Режиссер Роланд Эммерих (слева) и актер Рис Иванс решают шекспировский вопрос на съемочной площадке фильма «Аноним»

В мировой прокат выходит «Аноним» Роланда Эммериха — очередная попытка обнаружить того, кто скрывался за именем Уильяма Шекспира. Корреспондент «Огонька» побеседовал с режиссером фильма.

Сценарий к «Анониму» был написан в конце 1990-х годов, когда английская классика XVI века стала завоевывать экран, а в Голливуде чествовали «Оскарами» картину «Влюбленный Шекспир». С тех пор английский драматург стал навязчивой идеей для проживающего в Голливуде немецкого режиссера Роланда Эммериха. Его «Аноним» посвящен знаменитой «антистратфордианской» гипотезе, утверждающей, что Уильям Шекспир, сын неграмотного перчаточника из городка Стратфорд, не может быть автором произведений, поражающих не только творческой мощью, но и богатством языка, глубоким знанием мифологии, литературы, истории, придворных обычаев, военного и морского дела, явно не понаслышке описывающих европейские города (краткий список номинантов на титул «настоящего Шекспира» см. в материале «Шекспир отдыхает»). Ради съемок «Анонима» Эммерих вернулся — после 25 лет отсутствия — в Германию, где с английскими актерами и небольшим бюджетом снял ленту на киностудии Бабельсберг.

— Известность к вам пришла в связи с апокалипсическими блокбастерами. А тут вдруг Шекспир?

— Подобные темы достаются лишь мэтрам, таким как Мартин Скорсезе. Но именно благодаря блокбастерам, которые меня прославили, у меня появилась свобода выбора и я смог позволить себе заняться интеллектуальными играми. В Голливуде до сих пор ничего не понимают в хороших темах. Ко мне постоянно приходят продюсеры и начинают уговаривать снять какую-то ерунду: «Возьми,— говорят,— вот эту комедию. Отличный сюжет, обхохочешься». А я им отвечаю, что не могу больше работать над «поп-фильмами». Они удивляются: «Как это ты не можешь? Ведь ты снял „День независимости“«?» А мне приходится убеждать, что этот фильм я сделал 15 лет назад, тогда и цели у меня были другие. С возрастом мне чаще приходит мысль о том, что искусство, в том числе кинематограф, ответственно за эстетическое воспитание человечества. Возьмем хотя бы мой фильм «Послезавтра». Его критиковали, на нем заработали, но главное — он повлиял на сознание людей. Мне хотелось открыть людям глаза на то, как они обращаются с окружающей средой и к чему это может привести.

— Откуда такой интерес к Шекспиру?

— На протяжении последних 400 лет Уильям Шекспир продолжает оставаться любимым театральным автором во всем мире. Когда мне попался сценарий Джона Орлоффа, меня сразу убедил известный факт: не мог малограмотный Шекспир написать эти произведения! Им должен был быть человек знатный, посвященный в тайны двора, владеющий пером. Я прочитал, пожалуй, все источники, которые только были на тему авторства Шекспира, и решил, что должен рассказать эту историю с большого экрана, отдать дань тому великому человеку, который вынужден был молчать и остаться неизвестным во имя литературы. Мне хотелось поведать современникам, что долгих 400 лет им морочили голову и скрывали правду.

— Почему возникла необходимость в этой лжи, как вы думаете?

— Частично я объясняю это в своем фильме. Поэзия и литература не были привилегиями тогдашней знати. В те времена они считались занятиями, приличными для более низких социальных слоев. Кроме того, в XIX веке в Англии возникла тенденции своеобразной «идеализации рабочего класса». В какой-то момент Шекспир и его карьера стали вдохновителями этого движения. Простому люду приводили в пример: «Посмотри, дескать, на Шекспира. Он, как и ты, школы толком не окончил, но у него хватило упорства и таланта, и он прославился. Будешь трудиться, как Шекспир, станешь таким же знаменитым!» Конечно, это полная ерунда! Но в Англии XIX века охотно спекулировали на этом, поддерживая у народа ложное представление о том, что не только отпрыски из знатных и богатых родов способны создавать шедевры. Истины не скроешь. Допустим, отец Шекспира был неграмотным, его сын едва владел чтением и письмом, но каким-то образом умудрился создать литературные шедевры. А что с дочерьми Шекспира? Достоверно известно, что и они были такими же малограмотными, как их отец. Возникает вопрос: «Почему знаменитый и прославившийся на литературном поприще драматург Уильям Шекспир не пожелал обучить своих дочерей грамоте?» Это же абсурд!

— Как, вы думаете, будет встречен фильм?

— Думаю, реакция будет такой же, какая была у меня после прочтения сценария. Я тогда подумал: «Как много людей, которым возвели пожизненные памятники, даже не разобравшись толком в истории!» Для меня это еще одно доказательство тому, как человеческое воображение может создать миф и ему слепо поклоняться, не замечая очевидных истин. По натуре я провокатор, и мне приятно думать, что люди, посмотрев мой фильм, подвергнут сомнению мировую историю. Но главное, я уже предвкушаю, как литературоведы и филологи, которые сделали себе имя на Шекспире, начнут злиться. Я их не ругаю, наоборот — очень сочувствую. Ведь они работали десятилетиями, трудились над книгами, чтобы сделать себе на этом карьеру, а тут приходит какой-то режиссер и смущает публику. Однако меня не соблазняет перспектива строительства замков на песке. Я всегда сравниваю гипотезы с фактами, с реальностью и очевидностью. Пытаюсь посмотреть на них не только с «научной» точки зрения, но и с точки зрения здравого смысла. У режиссера есть обязанность: он должен разбираться в людях. Быть экспертом в этой области. Поэтому ему иногда проще видеть правду за теми фасадами, которые скрывают наука и книги по истории.

— Что подсказывает вам здравый смысл?— Возьмем хотя бы тот факт, что Елизавету I величают «девственной». Она никогда не была замужем, и у нее не было официальных любовников. Но это же была дочь Генриха VIII, того самого, у которого было восемь жен, из них две официальные, в то время, когда разводы были запрещены даже среди королей. И как, руководствуясь здравым смыслом, можно утверждать, что дочь Генриха VIII осталась девственной? Не верю я этому. Конечно, она занималась сексом, и у нее были незаконные дети. И этих детей каким-то образом утаивали, пристраивали их в знатные дома, где те вырастали, так никогда и не узнав, кто была их мать. И это становится очевидным, когда читаешь историю и задумываешься над ней. История должна пересматриваться. И понятно, почему люди, посвятившие свою жизнь написанию книг по истории, могут счесть мой фильм ложным. Как им отказаться от постулатов, которым они посвятили всю свою жизнь? Но на основе чего эти люди сделали свои выводы? В качестве подтверждения — только письма, принадлежавшие влиятельным людям, где все крайне субъективно. Но ученые расшифровали эти письма и сказали: «Все так и было!» Лишь потому, что господин Х. об этом написал! С таким же успехом через 300 лет кто-то посмотрит наши современные News of the World или Fox News Руперта Мердока и воскликнет: «Вот она, истина!»

— Собираетесь ли вы, как многие ваши коллеги, делать театральные постановки?— Вряд ли. Я никогда не был большим поклонником театра. А за многочисленные театральные сцены в «Анониме» у меня отвечала замечательный постановщик Тамара Харви, которая также работала в театре «Глобус», некогда основанном Шекспиром. Признаюсь, что после общения с ней я стал чаще посещать спектакли, отдавая предпочтение английским драматургам и тому, кто называл себя Шекспиром. Правда, Тамара считает, что в театр мне ходить пока рановато. Любовь к нему должна развиваться постепенно. Она советует сначала полюбить оперу. Теперь я жду, пока достигну преклонного возраста и у меня появится время.

— С чего начнете свое театрально-оперное воспитание?

— Скорее всего с Верди, он доступнее всех. Потом взяться за Моцарта. Но к Вагнеру, думаю, останусь равнодушным до конца жизни. Для меня он слишком немецкий, пусть им занимаются местные знатоки и интеллектуалы.

— Разве немецкая культура не играет важной роли в вашей жизни?

— Лишь в той степени, насколько она близка моей натуре. Когда я был в отроческом возрасте, у моих родителей была большая библиотека. В ней я облюбовал себе Томаса Манна и часто перечитывал «Будденброков». В них я находил много параллелей с жизнью нашей семьи, мои родители тоже были коммерсантами.

— Тогда почему вы решили вернуться в Германию после долгого отсутствия и снять свой фильм именно здесь?

— Мне кажется, немцы преувеличивают мое значение, так пристально наблюдая за мной. Или, может быть, они трепетно относятся к своим режиссерам, которые снимают за рубежом. Я, собственно, никогда и не отказывался снимать в Германии. Но мне не предоставлялась такая возможность. А тут местные фонды выделили средства. Деньги, правда, небольшие, около 30 млн долларов. В Голливуде уже нет таких бюджетов. Поэтому мы много снимали в студии, с декорациями и зеленым экраном для спецэффектов, в то время, когда мои американские коллеги предпочитают путешествовать и работать над фильмами в разных уголках Земли. Но мне захотелось поработать в Бабельсберге. Это старейшая студия. Кроме того, условия для съемок здесь настолько выгодны и хороши, что уже половина Голливуда переместилась в Берлин.

Беседовала Татьяна Розенштайн, Берлин

Режиссер-катастрофа

Визитная карточка

Роланд Эммерих родился в 1955 г. в Штутгарте (ФРГ). Окончил Мюнхенскую школу телевидения и кино. Выпускная работа — «Бегство во Вселенную» (1984) — стала самым высокобюджетным студенческим фильмом в истории кино. В начале 1990-х режиссер перебирается в Голливуд и начинает специализироваться на фильмах-катастрофах с масштабными спецэффектами. Первой картиной становится «Универсальный солдат» (1992) — о бойцах, превратившихся в киборгов. Затем следует серия блокбастеров, в которых Эммерих с завидным постоянством разрушает США, но все заканчивается хэппи-эндом: «День независимости» (1996), «Годзилла» (1998), «Послезавтра» (2004). В последних фильмах — «10 000 лет до нашей эры» (2008) и «2012» (2009) — режиссер фантазирует на тему глобальных катастроф.

Подготовил Сергей Мельнико

Источник: Журнал «Огонёк» № 41 (5200) от 17.10.2011 г.