МАКБЕТ. С меня довольно. Хватит. Жизнь моя
Приблизилась к осеннему закату.
За эти годы я не приобрёл
Друзей, почёта, славы, уваженья
И преданной любви — наоборот:
Кто лестью платит мне из чувства долга,
Готов меня проклясть в своей душе. —
Откуда эти звуки?
СЕЙТОН. Похоже, кто-то плачет, государь.
(Выходит.)
МАКБЕТ. Я неспособен чувствовать опасность.
А было время, помню, — крик ночной
Мог холодом обдать, как вой волчицы,
Как сказка с неожиданным концом,
В которой вымысел страшнее правды.
Убийствами я душу закалил
От ужасов и страхов. —
(Возвращается Сейтон.)
В чём там дело?
СЕЙТОН. Милорд, супруга ваша умерла.
МАКБЕТ. Ну вот, опять она поторопилась.
Куда, зачем? Могла бы подождать
До завтра. — Завтра, завтра, завтра, завтра,
Перебирая лапками, спешат
К последней в жизни календарной дате,
Где «завтра» больше нет, а все «вчера»
Истлели прахом, — догорела свечка.
Жизнь — это тень бесплотная, актёр,
В теченье часа создававший образ,
Чтоб выйти из него; её сюжет
Придуман идиотом — полон шума
И ярости, а смысла не поймёшь.
