Проект создан при поддержке
Российского гуманитарного научного фонда (грант № 05-04-124238в).
РУССКИЙ ШЕКСПИР
Информационно-исследовательская база данных
Шекспир У. Король Лир. Перевод Ю. И. Лифшица. Акт третий


  Акт третий
  
  Сцена первая
  
  Степь. Буря.
  
  С разных сторон входят КЕНТ и ПРИДВОРНЫЙ


   
        КЕНТ. Кто здесь еще, помимо злой погоды?
        ПРИДВОРНЫЙ. Здесь я, как непогода, разозленный.
        КЕНТ. Я вас узнал. А где же государь?
        ПРИДВОРНЫЙ. Воюет с разъяренною стихией.
              То он прикажет шквалу в океан
              Обрушить сушу, то велит волне
              Клокочущей залить материки, -
              Чтоб изменилось все или исчезло.
              Рвет волосы свои, и прядь за прядью
              Слепые вихри, бешено кружа,
              Разносят в прах. Всей сущностью своею
              Пытается король противостать
              Единоборству ветра и дождя.
              В такую ночь от голода не спят
              По логовам медведи, львы и волки,
              А он идет куда глаза глядят
              Наперекор бушующей грозе.
        КЕНТ. Кто с королем остался?
        ПРИДВОРНЫЙ. Только шут,
              Который тщится сердце короля
              Компрессом остроумья исцелить.
        КЕНТ. Я знаю вас с хорошей стороны
              И кое-что скажу вам по секрету.
              Хоть Альбани и Корнуолл хитрят,
              Но слух уже прошел об их размолвке.
              Как и у всех, кого возвысил рок,
              При них есть те, кто верен на словах,
              А сами в пользу Франции шпионят.
              Француз по их докладам знает все,
              Что здесь творится, будь это разлад
              Меж герцогами, тайные интриги
              И то, как с престарелым королем
              Тот и другой жестоко обошлись,
              И кое-что похлеще в довершенье.
              Французы, принимая во вниманье,
              Что из-за разделения страны
              Мы бдительней, конечно же, не стали,
              Все побережье наше захватили
              И ждут приказа развернуть знамена
              И выступить. Прошу вас, если вы
              Мне верите, немедля ехать в Дувр
              И встретить тех, кому не безразлично
              Известие о том, что короля
              Сведут с ума ужасные обиды,
              Его детьми чинимые ему.
              Поверьте мне, я родом дворянин,
              Жил при дворе и обладаю правом
              Давать подобные распоряженья.
        ПРИДВОРНЫЙ. Об этом мы еще поговорим.
        КЕНТ. Нет времени. И чтобы облик мой,
              Ничуть не соответствующий мне,
              Вас в заблужденье больше не вводил,
              Распорядитесь этим кошельком.
              А вот кольцо, покажете его
              Корделии, — ну, если вам удастся
              С ней встретиться, — она расскажет вам,
              Кто с вами был здесь... Страшная гроза!
              Пойду за королем.
        ПРИДВОРНЫЙ. Жму вашу руку.
              Вы все сказали?
        КЕНТ. Главное — забыл.
              Чтобы скорее короля найти,
              Давайте разойдемся, и кто первым
              Его отыщет — позовет другого.
  
  (Расходятся в разные стороны.)
  
  
  
  Сцена вторая.
  
  Степь. Буря.
  
  Входят ЛИР и ШУТ.
  
        ЛИР. Сильнее, ветры, дуйте! Завывайте!
              Раздуйтесь и полопайтесь от злости!
              Разверзнитесь, небесные врата,
              И выпустите смерчи дождевые
              Залить всю землю вплоть до флюгеров!
              Сернистый свет, молниеносный пламень,
              Что с быстротою мысли рассекает
              Столетние дубы, — спали меня!
              Ты, гром, всесокрушающим ударом
              Расплющи толстобрюхий этот мир,
              Нутро природы вскрой и умертви
              Зародыши бессовестных людей!
        ШУТ. Увы, дяденька, причащаться святым, хотя и разбавленным, вином придворной лести куда приятнее, чем плавать в этой дождевой купели. Ты, дяденька, взял бы да показал своим дочкам блудного отца: такая ночь, как эта, не щадит ни старого короля, ни малого шута.
        ЛИР. Пусть льется все, гремит и полыхает!
              Ни дождь, ни гром, ни молния, ни ветер
              Не дочки мне, не подданные даже.
              Я вам никто, свирепые стихии,
              Я вам своей державы не дарил
              И за жестокость вас не упрекаю.
              Поэтому глумитесь надо мной,
              Раз это вам приятно! Я ваш раб.
              Я всеми презираемый старик,
              Больной и слабый. Вы не за меня.
              Вы раболепно служите моим
              Неблагодарным дочкам, ополчились
              Вы на седую голову мою!
              Как это гнусно!
        ШУТ. Кстати, о голове. Не назовешь безголовым того, кто имеет возможность спрятать ее в собственном доме.
              Зачем вступает в брак
              Бездомный или нищий?
              Обовшивеет всяк
              В коросте и грязище.
  
              Когда душа пуста,
              А на ногах мозоли,
              Не сможешь ни черта
              Уснуть от дикой боли.
              Вот и красавица точно так же не может не гримасничать перед зеркалом.
        ЛИР. Терпения набраться бы теперь.
              Навек бы замолчать.
  
  Входит КЕНТ.
  
        КЕНТ. Кто здесь во тьме?
        ШУТ. Шишка на ровном месте и нуль без палочки. Шут гороховый и шут его знает какой умник.
        КЕНТ. Милорд, уйдемте. Даже существа,
              Блуждающие только по ночам,
              В такую ночь в пещеры позабились,
              Где от небесных прячутся бичей.
              Раскаты грома, сполохи огня,
              Рев урагана, дождь как из ведра, -
              Я в жизни не видал подобной бури.
              Таких несчастий, ужасов таких
              Не в силах человек перенести.
        ЛИР. О боги, вы обрушили на нас
              Громов нечеловеческие звуки, -
              Пора вам негодяев сокрушить!
              Дрожи, злодей, отведаешь ты скоро
              Плетей за преступления свои!
              Трясись, убийца, ты в крови по локоть!
              И ты, изменник; ты, клятвопреступник;
              Ты, целомудренный кровосмеситель;
              Ты, мерзкий соглядатай, предающий
              Доверчивых людей, — все трепещите!
              Как на духу, поведайте о том,
              Что натворили, и молите небо
              Вам отпустить ужасные грехи!
              И я не без вины, но провинились
              Другие много больше предо мной.
        КЕНТ. Пред этой непокрытой головою!
              Милорд мой добрый, хижина здесь есть, -
              Хоть и простой, но все-таки приют.
              Побудьте там, а я меж тем пойду
              Стучать в ворота каменного дома -
              И достучусь до каменных сердец!
              Я вас уже искал там, но меня
              Не захотели слушать. А теперь
              Я ради вас к ним силою ворвусь.
        ЛИР. Похоже, я схожу с ума, сынок.
              Ну что, дружище? Холодно тебе?
              Мне тоже. Где же хижина твоя?
              Нужда заменит камень философский,
              Приют убогий в замок превратит.
              Веди меня, мой плутоватый шут.
              Мое разбито сердце, но тебя
              Оно еще жалеет.
        ШУТ (поет). Пускай ума всего на грош
              Тебе отвесила природа,
              Ты не пойдешь судьбе под нож,
              Когда безумствует погода.
        ЛИР. Ты прав, малыш. (КЕНТУ.) Показывай дорогу.
  
  (ЛИР и КЕНТ уходят.)
  
        ШУТ. В такую ночь и шлюхам нет пути.
              Пророком стану, прежде чем уйти. -
              Когда попы заговорят не лживо,
              А пивовары не разбавят пива,
              Портняжка станет пэром, а в костер
              Пойдет не еретик, но сутенер;
              Когда в судах законность воцарится,
              И разорят не фермера, но принца;
              Когда в толпе не срежут кошелька,
              А клеветник лишится языка;
              Когда скупец начнет сорить деньгами
              И запоют блудницы в божьем храме, -
              То на Британских островах,
              Где ходят все на головах,
              Пойдет все прахом, а в итоге
              Все встанут с головы на ноги.
              Это пророчество Мерлина, хоть он и родится позже меня.
  
  
  
  Сцена третья
  
  Замок Глостера.
  
  Входят ГЛОСТЕР и ЭДМУНД.
  
        ГЛОСТЕР. Это просто чудовищно, Эдмунд! Даже выражать сочувствие к нему, и то нельзя. Они вламываются ко мне в дом с какими-то запретами; не позволяют оказать государю хоть какую-то помощь; обрывают, когда я прошу за него или хотя бы упоминаю о нем. Да еще грозят вечной немилостью.
        ЭДМУНД. Какая дикость! Это в самом деле чудовищно.
        ГЛОСТЕР. Ладно, хватит об этом. Герцоги в раздоре, но не это главное. У меня письмо. Я получил его вечером. Смотри не проговорись, это очень опасно. Оно у меня в надежном месте. За короля и причиненные ему обиды отомстят надлежащим образом. Французы уже на марше. Мы-то с тобой, конечно, примем сторону короля. Я должен его найти. Он нуждается в помощи. Пойди к герцогу и отвлеки его внимание разговором. Он не должен знать, где я и чем занят. В случае чего скажи, мол, занемог и пошел прилечь. Да, за это можно поплатиться жизнью, но я знаю, на что иду. Кому-то же надо выручать короля, моего старого хозяина. Разве это не ужасно, Эдмунд? А то ли еще будет. Прошу тебя, будь поосторожней. (Уходит.)
        ЭДМУНД. Так предан он, что лезет на рожон.
              Я герцогу об этом расскажу
              И о письме, конечно. Славный способ
              Возвыситься, когда отец умрет.
              С дороги, старость! Молодость — вперед!
  
  (Уходит.)
  
  
  
  Сцена четвертая
  
  Степь. Шалаш. Буря продолжается.
  
  Входят ЛИР, КЕНТ и ШУТ.
  
        КЕНТ. В шалаш войдите, добрый государь.
              Свирепости такой ужасной ночи
              Не выдержать природе человека.
        ЛИР. Отстань, сказал!
        КЕНТ. Милорд, я вас прошу.
        ЛИР. Ты мне разбить больное сердце хочешь?
        КЕНТ. Да я свое скорее разобью!
              Пожалуйста, милорд.
        ЛИР. Ты надоел!
              По-твоему, когда тебя насквозь
              Пронизывает холод, — это плохо?
              Возможно. Но тяжелая болезнь
              Глуха к случайному недомоганью.
              Допустим, убегая от медведя,
              Ты на скалу морскую заберешься, -
              Страшней, чем зверь, покажется пучина.
              Становится чувствительною плоть,
              Когда душа спокойна. А во мне
              Бушует буря — смерть для всяких чувств.
              И лишь неблагодарность дочерей
              Меня еще волнует. Что же это?
              Они с ладони ели у меня -
              И укусили руку? Хватит ныть!
              Я должен отомстить. В такую ночь
              Из дома гнать? Но дождь мне нипочем!
              В такую ночь! Регана! Гонерилья!
              Вы — старика-отца, который все
              По простоте душевной отдал вам.
              Но все. Молчу. Не то сойду с ума.
        КЕНТ. Войдите же, милорд.
        ЛИР. Ты сам входи.
              Тебе нужней. Меня же отвлекает
              Природа от того, чем болен я.
              Хотя... (ШУТУ.)
              Входи, бездомный горемыка.
              И я войду туда же за тобой.
              И помолюсь. И, может быть, усну.
  
  ШУТ входит в шалаш.
  
              А каково бродягам босоногим
              В такую бурю? Где же преклонить
              Голодным людям голову свою?
              И чем тела, которые видны
              Сквозь рваные одежды, им прикрыть
              В такое время года? Раньше я
              Об этом не заботился. Вот, роскошь,
              Лекарство для тебя! Прочувствуй раз,
              Что бедность ощущает ежедневно,
              И ради неба с нею поделись
              Своим избытком.
        ЭДГАР (в хижине). Полсажени и еще полсажени — сколько будет? Бедный Том!
        ШУТ (выбегая из хижины). Туда нельзя, дяденька, там злой дух! Спасайся кто может!
        КЕНТ. Держись за меня. Кто там сидит?
        ШУТ. Говорю же: злой дух по имени Бедный Том — так он себя назвал.
        КЕНТ. Кто возится в соломе? Отвечай!
  
  Входит ЭДГАР в облике сумасшедшего.
  
        ЭДГАР. Подите прочь! В меня вселился бес!
              В боярышнике ветер завывает,
              А в ледяной постели вам тепло!
        ЛИР. Ты отдал дочкам все свое добро
              И оказался здесь?
        ЭДГАР. Подайте убогому на пропитание, а? Демон шальной Тома таскал за собой: из огня да в полымя, через брод в водоворот да по топям, по болотам. Всю постель утыкал ножами, понавесил петли над дверями, сыпал отраву в овсянку, насылал на Тома гордыню, чтоб он скок-поскок через мосток, да за тенью своей — а та наутек. Тебе хорошо: ум за разум не зашел. А Том з-з-замерз, Т-т-том озяб. Спасайся от хлада, спасайся от порчи, от лунной хворобы, от ведьминой корчи! Подайте что-нибудь Тому, ему ведь черт покоя не дает. Вот я его: и здесь, и тут, и вот!..
  
  Завывание бури.
  
        ЛИР. Что сделали с ним доченьки его!
              Ты все им отдал? И ушел ни с чем?
        ШУТ. Нет, в подштанниках. Иначе была бы такая срамотень — глаза бы не глядели.
        ЛИР. Тогда пускай все язвы моровые,
              Нависшие над грешными людьми,
              Обрушатся на дочерей твоих!
        КЕНТ. Сэр, у него их нет.
        ЛИР. Умри, предатель!
              Кто, кроме дочерей бесчеловечных,
              Презрев родство, так подло поступил бы?
              Обычай новый: пожилых отцов
              Гнать из дому, чтоб мучились они
              И телом, и душой. Так нам и надо!
              За то, что плоть и кровь свою пускаем
              На дочерей-тигриц.
        ЭДГАР. Там, у обрыва на краю,
              Сел Тигликок и — улю-лю!
        ШУТ. После такой ночи у нас у всех ум за разум зайдет.
        ЭДГАР. От демонов убегай, родителей почитай, дал слово — держись, попусту не клянись, чужой жены не домогайся, пышно не одевайся. Том замерз.
        ЛИР. Чем ты раньше занимался?
        ЭДГАР. Прислуживал другим, гордился собой. Завивал волосы, носил на шляпе перчатки очередной дамы. Ублажал госпожу своего сердца на свету и черт знает что делал с ней в темноте. Клялся всеми святыми через слово и на глазах святых небес преступал свои же клятвы. Засыпал, обуреваемый преступными страстями, и просыпался в надежде насладиться ими. Пил беспробудно, играл в кости с утра до вечера, блудил ночами напролет вроде турецкого султана. Лгал душой и телом, слушал сплетни, умывал руки кровью. Ленился, как боров; изворачивался, как лис; лютовал, как волк; бесился, как пес; бросался на добычу, как лев. Да не прельстится твоя бедная душа ни постукиванием высоких каблучков, ни шелестом женского белья. Держи подальше ноги от борделей, руки — от юбок, перо от — долговых расписок, и сам черт тебе не брат будет.
              В боярышнике ветер завывает,
              Поет и свищет, свищет и поет -
              А братец мой идет себе вперед.
  
  Завывание бури.
  
        ЛИР. Лучше бы тебе покончить с собой, чем своим обнаженным телом отбиваться от нечеловеческой бури. Значит, это и есть человек? Вот он, как на ладони. На тебе ни куска свиной кожи, ни клочка овечьей шерсти. Ты никому не обязан: ни шелковичному червю, ни мускусной кошке. Ха! Мы — по сравнению с ним — донельзя извращены. А ты — настоящий, подлинный. Стало быть, человек в чистом виде — это всего лишь жалкая, нагая, раздвоенная снизу тварь. Простая тварь, как ты. Прочь, к черту всю эту мишуру! Помогите расстегнуть! (Пытается сорвать с себя одежду.)
        ШУТ. Не спеши, дяденька, разоблачаться. В такую бурную ночь купаться вредно. Сейчас костерок в ледяной степи был бы похож на постаревшую шлюху: в сердце искрится жизнь, остальное — мертво. А вот и в самом деле огонек, и движется в нашу сторону.
        ЭДГАР. Очень похоже на гнусного Флибертиджиббета. Этот бес начинает мерцать после первой стражи и блуждает до первых петухов. Из-за него у нас бельма, косоглазие и заячья губа. А еще он заражает спорыньей пшеницу; ну, и вообще пакостит помаленьку детям пыли и праха.
              Святой Витольд на ведьму и ведьмят
              Ногою топал девять раз подряд.
              Он высек их словесно,
              И разбежались бесы,
              И больше по ночам не шебуршат.
              Аминь, аминь, рассыпься, злая ведьма!
        КЕНТ (ЛИРУ). Вам что-нибудь угодно, государь?
  
  Входит ГЛОСТЕР с факелом.
  
        ЛИР. Кто там вошел?
        КЕНТ. Ты кто такой? Что надо?
        ГЛОСТЕР. Вы сами кто такие? Назовитесь!
        ЭДГАР (указывает на себя). Это — бедный Том, что ест лягушек, жаб и головастиков, а на закуску — ящериц и тритонов. А когда взыграет в нем душа, когда взбесит его злой демон, поедает салат из коровьего дерьма, дохлых крыс на первое, собачью падаль на второе, зеленую болотную слизь на десерт. Гоняют Тома туда-сюда палками, секут плетками, грозят кутузками. А раньше он надевал по три сюртука, по шесть рубашек, сказал верхом, махал мечом.
              Но только крысой и ежом
              Семь лет обедал бедный Том!
              Бойся беса моего! Отстань, Смолкин, отстань, дьяволенок!
        ГЛОСТЕР. Ну, и компания для государя!
        ЭДГАР. А что, властитель тьмы — природный джентльмен.
              Зовут его царь Мегу, князь Модо.
        ГЛОСТЕР. Так низко пали мы, что наши дети
              Терпеть не могут нашу плоть и кровь.
        ЭДГАР. Убогий Том замерз.
        ГЛОСТЕР. Со мной идемте.
              Мне велено закрыть ворота замка,
              Оставить вас на растерзанье буре.
              Приказ жесток, но честь мешает мне
              Повиноваться вашим дочерям.
              И если уж рискнул я вас найти,
              То будет вам и теплый кров, и пища.
        ЛИР. Пускай сначала этот философ
              Расскажет, отчего бывает гром.
        КЕНТ. Милорд, идемте с этим человеком.
        ЛИР. Нет, я с фиванцем этим потолкую.
              Чему ты учишь, мой ученый друг?
        ЭДГАР. Как духов заклинать и блох давить.
        ЛИР. Давай поговорим наедине.
        КЕНТ (ГЛОСТЕРУ). Вам надо бы его уговорить,
              Пока в рассудке он.
        ГЛОСТЕР. Пока в рассудке!
  
  Завывание бури.
  
              Он обречен на смерть! — Ах, бедный Кент!
              Насквозь ты видел королевских дочек. -
              По-твоему, король теряет разум?
              Ты знаешь, друг, я тоже не в себе.
              И у меня был сын, и он хотел
              Убить меня, любимого отца -
              Любимый сын... и проклял я его.
              Сегодня это было, нынче ночью.
              Поверишь ли, мне горько так, что я,
              Того и жди, свихнусь... Какая ночь!
              Милорд, прошу вас...
        ЛИР. Дорогой мудрец!
              Извольте, ваша милость...
        ЭДГАР. Том замерз.
        ГЛОСТЕР. А ты зайди в лачужку: там тепло.
        ЛИР. И мы за ним.
        КЕНТ. Вы с нами, государь.
        ЛИР. Не с вами, а с философом моим.
        КЕНТ (ГЛОСТЕРУ). Не спорьте с ним. Возьмем с собою Тома.
        ГЛОСТЕР. Что ж, делать нечего.
        КЕНТ. Вставай, дружок.
              Пойдем-ка с нами.
        ЛИР. Славный Диоген,
              Прошу, не откажите...
        ГЛОСТЕР. Только тише.
        ЭДГАР. Роланд подходит к башне черной,
              А великан и говорит:
              "Знакомый запах! Это — бритт!".
  
  (Уходят.)
  
  
  
  Сцена пятая
  
  Замок Глостера.
  
  Входят КОРНУОЛЛ и ЭДМУНД.
  
        КОРНУОЛЛ. Пока я здесь, я должен ему отомстить.
        ЭДМУНД. Не стоит, милорд. Я буду скомпрометирован, если голос преданного вам разума заглушит во мне голос крови. Это будет ужасно.
        КОРНУОЛЛ. Теперь мне все ясно. Вовсе не испорченность заставила твоего брата поднять на него руку: порочная натура отца пробудила в сыне преступные мысли.
        ЭДМУНД. Как мне не повезло! Я вынужден сомневаться в правильности своих действий. Да еще это злополучное письмо — зачем оно попало мне на глаза! Попробуй теперь сказать, что отец не французский шпион. О небо! Почему измена выпала на мою долю?
        КОРНУОЛЛ. Идем к герцогине.
        ЭДМУНД. Если письмо не фальшивка, у вас будет полон рот хлопот.
        КОРНУОЛЛ. Так или иначе, эта бумага дает тебе право на графский титул. Найди отца: он должен быть арестован.
        ЭДМУНД (в сторону). Если он будет при короле, когда я его обнаружу, это еще больше упрочит мое положение. — Буду служить вам верой и правдой, даже если мне придется отречься от отца.
        КОРНУОЛЛ. Верю, верю. Я буду тебе вместо него. Во всяком случае обещаю тебе свою любовь.
  
  (Уходят.)
  
  
  
  Сцена шестая
  
  Домик подле замка.
  
  Входят ГЛОСТЕР, ЛИР, КЕНТ, ШУТ и ЭДГАР.
  
        ГЛОСТЕР. Здесь не очень уютно, но спасибо и на этом: все-таки крыша над головой.
        КЕНТ. Его могучий разум не вынес тяжести испытаний. Да хранят вас боги за вашу доброту!
  
  (ГЛОСТЕР уходит.)
  
        ЭДГАР. Фратеретто возвращается. Говорит, что Нерон удит рыбку в чертовом пруду. Молись, глупышка, не ленись, от злого духа открестись!
        ШУТ. Скажи, дяденька, кем должен быть придворный дурак — дворянином или дворником?
        ЛИР. Королем, конечно, королем!
        ШУТ. Нет, придворный дурак — это дворник, позволивший своему сыну выбиться в дворяне. Надо быть круглым дураком, чтобы, оставаясь в дворниках, прислуживать сыну, ставшему дворянином.
        ЛИР. Пусть десять тысяч раскаленных крючьев
              С шипением вопьются в их тела!
        ЭДГАР. Злой демон мне всю спину искусал!
        ШУТ. Полный дурак тот, кого вводят в заблуждение привязанность ручного волка, рыночная цена лошади, влюбленность мальчика и уверения шлюхи.
        ЛИР. Ты прав, дружок. Их следует судить.
  
  (ЭДГАРУ.)
  
              Вот ваше место, опытный судья.
  
  (ШУТУ.)
  
              А ваше здесь, премудрый господин. -
              Ну, погодите, злобные лисицы!
        ЭДГАР. Вот он стоит и хлопает глазами!
              Мадам, и вам не стыдно пред судом?
              Плыви же к нам, Бесси, через ручеек...
        ШУТ. Но в лодке водица:
              Девчонка боится
              В воде очутиться, а нам невдомек.
        ЭДГАР. Дьявол свищет соловьем
              Прямо в уши. Бедный Том!
              Хопданс влез ему в живот,
              Просит рыбки и орет.
              Ты бы поумерил прыть:
              Нечем мне тебя кормить!
        КЕНТ. Ну, как вы, сэр? Вам плохо? Вы устали,
              Намучились. Прилягте отдохнуть.
        ЛИР. Но здесь же суд! Свидетелей зовите!
  
  (ЭДГАРУ.)
  
              Ты в мантии, садись и начинай.
  
  (ШУТУ.)
  
              А это ваше место, прокурор.
  
  (КЕНТУ.)
  
              Ты, заседатель, будь неподалеку.
        ЭДГАР. По-совести рассудим это дело.
              Не спи, пастух, в тени ветвей!
              Вставай! Пришла беда.
              Подуй-ка в свой рожок скорей:
              В хлебах твои стада!
              Мурр-мяу, кошка серая, мурр-мяу!
        ЛИР. С нее и начнем. Это — Гонерилья. Благородное собрание, я готов присягнуть, что она вытолкала своего бедного отца в шею.
        ШУТ. Вы, леди, в самом деле Гонерилья?
        ЛИР. Еще бы! Ей теперь не отвертеться.
        ШУТ. Простите, я со стулом спутал вас.
        ЛИР. А вот другая. Лживые глаза
              Выказывают нрав ее жестокий. -
              Лови ее! Хватай! Вы сговорились!
              Подкуплены! Вы дали ей бежать!
        ЭДГАР (в сторону). Дай бог тебе рассудок сохранить!
        КЕНТ. Нет сил смотреть это! — Успокойтесь!
              Где ж ваша стойкость прежняя, милорд?
        ЭДГАР (в сторону). Я чуть не плачу, глядя на него.
              И это мне мешает притворяться.
        ЛИР. Разлаялись большие псы и моськи!
              Все поголовно лают на меня!
        ЭДГАР. Том их прогонит своей головой. Подите к черту, проклятые сучки!
              Пусть зубастой будет пасть,
              Белой или черной масть,
              Погоди, полкан, бульдог,
              Волкодав и кабысдох!
              Тот бесхвостый, тот с хвостом, -
              Всех скулить заставит Том.
              Вот я в них башкою кину -
              Зашибу любую псину!
              Тили-бом! Вставай! Подъем! И по ярмаркам бегом! Да по свадьбам, по поминкам! Каждый со своим рожком — чтоб наполнили вином! Всех поили, всех кормили — Тома бедного забыли!
        ЛИР. Отведите Регану к прозектору. Пусть он ее вскроет и посмотрит, что там у нее вместо сердца. Как оно могло выродиться в камень? (ЭДГАРУ.) А вас, сэр, я посвящаю в рыцари. Теперь вы должны одеваться иначе. Понятное дело, персидский наряд вам к лицу, но здесь все-таки Британия.
        КЕНТ. Мой государь, прилягте на часок.
        ЛИР. Потише, пожалуйста. Еще тише. Задерните полог. Хорошо, очень хорошо. Поужинаем утром, вы согласны? Вот и славно, вот и хорошо.
        ШУТ. А я на заре усну.
  
  Возвращается ГЛОСТЕР.
  
        ГЛОСТЕР. Ну что, вы уложили государя?
        КЕНТ. С большим трудом. Он явно не в себе.
        ГЛОСТЕР. Берите короля и — в Дувр. Скорей!
              Иначе смерть ему, уж я-то знаю.
              Кладите государя на носилки.
              Не мешкай, друг, спеши. Вас в Дувре ждут.
              Там будет в безопасности король
              И все, кто помогал ему в беде.
              Задержитесь на полчаса — умрете
              И он, и вы. Беритесь за носилки.
              Сюда, за мной. Я кое-что собрал
              В дорогу вам. На первый случай хватит.
        КЕНТ. Все естество его утомлено.
              Ему поспать бы. Только сон способен
              Истерзанное сердце исцелить.
              Но что за сон в пути? (ШУТУ.)
              Ты мне поможешь
              Его нести. Едва ли ты захочешь
              Здесь дожидаться смерти.
        ГЛОСТЕР. Торопитесь!
  
  (Все, кроме ЭДГАРА, уходят, унося Лира.)
  
        ЭДГАР. Когда судьба тиранит королей,
              Грех предаваться горести своей.
              Среди богатых может и с ума
              Свести вас ваша нищая сума.
              Но если есть товарищ по несчастью,
              Гораздо легче справится с напастью.
              Меня терзает боль моя не столь,
              Когда исходит болью мой король.
              Он с дочерьми в раздоре, я — с отцом,
              Но я еще воспряну! Бедный Том!
              Когда растают клевета и ложь,
              Ты собственное имя обретешь.
              Пока же королю грозит топор,
              Скрываться будет Эдгар, словно вор.
  
  (Уходит.)
  
  
  
  Сцена седьмая
  
  Замок Глостера.
  
  Входят КОРНУОЛЛ, РЕГАНА, ГОНЕРИЛЬЯ, ЭДМУНД и СЛУГИ.
  
        КОРНУОЛЛ. Выезжайте немедленно. Пусть ваш муж тоже прочтет это письмо. Французы на марше. — Изловить этого подлеца Глостера!
  
  (Несколько СЛУГ уходят.)
  
        РЕГАНА. И повесить!
        ГОНЕРИЛЬЯ. Нет, ослепить!
        КОРНУОЛЛ. Я в гневе, значит, ему не вывернуться. — Вам, Эдмунд, лучше ехать с нашей сестрой. Возмездие, которое обрушится на голову вашему неблагонадежному родственнику, не для ваших глаз. По приезде к герцогу передайте ему наш совет поторопиться с подготовкой. Мы и сами спешно снаряжаемся. Крайне необходимо постоянно информировать друг друга о происходящем. До встречи, дорогая сестра. До встречи, милорд Глостер.
  
  Входит ОСВАЛЬД.
  
              Ну, наконец-то! Короля нашли?
        ОСВАЛЬД. Нет, он бежал. С ним рыцари его.
              Их было больше тридцати пяти,
              Когда они пристали к королю
              На выезде из города. А Глостер
              Своих людей прибавил к этой шайке
              И всех отправил в Дувр, где встретит их
              Отряд, вооруженный до зубов.
        КОРНУОЛЛ. Седлайте лошадей для герцогини!
        ГОНЕРИЛЬЯ. Прощайте, милый герцог и сестра.
        КОРНУОЛЛ. Ступайте, Эдмунд.
  
  (ГОНЕРИЛЬЯ, ЭДМУНД и ОСВАЛЬД уходят.)
  
              Где же наконец
              Изменник Глостер! Вы его схватили?
              Связали, словно вора? Привели?
  
  (Остальные СЛУГИ уходят.)
  
              Хоть ни суда, ни следствия не будет,
              Но я здесь господин, и власть моя
              Дает мне право гневом насладиться,
              Предателя казнить и рты заткнуть.
  
  (Двое или трое СЛУГ вводят ГЛОСТЕРА.)
  
              А, вот и он!
        РЕГАНА. Изменник! Подлый лис!
        КОРНУОЛЛ. Вяжите сухорукого мерзавца!
        ГЛОСТЕР. Постойте, ваша светлость! Не грешно ли
              Моим гостям меня так обижать?
        КОРНУОЛЛ. Вяжите, говорю вам!
  
  СЛУГИ вяжут ГЛОСТЕРА.
  
        РЕГАНА. Да покрепче!
              Подлец продажный!
        ГЛОСТЕР. Нет, я не подлец!
              Вы — нелюди, без жалости и чести!
        КОРНУОЛЛ. Привязывайте к стулу эту тварь!
              Постой, предатель!
  
  РЕГАНА рвет бороду ГЛОСТЕРУ.
  
        ГЛОСТЕР. Боги всеблагие!
              Глумиться над моею сединой?
              Какая низость!
        РЕГАНА. Гнусный старикашка!
              Ты это заслужил, седая мразь!
        ГЛОСТЕР. Чертовка ты! Ведь эта седина,
              Которую ты с корнем выдираешь,
              Тебе еще предъявит обвиненье!
              Разбойники так за гостеприимство
              Хозяину не платят! Что вам надо?
        КОРНУОЛЛ. Что за письмо Француз тебе прислал?
        РЕГАНА. Не лги, старик. Нам все давно известно.
        КОРНУОЛЛ. Не ты ли посоветовал врагу
              Напасть на нас внезапно?
        РЕГАНА. Где король?
              С кем этот сумасшедший? Отвечай!
        ГЛОСТЕР. Письмо прислал не враг, скорее — друг.
              Там ничего особенного нет.
        КОРНУОЛЛ. Увертки!
        РЕГАНА. Ложь!
        КОРНУОЛЛ. Куда ты Лира спрятал?
        ГЛОСТЕР. Он в Дувре.
        КОРНУОЛЛ. В Дувре?! Я же запретил!
              И ты посмел ослушаться приказа?!
        РЕГАНА. Зачем ты в короля отправил в Дувр?
              Зачем, зачем?
        ГЛОСТЕР. Что ж, если я медведь,
              Посаженный на цепь, то вы — собаки.
        РЕГАНА. С какою целью в Дувр?
        ГЛОСТЕР. Чтобы не видеть,
              Как будешь ты у бедного отца,
              Волчица, выцарапывать глаза;
              И как вонзит свирепые клыки
              В помазанника, в тело государя,
              Твоя свиноподобная сестра!
              Когда в аду ужасной этой ночи
              Изнемогал он от дождя и ветра, -
              Не выдержал бы даже океан
              Такой грозы и, выйдя из себя,
              Рванулся бы он ввысь и потушил
              Все свечи неба. А старик блуждал
              Во тьме и ливень разбавлял слезами.
              В такое время даже волчью стаю
              Велела бы ты в замке приютить.
              Палач, и тот бы сжалился, а ты...
              Но я еще увижу, как тебя
              С твоей сестрой Эриннии настигнут.
        КОРНУОЛЛ. Ты больше не увидишь ничего. -
              Держите стул! — Сейчас твои глаза
              Я по полу размажу!
  
  (Вырывает глаз у Глостера.)
  
        ГЛОСТЕР. Помогите
              Мне все, кто видят старцами себя!
              О боги, боги, боги!
        РЕГАНА. Рви второй -
              За то, что издевается над первым!
         КОРНУОЛЛ. Так что там про возмездие...
         ПЕРВЫЙ СЛУГА. Милорд!
              Я с детских лет служу вам не за страх,
              А нынче совесть мне повелевает
              Вас удержать — и это тоже служба.
        РЕГАНА. Скотина! Как ты смеешь?
        ПЕРВЫЙ СЛУГА. Если б вы
              Мужчиной были, я б вам показал!
        КОРНУОЛЛ. Ах ты подлец!
  
  (Выхватывает меч.)
  
        ПЕРВЫЙ СЛУГА. Тогда мой гнев святой
              Послужит вам!
  
  (Выхватывает меч и ранит Корнуолла.)
  
        РЕГАНА (выхватывая меч у ВТОРОГО СЛУГИ). Постой же, сукин сын!
  
  (Поражает ПЕРВОГО СЛУГУ в спину.)
  
        ПЕРВЫЙ СЛУГА. Милорд, я умираю! Но и он
              Не выживет. Вы видите, милорд...
  
  (Умирает.)
  
        КОРНУОЛЛ. Уже не видит!
  
  (Вырывает у Глостера второй глаз.)
  
              Мерзкое желе!
              Вот и растаял гадкий глянец твой!
        ГЛОСТЕР. Какая тьма! Какая безысходность!
              Где сын мой? Эдмунд, пусть же кровь моя
              Тебя воспламенит! Пусть эти звери
              Получат по заслугам!
        РЕГАНА. Замолчи!
              Презренный раб, ты Эдмунда зовешь?
              Того, кто сам отрекся от тебя,
              Разведав о предательстве твоем?
              Кто служит нам, тебя не пожалеет.
        ГЛОСТЕР. Как был я глуп и слеп! Несчастный Эдгар
              Пал жертвой клеветы! Благие боги,
              Пусть он живет!
        РЕГАНА. Гоните за ворота
              Пса этого! И если он дорогу
              Разнюхает, пускай хоть в Дувр идет.
  
  (СЛУГИ уводят Глостера.)
  
              Вы ранены, милорд?
        КОРНУОЛЛ. Похоже, да.
              Прошу меня в покои проводить. -
              Слепого негодяя — за ворота,
              А эту сволочь — в яму выгребную! -
              Я истекаю кровью. Дайте руку.
              Как это не ко времени, Регана!
  
  (Уходит вместе с РЕГАНОЙ.)
  
        ВТОРОЙ СЛУГА. Какой мерзавец! Если он не сдохнет,
              Я тоже во все тяжкие пущусь.
        ТРЕТИЙ СЛУГА. А если эта ведьма станет бабкой
              И на своей скончается постели,
              Чертовки вместо женщин заведутся.
        ВТОРОЙ СЛУГА. Пусть графа бедный Том сопроводит.
              В такое время только сумасшедший
              Способен стать поводырем слепца.
        ТРЕТИЙ СЛУГА. А я найду яичного белка
              И льна немного, чтобы приложить
              К зияющим глазницам старика.
              И помоги ему, благое небо.
  
  (Уходят.)

©

Информационно-исследовательская
база данных «Русский Шекспир», 2007-2023
Под ред. Н. В. Захарова, Б. Н. Гайдина.
Все права защищены.

russhake@gmail.com

©

2007-2024 Создание сайта студия веб-дизайна «Интэрсо»

Система Orphus  Bookmark and Share

Форум «Русский Шекспир»

      

Яндекс цитированияЭлектронная энциклопедия «Мир Шекспира»Информационно-исследовательская база данных «Современники Шекспира: Электронное научное издание»Шекспировская комиссия РАН 
 Каталог сайтов: Театр Каталог сайтов - Refer.Ru Яндекс.Метрика


© Информационно-исследовательская база данных «Русский Шекспир» зарегистрирована Федеральной службой
    по надзору за соблюдением законодательства в сфере СМИ и охраны культурного наследия.

    Свидетельство о регистрации Эл № ФС77-25028 от 10 июля 2006 г.