В четверг, милорд? Но почему так скоро?

О, это воля моего отца.
Мне сдерживать его — с какой же стати![1]

С невестою не объяснялись вы.
Не нравится мне это, как хотите!

А как же мог я с нею говорить,
Когда она всё воет по Тибальте!
В юдоли плача неуместен смех
Венеры. Но боится Капулетти,
Что эта неумеренная скорбь
Здоровье дочери вконец расстроит.
Чтоб слезоизлияние пресечь,
Со свадьбой он спешит — и это мудро:
Ведь горе в одиночестве растет,
А в обществе утрачивает силу.
Лишь только это подгоняет нас.

Вам лучше было бы остановиться —
Я это знаю, как никто другой!

(в слух)

А вот и леди собственной персоной!

Приветствую вас, милая жена!

Я с вами даже не обручена.

В четверг венчанье наше состоится.

Что предначертано — то и свершится.

Аминь.

Я вам бы исповедалась, ответив.

Откройте же ему любовь ко мне.

Я лучше вам любовь к нему открою.

Но и ко мне?

Слова мои оцените дороже…

Как изменили слёзы облик твой!

Ну, слёзы в том не сильно преуспели:
И прежде я красивой не была.

Ты губишь клеветой себя вернее.

Где правда, сэр, там нету клеветы.
Я лишь свое лицо в вину имею.

Мое лицо — его и губишь ты.

Быть может, ваше, сударь, я не спорю,
На мне самой уж нет лица от горя.
Некстати я пришла, святой отец?

О дочь моя скорбящая! Вы кстати,
Как никогда.

Не смею вам мешать. —
Прими же поцелуй благочестивый —
И помни, милая, о четверге!

Дверь затвори и плачь, как плачу я!
Ни счастья! Ни надежды! Ни житья!

Я знаю все и вынужден признаться,
Что заведен задачею в тупик.
Увы, нельзя перенести венчанье —
И стать графиней ты обречена.

Отец! Не говори со мной об этом!
Коль ты бессилен мудростью своею
Расстроить ненавистнейшую свадьбу,
Мое безумье мудростью сочти.
Кинжал меня спасет от двоемужья.
Всевышний нам сердца соединил,
И ты соединил нам руки. Прежде,
Чем согласятся сердце и рука
Принадлежать другому — я убью их.
Весь опыт призови, совет мне дай,
А не сумеешь — противостоянье
Свое с моей бедой я разрублю
Одним ударом. Опытность и мудрость
Решительнее средства не найдут.
О, просвети, как превозмочь все это,
Иль я погибну, если нет просвета.

Дитя, мое, просвет, как будто, есть,
Однако дело требует отваги,
Не меньшей, чем отчаянье твое.
Уж если ты во избежанье брака
С Парисом не боишься умереть,
То, может, согласишься с той же целью
На тягостный, подобный смерти шаг.

Чтобы спастись от лютого позора,
Согласна прыгнуть с крепостной стены,
Войти в вертеп разбойников, к медведю
Себя позволю цепью приковать.
Коль хочешь — помести меня в змеевник
Иль на ночь в темном склепе затвори
Средь мерзостных, обглоданных останков,
Костей гремящих, желтых черепов,
Зарой в могилу или в общий саван
С покойником меня запеленай,
Всё, что ужасно даже понаслышке,
Любви во имя я перенесу.

Быть посему. Ступай домой. Утешься
И дай согласие на этот брак.
А в среду, завтра, под любым предлогом
Одна остаться на ночь. Ляг в постель
И выпей содержимое фиала
Вот этого — смотри же: всё до дна! —
И тотчас же впадешь в оцепененье.
Дыхание прервется, и мороз
По жилам пробежит. Ни трепет пульса
Ни теплота не выдадут тебя.
Уста твои подернутся золою,
И побелеют розы на щеках,
И окна глаз закроются для света
Непроницаемой завесой тьмы,
И сочлененья все окостенеют.
В теченье сорока и двух часов
Ты будешь в состоянье летаргии.
Тебя найдет усопшею Парис,
И, по обычаю державы нашей,
В гробу открытом перенесена
Ты будешь в склеп фамильный Капулетти,
Чтоб пробудиться там — а я гонца
Тем временем отправлю за Ромео.
Когда же ты восстанешь ото сна,
Вы в Мантую немедля удалитесь.
Таков мой план, и, если женский страх
Тебя не остановит — ты спасешься.

Не говори о страхе! Дай фиал!

Возьми и ни о чем не беспокойся.
А я сейчас же сяду за письмо,
Которое пошлю с одним из братьев.

Любовь! Надежда на тебя одну.
В тебе я силу духа почерпну.
Прощай, святой отец!

Всех обойди, кто в списке обозначен.

A ты мне двадцать поваров найми,
Получше.

Не извольте сомневаться.

Ладно, ступай.

Как нам поспеть — ума не приложу.
А что, Джульетта у отца Лоренцо?

Да, сударь.

Все это блажь — и ничего другого.

А вот она, голубушка, сама.
Смотрите, сударь мой, повеселела!

Где, поперечная, шаталась ты?

Шаталась — здесь, а там я укрепилась.
Меня усовестил святой монах.
Он пасть велел пред вами на колени.
Я падаю и говорю: отец,
Повелевайте — я не прекословлю.

Немедленно за графом! Передать,
Что узы брака мы затянем завтра![2]

Его я встретила в монастыре.
Там о любви мы с ним поговорили
В пределах допустимого.

Довольно. Встань. Давно бы так. Прекрасно.
И я поговорю с ним кой о чем.
Да, брат Лоренцо свят. Клянусь душою.
Он благодетель города — и наш.

Кормилица, ты помоги мне выбрать
Наряд для завтрашнего торжества.

Но вы в четверг венчаетесь.

Нам не поспеть до завтрашнего дня.

Успеем, если я возьмусь за дело.
Поверь, жена, все будет хорошо.
Условимся, что нынче я — хозяйка,
А ты Джульетте помогать ступай-ка.
Я графа самолично извещу,
Что свадьба переносится на завтра.
На сердце просветлело у меня,
Когда девчонка наша поумнела!

По-моему, вот это лучше всех
Теперь ступай, кормилица, спасибо.
А я всю ночь в молитвах проведу —
Мои тебе известны прегрешенья.
Да смилуется небо надо мной!

Вы заняты? Вам помощь не нужна ли?

Нет, матушка, все выбрано уже,
Что для обряда нам необходимо.
Теперь хочу остаться я одна,
Кормилица пусть лучше вам поможет,
А то ведь не управитесь.

Ложись, тебе ведь надо сил набраться.

Прощайте! Снова свидимся ль? Бог весть!
По жилам разлился холодный ужас,
В них вымораживая теплоту.
Я возвращу их — страшно, слишком страшно.
Кормилица! Да что я! Так нельзя!
Должна сыграть я это без статистов.
Ко мне, фиал!
Вдруг не окажет действия настой?
И вынуждена буду я венчаться?
О нет! Меня вот это защитит.

А если мне монах вручил отраву,
Боясь, что выплывет мой первый брак?
Ведь это он венчал меня с Ромео!
Все может быть… Нет, что я говорю!
Ведь он прославлен жизнью беспорочной.
Сомнений допускать я не должна.
А если… Да, вот это страшно!.. Если
Ромео не поспеет?.. Я одна…
В гробу… Немудрено и задохнуться
В миазмах разлагающихся тел
И не дождаться моего Ромео!
Но если даже я не задохнусь,
Представить только — ночь, и смерть, и ужас,
И место, где последний свой приют
Находят кости пращуров веками,
Где, окровавленный, лежит Тибальт
И тлеет в саване своем багровом,
Лишаем трупной зелени покрыт…
Там привидения справляют шабаш
В урочный час, как люди говорят,
И я увижу это, и услышу
Ужасный, невообразимый стон,
Похожий на стенанья мандрагоры,
С корнями выдираемой… Тогда
От страха я рассудок потеряю,
Из савана Тибальта извлеку
И высохшие прадедовы кости
В безумии начну перебирать…
Или бедро я вырву у скелета
И в исступлении, как булавой,
Себе я череп раскрою… О Боже!
Вот дух Тибальта: ожидает он
Ромео, нанизавшего на шпагу
Носителя его. Стой, стой, Тибальт!
К тебе лечу, пью за тебя, Ромео!

Возьми ключи и принеси приправы.

Еще просили фиников с айвой.

Живей! Вторые петухи горланят,
И к утрене звонят колокола!
Ты, душенька, следи за пирогами.
Да не жалей приправы, не жалей!

И, полно, сударь! Вот уж вам охота
Заглядывать в кастрюли! Шли бы спать,
Не то наутро будете шататься
С тяжелой годовой.

Я ночи напролет не спал, бывало,
Но голова нисколько не страдала.

Ты славно порезвился, милый мой,
Но присмотрю теперь я за тобой.
Забудешь о бессоннице.

Жених придет с минуты на минуту.
И музыканты с ним.

Кормилица, скорей буди Джульетту
И одевай. Я встречу жениха.
Поторопись!

Сударыня! Сударыня! Пора!
Эй, ярочка моя! Вот лежебока!
Эй, душечка! Эй, девочка моя!
Лебедушка моя! Невеста! Леди!
Графиня! Как, ни слова? Ну, дела!
Желаешь отоспаться впрок? И ладно!
Ведь ночью граф тебе уснуть не даст
Сам позабудет он и сон, и отдых. —
Да что ж это, Господь меня прости!
Ну, просыпайтесь! Леди! Леди! Леди!
А вдруг застанет вас в постели граф!
Уж он-то вас поднимет… Что такое?
В одежде спит! Вот новости! — Мадам!
Да ведь она не дышит! Помогите!
Будь проклят день, когда я родилась!
Ах, аквавиты мне! Милорд! Миледи!

Что ты вопишь?

Да что случилось?

Тяжелый день! Тяжелый, жуткий день!

Дитя мое! О жизнь моя! Джульетта!
Открой глаза! Воскресни — или я
С отчаянья умру с тобою вместе!

Вы что, с ума сошли? Ведите дочь!
Жених заждался!

Скончалась! Умерла! Ужасный день!

Пустите же! Увы, она застыла,
И вся как будто бы из хрусталя.
Дыхание с устами распростилось
Уже давно. Нежнейший из цветов,
Не распустился, скованный морозом.

Кошмарный день!

Смерть отняла ее, чтоб я взорвался,
Но и роптать не в силах я теперь.

Итак, невеста в храм идти готова?

Во храм готова, но не под венец.
— Мой сын несчастный! Пред твоею свадьбой
Джульетты ложе разделил Плутон,
Цветок дивный богом смерти обесцвечен.
Плутон — мой зять, наследник — тоже он,
Джульетту умыкнувший беспощадно.
Умруи я — пускай владеет всем —
И состоянием моим, и жизнью.

Как я мечтал увидеть очи дня —
И что он приготовил для меня!

Чудовищный, проклятый, подлый, лютый,
Чернейший в череде мрачнейших дней,
Что время в вековом круговороте
Видало! Я теперь разорена!
Нет дочери! Нет в жизни оправданья!

Беда! Беда! Беда! Беда! Беда
Чернее горя не было на свете!
О жуткий день! Ужасный, жуткий день!
Ужаснейший! Жутчайший! Распроклятый!

Обманут подлой Смертью! Разведен!
Повержен! Уничтожен! Уничтожен!
Жестокая! Убила ты ее!
Но ты моей любви не истребила.

Раздавлен! Опозорен! Осрамлен!
Растоптан! Вероломнейшее горе!
Зарезало ты наше торжество!
Почила дочь моя — и с нею вместе
Все радости навек погребены!

Очнитесь! Горе в плачах изливая,
Вы много ли поможете ему?
Делили вы Джульетту с небесами —
Теперь она им вся принадлежит,
И можно ли сказать, что не по праву!
Ее вы не сумели сохранить —
Так и не сетуйте. Недосягаем
Ее полет — превыше облаков,
Она в наследство получила вечность,
Супруги жребий скорбями чреват.
Безгрешной быть — достойнее стократ.
Но только опечалиться могли вы?
Не слишком, видно, вы чадолюбивы.
Так осушите слезы. В розмарин
Прекрасную усопшую оденьте
И, как велит обычай вековой,
Ее несите в храм для отпеванья.
Пусть сердце в вас кручинится — уму
Терзания мирские ни к чему.

О, скорби нашей мрак непроницаем.
Мы в похороны свадьбу превращаем.
В поминки превратится брачный пир,
Эпиталама станет причитаньем,
И не виолы, а колокола
Сопровождать невесту будут ныне,
И саваном послужит ей фата,
Цветы покроют свежую могилу —
Не ложе брачное... Увы, увы!
В противное всё перевоплотится!

Ступайте же, милорд, миледи, граф,
Усопшую готовить к погребенью
И не ропщите. Небо знак дает —
Страшитесь Божьей кары наперед!