите! Вдруг спасете? Ну, скорей![3]
ОЛБЭНИ
Не медлите! Скорее же! Скорее!
ЭДГАР
Кому ты дал приказ? Каков парольОтмены?
ЭДМУНД
Ах, совсем забыл! Конечно!Меч этот капитану покажи.
ОЛБЭНИ
Беги! Скорее!
ЭДГАР убегает.
ЭДМУНД
Мы с твоей женоюКорделию решили удавить,Представив это как самоубийствоВ безумье.
ОЛБЭНИ
Небо, сохрани ее!Убрать злодея!
ЭДМУНДА уносят.
Входит ЛИР с мертвой КОРДЕЛИЕЙ на руках.
За ним — ЭДГАР, офицеры и другие.
ЛИР
Войте! Войте! Войте!О, вы из камня — люди! Если б яИмел все ваши языки — тогда быСтенаньем твердь небесную разбил!Она ушла. Я разве не сумеюОт мертвого живое отличить?Мертвее праха! Зеркало подайте!Стекло приближу я к ее губам,И, если затуманится поверхность,Дыханье теплится еще.
КЕНТ
Пришло,Предсказанное светопреставленье?
ЭДГАР
Прообраз хаоса?
ОЛБЭНИ
Распад и тьма.
ЛИР
Перо зашевелилось. НеужелиОна жива? О, если это так,Я обо всех мученьях позабуду.
КЕНТ
Мой добрый господин!
ЛИР
Изменник, прочь![4]
ЭДГАР
Но это Кент, он друг ваш самый верный!
ЛИР
Чума на всех! Нет у меня друзей!Вы все изменники, вы все убийцы!Вы помешали мне ее спасти.Не уходи, Корделия, помедли…Что ты сказала? Я не разберу.Она всегда была такою тихой —Ведь женщине визгливость не к лицу.А я ведь зарубил того холопа,Который жизнь твою посмел отнять.
ОФИЦЕР
Да, это правда, господа.
ЛИР
Конечно!В былые дни я палашом владелИ заставлял врагов моих попрыгать.Теперь я стар. Ослабили меняБезжалостной судьбы перипетии.Ты кто таков? Глаза уже не те.
КЕНТ
Обоих нас фортуна баловала,Обоим козни строила потом.
ЛИР
Я плохо вижу. Голос, вроде, Кента.
КЕНТ
Да, государь, я Кент. А где ваш Кай?
ЛИР
Он добрый малый был, лихой служака.Да околел и сгнил.
КЕНТ
Нет, государь:Кай — это я и есть.
ЛИР (безучастно)
Да, в самом деле?
КЕНТ
С начала ваших бед, мой господин,Я с вами шел дорогою страданий.
ЛИР (так же)
Приятно слышать.
КЕНТ
Мой окончен путь.Нет смысла, нет надежды, нет просвета.А ваши дочери погибли. ИхУбила безысходность.
ЛИР
Вероятно.
ОЛБЭНИ
Он сам не понимает слов своих.Мы для него уже не существуем.
ЭДГАР
Опять всё для него теряет смысл.
Входит офицер.
ОФИЦЕР
Эдмунд скончался.
ОЛБЭНИ
Ну, и что такого?Друзья и лорды! Мы вас посвятимВ решенье наше. Нам теперь угодноВласть королю несчастному вернутьИ всячески поддерживать страдальца,Пока его не истощатся дни[5].Пускай он наслаждается покоем.Теперь внимание, Эдгар и Кент!Мы возвратим вам и права, и землиИ щедро наградим вас сверх того.Кто верен был — тому добром воздастся,Враг выпьет чашу горести… — Что с ним?Смотрите!
ЛИР
И мой бедный шут повешен[6]…Нет жизни, нет, нет, нет! Зачем тогдаЖивут собака, лошадь, даже крыса,А ты мертва? Навек. Навек. Навек.Эй, расстегни-ка пуговицу, больно!Благодарю. Ты на нее взгляни!На губы! Да смотри! Смотри! Смотри же!
(Умирает.)
ЭДГАР
Он в обмороке!
КЕНТ
Сердце, разорвись!
ЭДГАР
Очнитесь, государь!
КЕНТ
Молчи! Не стоитДух раздражать его. Пусть отойдетСпокойно. Разве только ненавистникЕму желал бы корчиться опятьНа дыбе жизни.
ЭДГАР
Да уже он умер.
КЕНТ
Не удивительно. А чудо в том,Что он терпел — и жил еще так долго.Он будто век прихватывал чужой.
ОЛБЭНИ
Тела несите. Предадимся скорби.
Тела уносят.
Уходят все, кроме ОЛБЭНИ, КЕНТА и ЭДГАРА.
С безумием страны как справлюсь я?[7]Вы мне помочь обязаны, друзья.
КЕНТ
Недолго я полезен буду вам:Велит король служить ему и там.
ОЛБЭНИ
Мы скажем, принимаясь за дела,Больших людей эпоха отошла,А мы так много на веку своемНе проживем и не переживем.
Уходят.
КОНЕЦ
7 января 2001 г. — 2 сентября 2007 г.
[1] Эти слова внушают почти пессимизм. Эдгар так ничего и не понял. В оригинале он выражается еще определеннее: “The gods are just, and of our pleasant vices // Make instruments to scourge us”. Но Глостер виноват не в том, что совершил «грех», а в том, что разделял предрассудки своего времени и, сам того не понимая, унижал «незаконного» сына. Жестокость общества и невольная жестокость отца сделали Эдмунда чудовищем. К сожалению, на волю богов или прихоти фортуны ссылаются даже лучшие герои пьесы. Пока люди объясняют зло не социальными, а «метафизическими», сверхъестественными причинами, они бессильны против него. Причины эти знал Шут (см. его «пророчество»), потом в момент просветления их осознал Лир (сам — одна из этих причин: массовая нищета — итог его правления). Эдгар слышал его слова, обращенные к слепому Глостеру, но не понял их.
[2] Эдмунд, по-моему, не прозрел и не раскаялся, что я и постарался показать. В оригинале: “This speech of yours hath mov’d me, // And shall perchance do good; but speak you on; // You look as you had something more to say”. В переводе Эдмунд последовательно циничен.
[3] Эдмунд вовсе не жаждет спасти Лира и Корделию. Он издевается и только сеет панику. Эдмунд рассчитывает на то, что Эдгара не пустят в крепость без пароля, он вынужден будет вернуться, а за это время казнь совершится, если это еще не произошло. На эту провокацию поддался Олбэни, но не Эдгар.
[4] Лир начинает говорить с Кентом так же, как в первой сцене — и, кстати, тоже из-за Корделии, только повод его гнева прямо противоположный: не то, что Кент защищает ее, а что не защитил. Лир остается королем, т. е. деспотом, до конца. Даже умерев, он как бы продолжает тиранить людей, с того света заставляя Кента последовать за ним: “Kent. I have a journey, sir, shortly to go. // My master calls me; I must not say no”. Вообще одним из мотивов моего текста является мысль о том, что тиран, преобразившийся после свержения, — это красивая сказка. Лир еще открыл в себе что-то, познал новые важные вещи, значительно изменился к лучшему, но не смог стать совершенно другим человеком.
[5] Если приглядеться, этот монолог отчасти пародирует речь Лира при «отречении» от короны. Олбэни почти теми же словами отменяет решение Лира и отказывается от власти сам — но тоже не окончательно.
[6] Я, конечно, знаю, как следует трактовать фразу “And my poor fool is hang’d!” («И моя бедная дурочка повешена»), но и в своей версии не вижу ничего невозможного, т. е. что повесили именно Шута. Во-первых, сугубо лингвистически она уместнее: «И мой бедный шут повешен», и он тоже повешен (разумеется, не там же и не в то же время; просто Лир мог узнать о гибели Шута); да и зачем Лиру сейчас называть Корделию «дурочкой»? Не самое уместное слово (разве что в контексте тотального безумия — темы, проходящей через всю пьесу: Британия как Бедлам; я вообще в своем переводе эту тему развил достаточно последовательно). Во-вторых, такой конец Шута был бы весьма логичен: это злейший и открытый враг Гонерильи и Реганы, они его ненавидят, было бы понятно, если бы они с ним расправились (так сказать, «убили воплощение совести»). В-третьих, Шекспир всегда сообщает о судьбе сколько-нибудь заметных персонажей, а здесь один из главных героев исчезает бесследно. В-четвертых, в этой трагедии большинство персонажей погибает или умирает за сценой (на наших глазах только Первый слуга, Освальд и сам Лир). Почему бы Шуту не оказаться одним из них?
[7] Финал пьесы почти безнадежен: пришел хотя и благородный в глубине души, но слабый и никчемный человек, осознающий свое бессилие.
© Гайдин Б. Н., комп. верстка, 2008